Когда появилось ОТР, многие считали, что это будет обязательно аналог Би-би-си. А что в результате получилось?
ОТР не стало подобием Британского холдинга. Наше вещание заточено на освещении жизни российских регионов. Чтобы никому не было обидно, сюжеты начинаем с Сахалина и «прокатываем» новости до Калининграда. Поэтому сообщаем и об открытии булочной в Туле, и о появлении новых рабочих мест в Тюмени, и о строительстве трамплина на Сахалине, и о том, почему учителя школ в Свердловской области не привиты против кори. Берём любую местную проблему и смотрим, как обстоит дело с её решением по всей стране. К нам много приходит СМС-сообщений о том, что людям надоело смотреть новости о Сирии, об Украине. Поэтому мы не уделяем первостепенное внимание международным событиям, а рассказываем о том, что в селе наконец-то появился доктор или открылся новый магазин. Мы ежедневно принимаем около пяти тысяч звонков. Нам пишут и на сайт и используя обычную почту. И на все письма мы реагируем.
Вы выполняете сегодня ту роль, от которой добровольно отказались федеральные каналы. Что вы будете делать, если они вернутся к российской тематике?
Мы с ними поделимся нашими форматами. Но, я думаю, что этого в ближайшем будущем не произойдёт, так как сюжеты о жизни простых людей не самая рейтинговая история. Как только появляется зависимость от рейтингов, возникает необходимость любыми средствами привлекать телезрителей к экрану. Дали гостю в студии по шее — веселье. Детей в детдоме облили кипятком — посмотрят десять человек. Семья взяла под опеку всех сирот, и детдом расформировали — посмотрит один человек. И всё же нельзя позволить себе слепо идти на поводу у старой формулы «пипл хавает». Мы не спорим в наших ток-шоу до хрипоты и не перебиваем друг друга. Даём всем экспертам и зрителям возможность выговориться, не смакуем криминальные подробности в новостях — взяв какое-то резонансное событие, стараемся сделать из него какой-то общественный вывод. Нам не интересны истории про то, как бабушка съела внучку. Важнее реальные человеческие проблемы и хорошие новости, которых очень мало на федеральных каналах.
Но в регионах есть коррупция, правонарушения, вы об этом говорите?
Мы говорим и об этом. Но не берём негативные события для того, чтобы покричать: смотрите, как всё плохо или ужасно. Прежде всего, обращаемся к городским властям и предлагаем им найти решение той или иной проблемы.
В то время, когда федеральные каналы агрессивно сообщали о событиях на Украине, ОТР было чуть ли не единственным каналом, который подавал события без истерики. Как вам удаётся избегать нарушений этики?
Мы общаемся с нашими гостями как с друзьями и хорошими знакомыми. Даже если мы не разделяем позицию человека, не будем на него кидаться с кулаками. У него может быть своя точка зрения, и никто не обязан её разделять. Как правило, когда у ведущего в борьбе за рейтинг нет задачи вести себя агрессивно, даже самые непредсказуемые собеседники начинают разговаривать спокойно, потому что они понимают, что их не перебьют, дадут сказать всё, что они хотят. И в этом спокойном разговоре телевидение позволяет телезрителям следить за мыслью людей. А в крике, как известно, мысль исчезает.
,
,
Расскажите об экспертах, которые приходят в эфир.
Часто выступают ньюсмейкеры из регионов. К сожалению, мы не можем им оплачивать командировки, нет на это средств. Многие из них готовы приезжать за свой счёт, чтобы поговорить о жизни простых людей, которые честно делают своё дело, но сталкиваются с проблемами: не выплачивается вовремя зарплата или в местном детдоме голодают дети.
А вы не идеализируете людей в провинции? То, что вы показываете, не совсем отражает и самих людей, и те обстоятельства жизни, в которых они находятся. В то время как известны случаи, когда за критику местной власти региональные каналы прекращали своё существование. Возникает ощущение, что вы односторонне отражаете жизнь российской провинции, согласны?
