Владимир УГРЮМОВ: «Мы должны вернуть дух журналистского братства»

Что ни говори, а российская журналистика начиналась в Петербурге. И хотя Юрий Михайлович Лужков считает, что все-таки в Москве (оставим вечное дружеское противостояние двух столиц на совести архивариусов), общепринято все же вести сей отсчет с Указа Петра I от 16 декабря 1702 года об издании первой русской печатной газеты «Ведомости» (г. САНКТЪПЕТЕРЗБУРГХЬ). А потому закономерно то особое внимание и к городу на Неве в канун его 300-летия. Ведь он рождался вместе с первой русской газетой, строился и развивался одновременно с появлением новых газет и журналов, с приходом в новейшую русскую журналистику таких титанов слова как Александр Сергеевич Пушкин.

1830 г., Болдино. Дельвигу: «Я, душа моя, написал пропасть полемических статей, но, не получая журналов, отстал от века…»
1831 г., Вяземскому: «Ты пишешь о журнале: да черта с два! Кто нам разрешит журнал?.. О газете политической нечего и думать…»
1836 г., Наталии Гончаровой: «…У меня… душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист… что же теперь со мной будет?.. черт догадал меня родиться в России с душой и талантом!»

Многие ли из нас испытывают те же чувства, когда думают о нашей профессии? Шла ли об этом речь на IV съезде Санкт-Петербургского Союза журналистов, на котором делегаты съезда избрали новое правление, новый секретариат и нового председателя творческого Союза? Им стал человек в городе известный — главный редактор газеты «Вечерний Петербург» Владимир Угрюмов. Столь значительное событие в жизни петербургской журналистики не могло, разумеется, пройти мимо внимания нашего журнала. Мы встретились с Владимиром Угрюмовым, на которого журналисты Петербурга возложили свои заботы и чаяния в канун 300-летия российской прессы.

— Владимир Борисович, какие у вас ощущения после того, как журналистское сообщество Санкт-Петербурга избрало вас своим лидером, а также ваши впечатления от первых дней работы в должности председателя Санкт-Петербургского творческого Союза журналистов?

— Не чувствую ни особой эйфории, ни особого пессимизма. Передача власти от прежнего руководства Союза нынешнему прошла на удивление спокойно и почти планомерно. Мы даже шутили, что весь процесс напомнил ситуацию «Ельцин — Путин»… Ведь мой предшественник предложил мне занять его место за 3 месяца до выборов.

— Не хотите ли вы сказать, что Владимир Угрюмов является гарантом безопасности Игоря Сидорова и его семьи после ухода последнего с высокого поста?

— Слава Богу (смеется), у Игоря Сидорова не было в работе такого, что могло бы вызвать опасение за его последующую безопасность. Как я сказал, наш съезд прошел без эксцессов и потрясений. Из 134 делегатов 131 проголосовали за меня. Трое воздержались Среди этих троих был и я. Честно говоря, ожидал и даже хотел какой-то борьбы, но ее не было. Прямо как в былые советские времена…

— Как же так, все-таки Питер — город трех революций?

— Да, в былые годы за место председателя Союза случалась нешуточная борьба. Думаю, ситуация изменилась вместе со временем. Многие просто поняли, что это кресло — отнюдь не синекура, а большая ответственность и круглосуточная головная боль. Люди, битые годами перестройки, прекрасно понимают, что такое нынче сражаться за каждую копейку, чтобы содержать Союз и помогать работникам нашей профессии.

— С чего решили начать, Владимир Борисович? 

— С хозяйственных вопросов. Впрочем, никаких форс-мажоров нет. Петербургский Союз журналистов жив, активно работает. Своим порядком идут наши традиционные мероприятия, такие, к примеру, как конкурс «Золотое перо», к которым, впрочем, прибавится немало и нового. Скажем, совсем недавно стартовали наши творческие мастерские. Первую из них, к обоюдному удовлетворению, блестяще провел Юрий Рост. Добавится забот у Правления Союза, которому, кроме организационной и социальной работы, предстоит самым серьезным образом заняться творческими и профессиональными проблемами. Много других задумок. Есть необходимость решать задачи, которые нам сегодня диктует скорее не устав, а сама жизнь. Среди них — профессиональная оценка уровня нашей журналистики, а также «клубная» работа Союза.

