Сергей Медведев в телесообществе — фигура знаковая. Именно он был автором того единственного репортажа, который в первый день путча, 19 августа 1991 года, прервал на телеэкране бесконечное балетное блаженство и показал Ельцина на танке. Недавно, в дни, когда отмечалось 25-летие событий, нам снова и снова демонстрировали те, ставшие уже историческими, кадры.
С тех пор минуло четверть века. Медведев по-прежнему в строю, причём, судя по титрам, какими завершаются все его опусы, создал свою небольшую фирму (на казённом языке это называется ИП — индивидуальный предприниматель), работает по контрактам с разными телеканалами.
На сей раз его цикл с зазывно-интригующим названием «Загадки века» (еженедельная программа длительностью 45 минут) стоит в поздневечернем эфире «Звезды». На сайте канала можно прочитать обязательные в таком случае уверения, будто выпуски основаны на «недавно открытых» материалах архивов спецслужб, будто в каждом выпуске «будут выдвинуты версии, во многом меняющие ранее существующие представления о том или ином событии» и т. д.
На самом же деле, увы, ничего этого в цикле нет. Даже беглого взгляда на темы и характер их решения достаточно, чтобы понять: нам предлагают под чуть освежённым соусом то, что мы уже видели в последние (да и в достаточно далёкие) годы на разных каналах. По большей части это сюжеты, имеющие по несколько «буксиров». Так я называю приёмы и темы, где интерес к ним обеспечен не столько талантом журналиста или его успехами на ниве телевизионных расследований, сколько громкими именами и расчётами на сенсационность.
Понятно, что в подобной системе координат приоритетом пользуются прежде всего те персоны, которых
Сергей Медведев в телесообществе — фигура знаковая. Именно он был автором того единственного репортажа, который в первый день путча, 19 августа 1991 года, прервал на телеэкране бесконечное балетное блаженство и показал Ельцина на танке. Недавно, в дни, когда отмечалось 25-летие событий, нам снова и снова демонстрировали те, ставшие уже историческими, кадры.
С тех пор минуло четверть века. Медведев по-прежнему в строю, причём, судя по титрам, какими завершаются все его опусы, создал свою небольшую фирму (на казённом языке это называется ИП — индивидуальный предприниматель), работает по контрактам с разными телеканалами.
На сей раз его цикл с зазывно-интригующим названием «Загадки века» (еженедельная программа длительностью 45 минут) стоит в поздневечернем эфире «Звезды». На сайте канала можно прочитать обязательные в таком случае уверения, будто выпуски основаны на «недавно открытых» материалах архивов спецслужб, будто в каждом выпуске «будут выдвинуты версии, во многом меняющие ранее существующие представления о том или ином событии» и т. д.
На самом же деле, увы, ничего этого в цикле нет. Даже беглого взгляда на темы и характер их решения достаточно, чтобы понять: нам предлагают под чуть освежённым соусом то, что мы уже видели в последние (да и в достаточно далёкие) годы на разных каналах. По большей части это сюжеты, имеющие по несколько «буксиров». Так я называю приёмы и темы, где интерес к ним обеспечен не столько талантом журналиста или его успехами на ниве телевизионных расследований, сколько громкими именами и расчётами на сенсационность.
Понятно, что в подобной системе координат приоритетом пользуются прежде всего те персоны, которых принято называть «медийными». Иными словами, знаменитости всех времён и народов. Другим «буксиром» становится степень драматизма связанных с ними событий. А уж там, внутри этих крупных категорий, действуют те, что поменьше: двойники, тайные убийства, выступающие под видом самоубийств, умышленное сокрытие сильными мира сего дискредитирующих их фактов и т. п.
Медведев строит свой цикл строго по представленному выше образцу. Он рассказывает нам о тайнах смерти фашистских главарей Гиммлера (22.8) и Гитлера (26.9), всесильного главы НКВД/МВД Берии (19.9), маршала Ахромеева (12.9). Сразу же выражает недоверие официальным объяснениям их кончины. За убийством ищет самоубийство. За самоубийством, понятно, видит убийство. Вместо исторической личности норовит обнаружить его двойника. Выдвигает конспирологические версии смертей, спорящие с каноническими.
Всё сделано на потребу вкусам массового зрителя, который, как известно, не очень любит доверять официальным трактовкам, предпочитая более таинственные и пикантные. На их основе возникают мифы, охотно тиражируемые (а подчас созданные) на ТВ. Вспомните передачи и сериалы, где нам внушали, что и Есенин, и Маяковский не покончили с собой, а были убиты.
