В защиту профессии

Впрочем, поединок — это сказано слишком. Как такового поединка не получилось. Да и не могло получиться: с одной стороны — рослый, вальяжный, само­уверенный господин в чине важного гостя («Он является человеком, определяющим идеологию средств массовой информации в России», — представили его присутствующим). С другой стороны — окружённый почтенными факультетскими дамами интеллигентный профессор с бородкой клинышком, с усталыми от непрерывного чтения глазами, обречённый на роль гостеприимного хозяина. Этикет поединков не предполагает! И всё-таки, когда из уст гостя прогремели выстрелы по делу, которому профессор отдал всю жизнь, тот решился на категоричные возражения…

Я узнала об этом событии из элект­ронного послания коллеги. «Прочёл нечто, — написал он, указав ссылку. — Возник риторический вопрос: что это было?!».

Ссылка оказалась репортажем о встрече заместителя министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексея Волина с коллективом факультета журналистики Белгородского университета — того самого, где родилась теория медиакритики, автором которой был как раз Александр Петрович Короченский, упомянутый выше профессор. В общем-то позиция Волина по отношению к журналистике и журналистской этике была мне известна («Журналистика — бизнес, а в бизнесе все средства хороши, какая тут этика?»). Тем не менее риторические вопросы стали возникать и в моей голове.

По какой такой причине государственный муж во всеуслышание заявляет, что «неверно воспитывать на факультете журналистики людей, у которых должен быть государственный подход к СМИ»? Как могло случиться, что человек, облечённый серьёзными полномочиями, во весь голос провозглашает, что у журналистики нет никакой социальной роли («Какая на хрен социальная роль!»)? Кто дал ему право порочить всё человечество, утверждая, что «люди — существа корыстные, ленивые, вороватые, и поэтому человек должен иметь материальный стимул постоянно и ежедневно»? С чего взял этот высокопоставленный чиновник, родившийся в 1964 году, что до недавнего времени задача у журналистов была собирать любую информацию, какой бы она ни была, потому что считалось якобы, что всякая информация делает человека сильнее и конкурентоспособнее?

Слышали бы это Анатолий Аграновский, Василий Селюнин, Анатолий Рубинов, положившие жизнь на поиск социально значимой информации!

Как недавнему работодателю могло прийти в голову, что рынок — единственный регулятор деятельности журналистов? Разве не было рыночных отношений в странах мира, когда Второй Всемирный конгресс Международной федерации журналистов принимал в 1954 году Декларацию принципов поведения журналистов, ставшую для международного журналистского сообщества основой саморегулирования профессии?

Сколько тезисов формулировал Волин, столько риторических вопросов у меня возникало. А когда он в очередной раз обратился к своей любимой теме («Любой издатель или любой главный редактор будет брать вас на работу с единственной целью — чтобы вы увеличили капитализацию того издания, которым он руководит»; «Вам предстоит работать на чужого дядю: кто платит, тот и заказывает музыку»), я не выдержала — закрыла ссылку. И тут же нажала на неё снова: ещё не услышала, что скажут студенты! Но студенты молчали. Мне представилось их состояние после слов высокого гостя: какой убогой показалась им будущая профессия, каким унылым, безрадостным увидели они свой завтрашний день… Естественный ход мысли: не лучше ли послать всё это подальше?

Спокойно, ребята! Не дёргайтесь. Попробуем разобраться в ситуации, абстрагируясь от мнения господина Волина (это всего лишь мнение — оно всегда зависит от уровня развития личности, от уровня её компетентности и вовсе не является директивой, даже если исходит от начальствующего лица).

А начнём мы разговор о профессии с профессиональной этики. Ведь не один только Волин считает, что таковой в журналистике нет и не может быть, поскольку условия деятельности «сантиментов не предполагают».

Условия деятельности у журналиста в самом деле не сахар: они до крайности изменчивы, сопряжены с большим эмоциональным и физическим напряжением, нередко грозят опасностями. Однако оснований для отрицания этики они не дают. Совсем напротив, именно в таких условиях человеку нужны ориентиры для принятия правильных профессиональных решений. Эти ориентиры и предлагает этика в виде принципов и норм поведения. Но главное всё-таки тут не нормы. Профессиональная этика журналиста — прежде всего система взглядов журналистского сообщества на смысл профессии, образующая мировоззренческий пласт группового нравственного сознания. Именно этими взглядами определяется профессиональная позиция журналиста, они задают ему те психологические установки, которыми направляются его конкретные шаги.

В уже упомянутой выше Декларации, принятой Международной федерацией журналистов в качестве «стандарта профессионального поведения журналистов в области приобретения, передачи, распространения, комментирования информации и описания событий», первый принцип гласит: «Уважение правды и права общества знать правду — перво­очередной долг журналиста».

Давайте подумаем: почему там, в Бордо, где шёл Второй Всемирный конгресс Международной федерации журналистов, родилась эта фраза?

История зафиксировала: деятельность журналиста возникла как ответ на потребность общества повысить надёжность своей ориентации в реальном мире, поскольку есть мешающие тому обстоятельства. Серьёзная помеха уверенной ориентации — такое качество действительности, как её изменчивость: из-за него реальность то и дело обретает новые черты. Ещё одно препятствие — разбросанность жизни на нашей планете. Из-за него человек при всём желании не может непосредственно видеть мир в тех границах и в тех очертаниях, которые соответствуют реальности. Есть и третье препятствие — стремление тех или иных общественных сил интерпретировать определенные обстоятельства жизни в своих собственных интересах, искажая их суть.