— Об этом, если не трудно, поподробнее…

— Прежде всего, мне не хотелось бы ассоциировать Петербургский союз журналистов с какой-либо политической организацией. Нет, разумеется, Союз обязан защищать свободу слова, прессы и СМИ. Другое дело, что сегодня необходимо осмыслить параметры этих понятий. Ведь практически каждые полгода меняется все, что нас окружает. Скажем, в свое время в Ленинграде существовали, пожалуй, три основных площадки, на которых журналисты разных изданий, а также телерадиоканалов общались, собирались, обменивались опытом, определяли профессиональные корпоративные стандарты и уровень того или иного журналиста. Такими площадками были Телерадиокомитет (Чаплыгина, 6) и ул. Итальянская, 27), Лениздат, где находились редакции газет и Дом журналистов, где, собственно, собирались все. Сегодня ситуация существенно иная: это разбежавшиеся и обособившиеся по разным офисам редакции газет, общение меж которыми не приветствуется их руководителями… Это конкурирующие между собой, а потому зачастую неприязненно относящиеся друг к другу телерадиоканалы. Вот в преодолении этого разобщения я и вижу одну из насущных задач нашего Союза. Нам нужен общий Дом — семья, где не должно быть «чистых» или «нечистых», «наших» и «не наших» членов Союза, находящихся по разные стороны политических баррикад.

— Вы прямо романтик, хотя до того, как возглавили питерский Союз, в газете «Союз журналистов» пригвоздили Медиасоюз и «Лигу журналистов» как организации, существующие для бизнеса. Кстати, в Питере часто приходится слышать, что Медиасоюз у нас «прочеркесовский», Союз журналистов — прояковлевский, а еще зачем-то появилась Ассоциация СМИ Северо-Запада, какая-то Академия журналистики?» А может быть, пусть себе… У них свой путь, у вас свой?

— Я уже говорил: очень изменилось время, но не люди. Думаю, что я не ошибаюсь, когда говорю о ностальгии и необходимости, если угодно, братского журналистского общения, единения.

Конечно, образование новых корпоративных журналистских сообществ породил определенный раскол в среде журналистов Санкт-Петербурга и это лично у меня вызывает большое сожаление. Когда журналистика ввязывается в политическую борьбу, являясь, собственно, субъектом этой борьбы, то это уже делает нашу профессию чем угодно, но не журналистикой. Да, у питерского Союза журналистов еще недавно были непростые отношения и с «Медиасоюзом» и с «Лигой прессы», и с «Ассоциацией СМИ Северо-Запада». Сложность общения c этими корпорациями заключалась в личных амбициях их руководителей. От этого страдали рядовые журналисты, работники СМИ. Сегодня острота этой проблемы, думаю, снята. У Союза выстраиваются конструктивные отношения и с «Лигой», и с «Ассоциацией», причем отрадно, что это происходит в канун общего праздника — 300-летия российской печати и Санкт-Петербурга, к которому мы готовимся вместе. К сожалению, несколько особняком от общего дела пока стоит пока «Медиасоюз». Но и здесь есть уже подвижки. И мы, и другие корпорации по-разному пытаемся привлечь «Медисоюз» к общей работе. Кстати, насчет слухов. Не хочу вдаваться в подробности, но, поверьте, в отношениях Медиасоюза и Северо-Западного полпредства имеются свои нюансы и все гораздо сложнее, чем кому-то кажется… По крайней мере, они не столь уж лояльны, как это было продемонстрировано представительством Президента на учредительном Медиафоруме в Петербурге в 2001 году.

— Что же, на ваш взгляд, Владимир Борисович, может послужить консолидации журналистского сообщества Санкт-Петербурга?

— Одним из важных условий, как мне кажется, могла бы стать общая забота о восстановлении репутации профессии, а также утраченного доверия общества к журналистике. Я не очень верю в возможность какого-то отдельно действующего морально-этического кодекса. Осознание общности можно вернуть повышением профессионального уровня самой журналистики, а также ответственности профессии.

— Вы ведь сами сказали, что время изменилось. А сейчас ваши сентенции напоминают лозунг «Назад к истокам»…

— Время перестройки вызвало к жизни несчетное количество разнообразных СМИ, а они, в свою очередь рекрутировали в свои ряды целую армию пишущих и снимающих новобранцев. Давайте скажем откровенно — порой эта армия напоминала нашествие варваров. Эта новая волна размыла основной профессиональный костяк, который существовал в советской журналистике, ее четкие принципы…

— Расскажите о себе. Вы ведь и «Вечерний Петербург» возглавили недавно. Не трудно сидеть сразу на двух стульях?

— Нелегко. «Вечерку» я возглавил в марте 2001 года. Что касается «двух стульев», то руководствуюсь здесь тем, что один чемодан с кирпичами тащить тяжелее, чем два — ибо при одном теряешь равновесие. Пока сил хватает. Кстати, одно помогает другому: когда я говорю с людьми, принимающими в городе серьезные решения, то они понимают, что я не только председатель общественной организации, но и человек, обладающий определенным ресурсом — крупной газетой. Это помогает и газете и Союзу.

Что касается биографии, мне 38 лет. Когда-то, в 1982 году поступал на журфак МГУ, но, к счастью, не поступил.

— Что значит, «к счастью»?