Там, правда, авторы нередко проявляли изощрённую фантазию для доказательства недоказуемого. А Медведев, надо заметить, чаще всего не затрудняет себя поисками нестандартных объяснений. Он послушно следует тем мифам, которые хорошо знакомы телезрителю со стажем. Он, скажем, тиражирует широко известную версию сына Берии, Серго, о том, что его отца никто не арестовывал и не судил. Он был в первый же день убит в своём доме на Садовом кольце в столице. Журналист не ленится отправиться в этот дом, исследовать его подвалы, включить в выпуск пространные интервью со снохой Берии, ничем, увы, не подтвердившей версии своего мужа.
Попытка Медведева отрицать факт ареста и суда над Берией им же невольно опровергается в ходе повествования. То он сообщает о письме, посланном тем из тюрьмы Микояну. То вспоминает свидетельство генерала Батицкого, приведшего смертный приговор в исполнение. То делится фактами наблюдения за узником в месте заключения.
Правда, он сообщает нам, будто это был не сам Берия, а его двойник. Непонятно, правда, почему двойника полгода водили на допросы да ещё судили закрытым судом. Последний предполагался, по версии авторов, чтобы заключённый не рассказал всё, что тот знает об обвинителях. Ещё непонятнее, зачем двойника в итоге расстреляли. Но таковы условия жанра: наш журналист, подобно школьнику, начитавшемуся авантюрных романов XIX века, всюду, где можно и где нельзя, видит таинственных двойников.
Он всерьёз уверяет нас, будто англичане весной 1945 года реального Гиммлера подменили его двойником. (И тот, судя по всему, послушно раздавил во рту ампулу с цианистым калием.) А в случае с Гитлером двойников уже было много. Их трупы в те же дни находили в покорённом Берлине сотрудники исключительно советских спецслужб, конкурировавших друг с другом в стремлении как можно скорее добыть Гитлера живым или мёртвым. Обнаружив новых «гитлеров», они закапывали прежних там, где находили.
Сталин, как известно, не верил в самоубийство Гитлера. Поэтому, может, в нашей стране ещё много лет появлялись сомнительные издания, согласно которым он уцелел, бежал в Южную Америку, где прожил немало лет в счастливом браке с Евой Браун. Медведев отчасти отдал дань этому мифу. Согласно его логике, раз не было свидетелей самоубийства Гитлера, значит, вместо него мог быть двойник. Тогда, правда, становится непонятным то, о чём говорится дважды, в начале и в финале выпуска, — секретное письмо (1970) руководителя КГБ членам Политбюро о сожжении останков Гитлера.
Отсутствие цельной аргументации, скачки от одного доказательства к другому, противоположному, противоречивость приведённых обстоятельств, использование чужих наработок, весьма далёких от понятий телевизионного расследования, — всё это разочаровывает в новом цикле Медведева. В особенности огорчительным для меня стал выпуск, посвящённый самоубийству маршала Ахромеева, случившемуся в его кремлёвском кабинете ровно через пять дней после знаменитого репортажа журналиста, с которого я начал эти заметки.
В те дни, опьянённые радостью победы над путчистами, многие не поняли смысла поступка маршала. Не поставили его в ряд с тем, что сделал чуть раньше министр внутренних дел Пуго. Склонились к мифологической версии о том, что случившееся «похоже на показательную казнь в Кремле». Эти слова Медведева противоречат им же упомянутым пяти (!) предсмертным запискам маршала, который тот писал между безуспешными попытками суицида. Они, главное, противоречат всей жизни и принципам этого человека, невольника офицерской чести, которые всегда были на виду. Он не скрывал своего отношения к распаду страны, смело писал и говорил об этом, демонстративно подал в отставку. Для него, хотя он не был среди участников ГКЧП и не знал об их планах, произошедшее стало трагедией.
Судя по этому выпуску, Медведев за минувшие четверть века ни на йоту не изменил своих взглядов на события тех дней. В отличие от многих коллег-журналистов, не попытался глубже, нежели прежде, понять произошедшее в августе 1991 года, посмотреть на путч, отринув ставшие уже привычными мифы. Ведущий не только следует чужим мифам, но и не прочь создать собственные.
,
,
То он сообщает нам, будто Гитлер к весне 1945 года был самым богатым в мире, то называет Богданова «человеком № 2» в предреволюционном руководстве партии большевиков.
Выпуск о нём (3.10) явно выбивается из череды последних «смертельных» опусов и покажется любителю кровавых историй довольно пресным. Хотя, впрочем, речь тут идёт как раз о крови. Она стала одним из главных увлечений и главных дел известного революционера, наделённого множеством талантов. О некоторых из них — любви к астрономии, создании научно-фантастических романов, руководстве Пролеткультом — автор бегло упоминает. О других — имею в виду его двухтомную «Всеобщую организационную науку», ставшую предшественницей кибернетики, — не говорит ни слова.
Да и «кровавая» тема, судя по всему, интересует его не столько в связи с созданием единственного в мире Института переливания крови, где первым директором стал Богданов, сколько из-за ещё одного мифа — идеи революционера, человека увлекающегося, о возможности «братания кровью» между классово близкими людьми.