Необходимость преодолеть эти препятствия и привела к появлению профессии журналиста, а затем определила устойчивые тенденции её развития. В поисках надёжных средств ориентации человечество вышло на возможность создания особого типа текста — такого, который расширяет опыт отдельного человека до опыта многих, в предельном случае — всех, и одновременно воспроизводит динамику мира, адекватно отражая его изменения. С этой точки зрения сущность журналистского текста изначально — оперативное знание о действительности, предназначенное для повышения надежности социальной ориентации и, следовательно, для укрепления устойчивости общества.

С самого начала журналистский текст нёс в себе признаки оперативного знания о происходящем в действительности — о текущих событиях и назревающих проблемах. Для повышения качества этого знания профессиональное сообщество журналистов год за годом вырабатывало нормативы своей деятельности. Они сделали продукцию журналистики инструментом, позволяющим обществу успешно адаптироваться к меняющимся обстоятельствам и тем самым сохранять свою жизненную устойчивость и способность к саморазвитию. Потом обнаружилось, что журналистский текст может решать и другие задачи. Стали развиваться новые функции журналистики, формируя на её основе серьёзный социальный институт — систему СМИ. Однако ключевой в ряду этих функций оставалась и остаётся обязанность производить надёжное оперативное знание, необходимое для уверенной ориентации людей в действительности и потому выступающее как фактор укрепления жизнеспособности и динамичного развития общества. Так что вполне правомерно рассматривать нашу профессию в числе «высоких профессий», играющих в социуме особую роль, выполняю­щих особую миссию. Не прибылью измеряется общественное значение журналистского труда. Она — только средство, создающее возможности для осуществления предназначения журналистики и её развития. В этом кредо нашей профессии, определяющее её цели и принципы поведения профессионального журналиста.

Там, в Бордо, в 1954 году и проявилось отчётливо, что международное журналистское сообщество глубоко осознало, в чём суть журналистской деятельности и в чём её ценность для человечества. Слова «первоочередной долг журналиста» означали, что те общественные обязанности, которые уже сложились у журналистов, отныне становятся их добровольно принятым на себя обязательством нести людям правду о том, как развивается мир.

Вместе с тем они свидетельствовали о новых отношениях в журналистской среде — отношениях взаимосвязи и взаимозависимости соратников, которые делают одно дело: служат утверждению правды в информационном пространстве. Тем самым правда становилась общей профессио­нальной ценностью. Это был очень значимый шаг в формировании профессионально-этического сознания журналистов, его мировоззренческого пласта — основного сегмента профессиональной журналистской этики.

С тех пор минуло больше 60 лет. Цифровая революция и новые коммуникационные технологии кардинальным образом изменили планетарное информационное пространство. Доступ в каналы массовой коммуникации оказался принципиально открытым для всех, и у журналистики возникла конкурентная среда: родились социальные сети, в которые хлынуло половодье блогов, постов и перепостов — контент пользователей интернета. Эти тексты тоже создают оперативное отражение текущей действительности. Однако говорить о необходимой мере их надёжности не приходится. И дело не только в том, что на каждом шагу тут встречаются фейки, намеренно искажающие происходящее. Контент социальных сетей создаётся по законам межличностного общения, спонтанно, это «игра без правил» и потому без гарантий качества. Блоги и посты важны в той мере, в какой важны слухи, циркулирующие в обществе, и мнения, образующие «свободный рынок идей». Выполнить миссию профессиональной журналистики по обеспечению уверенной ориентации общества в происходящем они не могут. Поэтому им и не вытеснить нашу профессию из информационного поля страны.

Да, сегодня журналистика переживает не лучшие времена. На форумах, на профильных сайтах идут непрерывные обсуждения настоящего и будущего профессии. Речь ведётся о самых разных аспектах сложившейся ситуации: непредсказуемый технологический прогресс в сфере массовых коммуникаций, экономическая зависимость СМИ от государства и бизнес-структур, снижение профессионализма журналистского корпуса, центробежные тенденции в журналистском сообществе — и это неполный ряд назревших проблем. Прямо скажем: маловероятно пережить такие процессы без потерь. Но тут ничего не поделаешь: природа происходящих трансформаций объективна. Профессия наша должна адаптироваться к ним и вырулить на новые магистрали развития.

Если иметь в виду личностный смысл профессиональной этики журналиста, надо понимать: это вовсе не система кем-то заданных правил, которым приходится подчиняться. Это система внутренних побуждений к действиям, в которых может воплотиться твоя профессиональная, твоя жизненная позиция. Внутренних побуждений, ставших результатом постижения сути избранной тобой профессии, её общественного предназначения, её роли.

Не у всякого, кто вступает на журналистский путь, такой результат есть, — по-разному складывают­ся обстоятельства формирования личности. Вот у Алексея Волина по каким-то причинам постижения сути журналистского дела не произо­шло. Ну, и пусть его, пусть живёт со своими представлениями о нашей профессии, ему ведь профессиональный журналистский долг не исполнять. Только вот смириться с тем, что такие представления начинают определять идеологию СМИ России и судьбы людей, нельзя. Этому надо сопротивляться.