300 ЛЕТ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЕ Ашот ДЖАЗОЯН: “За человеческое общение поверх барьеров…”

Вот уже более десяти лет существует Международная конфедерация журналистских союзов, объединяющая журналистов постсоветского пространства. В связи с этим наш корреспондент Феликс БАБИЦКИЙ беседует с генеральным секретарем МКЖС Ашотом Джазояном. Беседа эта вышла совсем уж традиционной, как в недавние времена, на московской кухне, за чашкой чая или рюмкой. Словом, беседа “за жизнь”.

А.Д. Для меня эти самые интеллигентские кухни куда больше символизируют Москву, чем, скажем, Садовое кольцо. Я и сам, будучи еще ереванцем, много времени провел на таких московских кухнях. Например, у моего дяди – художника Никогосяна – в его квартире в одной из московских высоток. А еще Москва для меня – раннее майское утро и первый троллейбус – это старые дворики где-нибудь на Арбате, которые придают Москве тот неуловимый уют и делают Москву Москвой. Знаете, уже давно, вынужденно уезжая из родного Еревана, я мог выбрать и Лондон, и Нью-Йорк, но выбрал именно Москву. Поверьте, не по расчету выбрал, а ради первого утреннего троллейбуса.

Ф.Б. А у вас как сложились отношения с Москвой?

А.Д. Я люблю этот город, как свой родной. Эта любовь в крови. Моя мама ничего не смыслит в политике и даже путает Ниязова с Яндарбиевым, но зато из Еревана регулярно справлялась у меня о здоровье Юрия Михайловича, когда случилась эта трагедия с заложниками, она по телефону плакала и все повторяла: передай Лужкову, чтобы держался. Ей почему-то казалось, что я вижу мэра каждый день, хотя я с ним и не знаком.

Знаете, отношение армян к Москве, к России – это вообще особая тема. За несколько столетий отношений между двумя народами столько пролито крови друг за друга, что стала наша дружба и впрямь братской. 

Когда несколько лет назад большинство армян, имеющих право голоса – более миллиона граждан Армении – проголосовало за воссоединение с Россией, каждый армянин выразил тем самым свою любовь к русским, свое желание быть вместе. А из последних новостей то, что в Армении имя недавно родившемуся крепышу родители дали Путин.

Ф.Б. Это что, пиар?

А.Д. Не думаю, тем более родители ребенка простые рабочие и вообще нельзя ко всему относиться с предубеждением. В Армении до сих пор считают главной новостью то, что сообщают из Москвы. И искренне переживают за Россию.

Ф.Б. А какое главное направление работы МКЖС?

А.Д. Развивать чувство человеческого общения поверх барьеров, способствовать сохранению и расширению единого евразийского медиа-пространства. И как ни крути, а русский язык -главный информационный носитель, наше главное журналистское орудие труда, можно сказать. Может это тривиально, но благодаря русскому не родственные друг другу народы многих стран понимают друг друга не только в самом прямом, но и в переносном смысле: поскольку именно по-русски были донесены до них и общечеловеческие ценности.

Ф.Б. Иными словами, МКЖС – это проводник внешней политики Москвы на постсоветском пространстве?

А.Д. Ну, вот вы уж и ругаться сразу… Как по Бердяеву: Русь у западных народов вызывает беспокойство. А между тем зря. Нельзя никогда путать язык и культуру с идеологией. И почему бы здесь интересам государства российского и нашего международного журналистского сообщества хоть в чем-то для разнообразия не совпасть? 

Ф.Б. А что проделано МКЖС за последние годы?

А.Д. Ежегодно организуем по два-три международных журналистских десанта: вывозим руководителей и ведущих журналистов СМИ из России и других стран в какую-нибудь страну или регион, чтобы смогли сами изучить, понять, чем там люди дышат. В наши-то дни самой большой проблемой стали как раз такие поездки. А мы возили журналистов в Грузию, Армению, Азербайджан, Казахстан, Украину, Белоруссию, Эстонию… Недавно вот вернулись из Хабаровского края. Уже десять лет при МКЖС действует Клуб пресс-атташе стран СНГ и Балтии.

Отдельный пункт – образовательные проекты МКЖС. Например, организация курсов повышения квалификации для молодых журналистов стран СНГ и Балтии. Мы пропустили сотни молодых представителей СМИ через целую серию семинаров с участием самых известных российских журналистов на базе ведущих московских редакций.