— Потому что в противном случае, возможно, не оказался бы в Ленинграде, не работал бы корреспондентом у себя на родине в Архангельской области, не окончил бы в 1987 году журфак Ленинградского университета, не работал бы в ленинградской прессе, в мэрии Санкт-Петербурга, не руководил бы информационным агентством «Санкт-Петербургских ведомостей», не возглавлял бы управление общественных связей Законодательного собрания города, не был бы генеральным директором и главным редактором «Вечернего Петербурга». Все однажды решает поворот судьбы, а к МГУ я отношусь с большим уважением.

— Что, Владимир Борисович, так сказать, на личном фронте?

— Женат, отец двойняшек — сына и дочери. Ничем особым, кроме работы, не увлекаюсь. Правда, в последнее время интересуюсь боулингом и стрельбой из разных видов вооружения.

— Вот как. У вас коллекция оружия?

— Нет. Просто дружу с подшефными военными. Они и помогли мне освоить стрельбу из пистолета, автомата, подствольного гранатомета, зенитной установки «Шилка». Надеюсь пострелять из гаубицы.

— Лихо. Кстати, неплохой арсенал возможностей для Союза журналистов в достижении благородной цели объединения.

— Ну что вы, у нас в Санкт-Петербурге случающиеся нестыковки журналистских позиций не переходят в личностные конфликты и, кстати, именно это обнадеживает меня в моих устремлениях.

— Как журналисты Санкт-Петербурга готовятся к своему юбилею, а также к 300-летию города. Нынче ведь в Кремле у руля «питерцы», так что, как говорится, вам и карты в руки?

— Ну, конечно, все мы готовимся к 300-летию российской прессы и юбилею родного Санкт-Петербурга. Правда, есть и нюансы. Скажем, одни СМИ пристально смотрят, как Питер готовится к празднику, другие — как тратятся в связи с этим государственные деньги. Это понятно: журналистика обязана выполнять роль общественного контроля. Что касается нашего Союза, мы, разумеется, не стоим в стороне. НО, честно говоря, мне хотелось бы избежать «датской» праздничной показухи. Отгремят фейерверки и наступят будни все с теми же журналистскими проблемами… Вот это — главное направление нашей работы.

— Какая, в среднем, зарплата у журналистов Санкт-Петербурга?

— В пределах 200$. Но есть существенный контраст между работниками иных телеканалов и, скажем, многотиражек районных газет. Петербургский Союз — это ведь не только город, но и область с ее десятками редакций и их людьми, членами Союза, и у них очень много проблем, которые мы считаем своими.

— В свое время Союз журналистов России утратил многое из того, что имел во времена СССР, — здравницы, дома отдыха. А как с этим у вас?

— Когда питерский Союз журналистов был отделен от СЖ СССР, нам все-таки удалось сохранить то, что мы тогда имели. Это здание на Невском проспекте, дача в Репино, где наши ветераны отдыхают за символическую плату. Правда, 10 лет назад дачу не сумели переоформить, как нашу собственность, и сегодня мы арендуем ее у дачного хозяйства.

— Сколько в Петербурге членов Союза журналистов?

— Примерно 2300. Идет постоянный прием и, к слову, отрадно, что приходит молодежь. Раз в месяц на каждом секретариате мы принимаем в Союз от 5 до 10 человек.

— Владимир Борисович, журнал «Журналист» читаете?

— Конечно. Правда, в Питере он почему-то появляется в ограниченном количестве. Это не совсем справедливо.

— Давайте вместе что-нибудь придумаем, чтобы исправить ситуацию. Может, к примеру, стоило бы организовать встречу петербургских журналистов и выездной редакции «Журналиста» здесь, на Невском, 70?

— Хорошая идея. Считайте, что договорились. Ждем в гости. Мы, кстати, выпускаем газету «Союз журналистов», в которой рассказываем о нашей жизни, делах.

— Судя по тому, как меня встретили ее легендарные редакторши Магда Алексеева и Галина Кряжевских, полагаю, что и встреча сотрудников нашего журнала с петербургскими коллегами будет столь же теплой и сердечной.

— Не сомневаюсь.

— Владимир Борисович, что вы хотели бы добавить к уже сказанному?

— Знаете, я не воспринимаю себя как руководителя, думающего только о самом Союзе. Мне не хотелось бы делить журналистов на членов Союза, и других корпоративных объединений. Создание любой подобной организации должно бы на самом деле укреплять журналистское сообщество, объединенное одним уникальным Союзом журналистов — единственным в стране и обязательно профессиональным объединением. Для меня очень важным является сохранение духа профессии, который когда-то позволил, к примеру, мне, зеленому практиканту, оказавшемуся где-то на краю земли, в далеком районе Красноярского края, зайти в редакцию местной районки, и сказать: «Ребята, я журналист». И меня напоили чаем, обогрели, устроили на ночлег… Мне очень хочется вернуть дух журналистского братства, который мы потеряли.

Беседу вел Геннадий РОГОВ
Фото автора