Нет, конечно. Мы часто поднимаем темы дискуссионные и сложные, рассматриваем те проблемы, мимо которых проходят федеральные каналы. Например, в Ростовской области бастовали 300 шахтёров, они полтора года не получали зарплату. Наш стрингер поехал и сделал о них сюжет. А федеральные каналы на эту забастовку не обратили внимания. К счастью, проблема этих шахтёров уже решается. В том числе и благодаря нашему вмешательству. И таких историй очень много. Поэтому нам не принципиально, что там заявил Трамп, если это не касается России. Важнее другое: как живёт, например, одинокая бабушка, которая вообще не получает пенсию, потому что почтальон в её деревню не ходит, а в райцентр она сама не доберётся. Только мы об этом можем рассказать, кроме нас на неё никто не обратит внимание.
Но в регионах происходят события, которые имеют не только локальный, но и федеральный характер. Например, город Киров, где Алексей Навальный бесконечно судится. Когда Владимира Познера как-то спросили, с кем бы он хотел встретиться у себя в программе, он назвал имя Навального и добавил, что не может его позвать к себе. А вы о суде в Кирове будете делать сюжет?
Обязательно. У нас нет запретных тем. Мы снимаем акции дальнобойщиков против системы «Платон», митинги обманутых дольщиков, тракторный марш фермеров.
Но тут дело не в том, кому что-то интересно или не интересно. Событие произойдёт в Кирове, где будет повторно рассматриваться дело Навального после решения Европейского суда. Это далеко не частный случай. Спрошу про другое. У вас есть иски?
Нет.
Странно. Все судятся со всеми. А с ОТР никто не судится. Почему?
Мы проверяем информацию очень тщательно. Бывают ситуации, сделали сюжет, но кого-то он задел за живое, и этот человек к нам предъявляет претензии. У нас был, например, конфликт с прежним губернатором Иркутской области. Ему не нравилось всё, что звучало в новостях про его область. Он нас постоянно упрекал в том, что ОТР из ничего раздувает проблему: митинги проводят несознательные граждане, зарплату задерживают — так времена трудные, надо ж понимать. Стрингера нашего лишили возможности присутствовать на всех официальных пресс-конференциях в области. Этого губернатора не так давно сняли с должности. Мы у себя шутили, что тоже руку к его увольнению приложили.
,
,
,
Ведущим ОТР свойственен провинциализм. Он проявляется в том, как они говорят, двигаются. Можно предположить, что это делается сознательно, для близости вашего телевидения к региональному зрителю. Это так?
Мы ничего не стилизуем, играем по-честному. У нас 90 процентов сотрудников родом из провинции, и они это не скрывают, а даже подчёркивают подчас. А проблемы с произношением, ударением есть у ведущих на всех каналах. Это связано с тем, что упало качество подготовки студентов факультетов журналистики. Смотришь на них и поражаешься, как мало они знают и насколько они не любознательны.
Расскажите о проекте «ОТРажение».
Генеральный директор ОТР Анатолий Лысенко, думая о новых проектах, собрал руководителей всех дирекций и сказал: «Хотите творчества — пожалуйста. Приносите проекты, будем их рассматривать и, если понравятся, место в эфире найдём». Мы с коллегой Константином Точилиным предложили мнение людей узнавать не в записанных стрит-токах, а в прямом эфире. За неделю нарисовали возможную сетку передачи, создали рубрики, наше предложение было одобрено. На реализацию этого проекта мы потратили копейки, потому что под него не набиралась отдельная команда. Перераспределили обязанности в коллективе, какие-то должности переформатировали. Нагрузка, конечно, возросла серьёзно, но пока справляемся. Сегодня «ОТРажение» — дискуссионная площадка для обсуждения социальных, экономических и культурных проблем, а также вопросов внешней и внутренней политики в прямом эфире. Туда мы приглашаем экономистов, общественных деятелей и непосредственных участников актуальных событий. Наши зрители не только знакомятся с мнениями экспертов, они могут сами поучаствовать в дискуссии. Нам в эфир звонят, пишут СМС. Особенность «ОТРажения» — прямой эфир и интерактивность.