Нашей гордостью стало создание международного курса на факультете журналистики МГУ. Студенты-третьекурсники с аналогичных факультетов университетов ближнего зарубежья, пройдя конкурсный отбор в национальном союзе журналистов, получают право завершить образование в Москве причем абсолютно бесплатно. Акция эта благотворительная и проводится по инициативе МКЖС и факультета журналистики МГУ. И здесь нужно выразить огромную благодарность Ясену Засурскому, без поддержки которого этот проект не осуществился бы. В этом году состоялся первый выпуск. Не сомневаюсь, что наши выпускники, на самом деле дети разных народов, как бы ни сложились политические реалии, никогда не напишут об “имперских кознях Москвы” – не только язык не повернется alma mater обгадить, но, живя в Москве, им предоставилась уникальная возможность лучше понять душу русского народа, в котором нет коварству места.. 

А еще МКЖС успешно участвует в реализации целого рядя важнейших международных инициатив. Нами одними из первых поддержано начинание большого патриота Крыма Александра Беликова и при поддержке парламентов Украины и России в Ялте ежегодно проводится Международный телекинофорум “Вместе”. Это одновременно и конкурс, и выставка-ярмарка кинопродукции для ТВ, и мастер-классы мэтров тележурналистики, и обсуждение лидерами журналистского сообщества важнейших профессиональных проблем. Евразийский Медиа-Форум – наша самая масштабная акция. Проводимая по инициативе крупнейшего казахского медиа-холдинга “Хабар”. Если Ялта – это наши телевизионные Канны, то Алма-Ата – это наш журналистский Давос. Кстати, у Евразийского форума вообще нет аналогов в мире.

Ну, а последней инициативой МКЖС в октябре 2002 г. совместно с СЖ России и Фондом “Образование в III тысячелетии” стало создание Международной Академии телевидения и радио.

Ф.Б. Кажется, Михаил Леонтьев как-то заметил, что все дело в борьбе за власть, в которой СМИ подменили собой наши недоразвитые партии…

А.Д. Председатель СЖ России В. Богданов как-то заметил: “хорошее телевидение и газета – это прежде всего возможность для всей нации говорить друг с другом”. В цивилизованном обществе можно к этому подойти, когда информация будет бизнесом. 

Но вот ведь парадокс: сколько иностранных фондов учит наших журналистов, как бороться за свободу слова, но не припомню ни одной достойной программы обучению медиабизнесу, производственному процессу. Думал было сам помочь коллегам. Составили мы тут тоже образовательную программу по конфликтологии: как предотвращать конфликты, возникающие в процессе работы журналиста – с чиновником, милиционером, прохожим, редактором, наконец. Подали заявку на грант в один очень уважаемый зарубежный фонд (пожалуй, не буду его называпть). А нам оттуда отвечают: психологическая поддержка журналистов не предусматривается – только юридические конфликты с властями. Что ни говори, тоже дело важное. Только странно это получается: какая, извиняюсь, независимость, если экономически редакция не самостоятельна, а они нас не экономике учат, а исключительно борьбе с властями, т.е. политике. Но какого-нибудь редактора Times они вряд ли тому же учат.

Ф.Б. Но к кому же нашим СМИ обращаться за помощью – я имею в виду материальную помощь – как не к этим самым фондам?

А.Д. То-то и оно. Я так думаю: коль скоро есть внебюджетные фонды, и немаленькие, они и могут, и должны стать грантодателями для СМИ. Худо, если этого не произойдет. Знаете, в чем трагедия Лукашенко? Он не озаботился в свое время созданием собственных институтов, позволяющих проводить политику в условиях демократии. А теперь пытается оттянуть приход демократии, поскольку при ней просто не знает, как выжить. Только эти попытки сродни бою с ветряными мельницами. А всем остальным постсоветским политикам его печальный опыт – хороший урок.

К слову об институтах. Очень интересно, почему среди прочих президентских советов в России до сих пор не создан совет по СМИ? Реальная их роль в обществе давно, вроде бы, всеми осознана.

Ф.Б. Кстати, МКЖС объединяет союзы разных стран, в которых отношение к людям нашей профессии совершенно различно. Нельзя даже сравнивать их место и роль в жизни, скажем, узбекского и украинского, молдавского и грузинского общества. Как вам вообще удается находить общий язык с коллегами, а тем более – проводить совместные акции?

А.Д. На основе общих интересов. Все мы журналисты и конечная цель у нас одна – нести новости людям. И у журналистских сообществ, какими бы разными они ни казались и в каких бы условиях им ни приходилось действовать, тоже цель одна – помогать журналистам в работе. Кто-то нуждается в политической поддержке, а кто-то – в подготовке кадров, кому-то грант помочь пробить нужно, а кому-то билеты закупить на самолет. Да, не во всех постсоветских государствах журналистика одинаково, скажем так, приблизилась к идеалу, коим является для нас демократический Запад. Но не у всех для этого изначально были и равные условия. Вот почему, какими бы “продвинутыми” мы тут в Москве себя ни считали, если мы полезем к коллегам со своей “правдой”, станем “учить их жить”, от нас отмахнутся и будут правы. Но, поскольку мы этого не делаем, поскольку ко всем коллегам относимся равно уважительно и сочувственно, проблем с пониманием у нас нет.

На постсоветском пространстве наиболее продвинулась журналистика в Эстонии. Она какая-то самодостаточная и стабильная. И здесь при небольших по российским меркам тиражам ведущая газета “Постимэкс” (60 тыс.) умудряется получать прибыль.

Если взять Транскаспийский регион в целом, то здесь можно выделить, пожалуй, Казахстан, где сложился наилучший климат для возникновения и деятельности средств массовой информации. Вместе с тем, в основном СМИ стран, выбравших новую парадигму своего развития, присущи все те недостатки, характерные для начального периода построения гражданского общества.

Ф.Б. И все-таки, какой из союзов-членов МКЖС сегодня продвинулся в направлении названного идеала дальше всех?

А.Д. Хотелось бы сказать об одной особенности, выделяющий Союз журналистов России из международного евразийского сообщества. Дело не в том, что он на этом пространстве самый большой – в том его заслуги никакой. И не в том, что более широкие стартовые возможности – это тоже результат прошлого административного деления СССР. Главное – это то, что в своей работе он, как ни один другой старается быть как можно ближе к отдельному журналисту. Ну, нет сегодня ни при одном другом союзе клуба детей погибших журналистов, не проводятся вечера памяти ушедших коллег. Это не с просвещенного Запада пришло и больших денег, кстати, не стоит. Это такой душевный порыв, если угодно. И есть в этой душевности что-то именно русское, интеллигентское, сродни тем же московским кухням. И народ это ценит, тянется на Никитский бульвар, здание ЦДЖ, заходит даже просто так, без церемоний – чайку с сушками попить, о наболевшем поговорить.

И еще одно интересное наблюдение. Вы знаете, какие отчаянные ссоры случаются между российскими журналистами на идейной почве. Такого разностороннего плюрализма мнений нет нигде в постсоветской журналистике. Не секрет, что свои симпатии, политические взгляды, предпочтения есть и у лидеров СЖР. Однако войдите к нам на Зубовскую, и увидите стенды с портретами самых знаменитых журналистов: рядом “рупор застоя” Юрий Жуков и “буревестник перестройки” Александр Бовин, радикальный патриот Александр Проханов и ультрадемократ Алексей Венедиктов, респектабельный Евгений Киселев и страстный Михаил Леонтьев. Как говорится, никто не забыт… И это правильно: каждый из них – наш коллега, прославивший нашу профессию, заслуживший доверие миллионов сограждан; каждый – это наша история, а значит, имеет право занимать место на стене почета и Союз это право поддерживает. А ряд проектов, в частности, разработанный Михаилом Федотовым и Игорем Яковенко “Проект общественного телевидения” – фактически первый опыт на постсоветском медийном пространстве.

Ф.Б. Ладно, отвлечемся на минуту от политики. Поговорим о личном. Вы не раз уже говорили о том, что рассчитываете когда-нибудь вернуться к работе над сценарием фильма о Москве и представить, например, в той же Ялте собственный фильм?

А.Д. Да, не теряю надежды. Наметки сценария есть уже и теперь. Хватило бы времени! И найти денег.

Ф.Б. Это, очевидно, документальный фильм?

А.Д. Нет, непременно художественный – добрый, немножко смешной и немножко грустный, как армянский анекдот, как мой любимый актер Фрунзик Мкртчян.

Ф.Б. Армяне, русские… И опять плавно выруливаем на национальную тему.

А.Д. Что ж, тогда еще одним небольшим рассуждением на эту тему давайте наш разговор и завершим.

Ф.Б. Вам слово.

А.Д. В средние века армяне были лишены своего государства, разделены, рассеяны по всему миру, но не утратили ни национального самосознания, ни свою религию, ни – это уж совсем беспримерный случай – языка. Выстоять нам помогли два фактора: это наша вера, дом и семья. 

Знаете, по опросам социологов, сегодня среднестатистический русский довольно философски относится к таким понятиям, как национальное величие, государственные интересы, великие идеи и т.д. Из всего набора предлагаемых при опросе ценностей он выбирает только семью. Некоторые считают это признаком упадка. Но вспомним, сколько дров наломали наши предыдущие поколения, когда все другие ценности были для него важнее родных людей.