А почему программа называется «ОТРажение»?
Выбор названия был определён концепцией программы: отражать актуальные события в режиме реального времени. Если происходит какое-то острое и важное событие, мы можем сразу переверстать тему, пригласить эксперта, чтобы оперативно обсудить с ним новость, которая заинтересовала телезрителей. К нам по скайпу выходят стрингеры каждый день и рассказывают об актуальных событиях, которые сегодня произошли в том или ином регионе. Помогают нам в формировании повестки дня и наши зрители: они активно пишут о жизни в своём регионе. Так, например, в рубрике «Народный путеводитель» люди рассказывают о достопримечательностях своего края или пишут о нерешённых социальных проблемах. Их письма или СМС-сообщения часто взывают о помощи: «Зарплата семь тысяч, за квартиру плачу четыре — как жить на три тысячи»? Из таких писем и СМС-сообщений возник отдельный проект «Реальные цифры», в рамках которого мы каждую неделю задаём нашим зрителям какой-то вопрос: например, какая у вас зарплата? И нам сообщают, что нейрохирург в Нижегородской области получает 14 тысяч рублей в месяц. Нянечка в Биробиджане — две тысячи. Учитель в Орле — семь тысяч. Мы собираем информацию, делаем табличку по регионам и выводим среднее арифметическое. Потом смотрим данные Росстата. Как правило, наша цифра оказывается раза в два ниже той, что дают официальные источники. Потому что статистика — вещь лукавая, в один котёл сваливают и топ-менеджеров, и уборщиц. Как написал нам повар из Надыма: «Вы едите мясо, я — капусту, а в среднем мы едим голубцы».
За время существования программы её концепция менялась?
Менялась, конечно. Какие-то рубрики мы убирали, потому что они не вызвали большого отклика у зрителей, какие-то переделывали. Например, с октября мы начали проект «Ищу солдата» — в прямом эфире поисковики помогают зрителям найти без вести пропавших в годы Великой Отечественной войны. Запустили рубрику «Аншлаг», и теперь зрители даже из самых небольших деревень могут в прямом эфире задать вопрос актёру, писателю, режиссёру, художнику. Самое существенное изменение 2016 года состоит в том, что передача переехала в прайм по Москве. Если раньше она выходила с 15:00 до 19:00, то теперь выходит с 17:00 до 21:00.
,
,
Над программой работает большой штат?
Наша мечта иметь корпункты, но сегодня мы работаем со стрингерами. В каждом регионе есть человек, который делает сюжет именно для ОТР. Он может быть связан с местным СМИ, а также может работать на несколько каналов.
А чем в таком случае занимаются региональные СМИ? Не кажется ли вам, что они, мягко говоря, недорабатывают?
Я думаю, что в решении проблем на местах всегда есть некое влияние федерального телевидения. Когда о проблемах города или села говорят местные СМИ, то у власти возникает ощущение, что сор ещё в избе. И поэтому к сюжетам на региональном телевидении никто особого внимания не проявляет. А когда ту же самую проблему осветит федеральный канал, резонанс другой, и власти это понимают и реагируют.
«ОТРажение» что-то меняет в жизни простых людей, вы следите за этим?
Нам пишут из разных ведомств и рассказывают, что проблему увидели, спасибо вам, решаем. Или сами люди звонят, благодарят: после выхода того или иного сюжета в эфир что-то сдвинулось с мёртвой точки.
Получается, что ОТР — это всероссийская «жилетка», куда можно поплакаться в отсутствие других социальных институтов?
Я бы так не сказала. Наша задача — не поохать и поплакать со зрителями, а показать конкретную ситуацию и помочь в решении проблем.
,
