Ренат ИБРАГИМОВ:
|
Я держу в руках видеокассету, на ней написано: «Знаменитый певец, отправляясь на гастроли в Италию, благодаря растяпе-импрессарио попадает в круговорот невероятных приключений… Его ждут белоснежная яхта, роскошные красавицы, крутые мафиози, неподкупные полицейские, вилла в Неаполе и, конечно же, любовь… — фильм «Итальянский контракт», в главной роли певец Ренат Ибрагимов».
«Ренат Ибрагмов? — спросит читатель. — Что-то очень знакомое… Ах, да!» Но вспомнив о прекрасном артисте, напрасно будет крутить ручку радиоприемника и нажимать на кнопки телевизионного пульта: из какофонии современных музканалов, он вряд ли услышит тот самый обаятельный, завораживающий голос… Впрочем, как не услышит и голоса многих других замечательных певцов и артистов, которые еще совсем недавно заставляли замирать сердца миллионов слушателей. Сегодня все эти Ибрагимовы, Магомаевы, Толкуновы, Ободзинские — «отстой» для «дуркующих» в музэфирах ви- и ди-джеев — другие юноши поют другие песни…
Впрочем, справедливости ради и сами они не очень стремятся светиться в нынешней пестро-разноцветной музтусовке, оберегая и свое имя и свой взгляд на искусство, записываются в студиях, дают живые концерты. Совсем недавно, попав на один такой концерт, который оказался юбилейным — 55 лет исполнилось Ренату Ибрагимову, — я был приятно удивлен количеством зрителей и VIPперсон, приехавших на событие в концертный зал гостиницы «Космос». А когда смолкли последние овации, подумал: нет, не иссякла в людях потребность в высоком искусстве. Сегодня в нашей гостиной народный артист Каракалпакской ССР, народный артист Татарской ССР, народный артист России, лауреат Государственной премии и международной премии «Пилар» Ренат ИБРАГИМОВ.
— Ренат Исламович, давайте вспомним вехи вашего артистического пути…
— В 1973 году я окончил Казанскую консерваторию по классу сольного пения и был принят солистом в Театр оперы и балета им. Джалиля (г. Казань). Здесь я спел ведущие партии классического репертуара — Яго в «Отелло» Д. Верди, Демона в одноименной опере А. Рубинштейна, Фигаро в «Свадьбе Фигаро» В.-А. Моцарта, Игоря в «Князе Игоре» А. Бородина. В те же времена, не оставляя оперной сцены, стал выступать и в различных эстрадных концертах и конкурсах. Тогда же пришел успех и мое признание как эстрадного певца, я стал сотрудничать с классиками советской эстрады — А. Бабаджаняном, Ю. Саульским, О. Фельцманом, М. Фрадкиным, Р. Паулсом, Д. Тухмановым, А. Морозовым, Е. Мартыновым. Однако и здесь не забывал оперную классику — пел романсы Чайковского, Глинки, Даргомыжского.
— Но все-таки вы, как и Магомаев, отдали предпочтение эстраде, почему?
— Свойство характера — эстрада предполагает более активную и динамичную жизнь — это было по мне.
— Вы в последние годы, как, впрочем, многие другие певцы — 70-х — 80-х оказались невостребованными у современных воротил шоу-бизнеса… Вам не обидно?
— У меня лично обиды нет. Мне не стыдно за то, что я сделал в музыке, впрочем, я ведь и сейчас много записываюсь и выступаю.
Обидно, пожалуй, за многих настоящих профессионалов — музыкантов и исполнителей, которые уехали из страны, спились, погибли как Валерий Ободзинский, Женя Мартынов. Сегодня таких профессионалов нет. Сегодня есть супер-аппаратура, которая позволяет безголосым даже певцам исправлять неверно взятую ноту… Обидно, кстати, и за наше молодое поколение, лишенное общения с большим эстрадным искусством.
— Кто же лишил их этого? Кто виноват?
— Думаю, что наше правительство, не сумевшее или не захотевшее понять, что необходимо как-то остановить вал музыкальной бессмыслицы и туфты, обрушившейся на страну. Так постепенно шоу-бизнес и связанные с ним журналы, газеты, музканалы целенаправленно выращивали для себя из молодого поколения нового потребителя. Это им удалось. Сегодняшние тинейджеры практически не могут слышать ни гармонии, ни мелодии, ни осмысленного текста.
— Концертов у настоящих артистов стало меньше… Чем же, Ренат, вы занимались?
— Я работал над голосом, строил музыкальный центр в Казани, создавал театр песни в Москве, снимал кино.
— Кино?
— Да. Как продюсер и исполнитель главной роли в фильме «Итальянский контракт». Правда к тому времен, когда я его выпустил, в стране под напором американских боевиков и приватизации кинотеатров рухнул российский кинопрокат и показать фильм мне удалось лишь на нескольких кинофестивалях. Правда, выпустил фильм на видео. Актерский опыт у меня был, к тому же работать с такими партнерами, как Ольга Кабо и Леонид Броневой плохо нельзя.
— Поговорим, Ренат, о другом, что волнует не меньше. Например, о том, почему Волгу в Татарстане называют Идель?
— Это более древнее ее название. Волгой Идель позднее называли славяне. Название пошло от слова «булгары» — именно так назывались предки современных татар, которые проживали на берегах Идель. Кстати, «Театр песни Рената Ибрагимова», который я создал в Москве, так и называется «Идель».
— Кто ваши зрители и слушатели?
— У нас большая интернациональная программа, хотя здания у нас пока нет и мы работаем на арендованной площадке. Открытие в Москве первого музыкального татарского театра даст возможность и москвичам и гостям столицы знакомиться с самобытной национальной культурой, ее лучшими представителями. Кстати, вы знаете, какая самая большая по численности нация в России после русских?
— Москвичи бы вам ответили, что это азербайджанцы.
— Нет. Татары. Как, впрочем, и во всей России.
— Откуда вообще «пошли есть» татары?
— Я уже говорил о булгарах. Татары, вернее, тартары — что означает «тьма» — европейцы называли огромное многонациональное войско во времена Золотой орды. В этом войске были русские, булгары, чуваши, народы Кавказа. Тогда, к слову, Русь была мощным богатым государством. Мало кто знает, что именно при хане Батые на Руси было построено самое большое количество монастырей. Мона стыр — татарское слово, что значит крепость для отставных одиноких военных. Строились монастыри за счет государства, они наделялись землями и освобождались от налогов.
— А вот в фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублев» татары рушат храм…
— В том же фильме, вы помните, храмы и строят. Но вы говорите о жестокой княжеской междоусобице. Там же, кстати, люди одного из русских князей ослепляют строителей храма. У татар и русских много общего в истории. Вот, скажем, кто такая героиня русских сказок «Баба Яга»?
— Нехорошая старая женщина.
— Бабай-ага. Татарское обращение к пожилому уважаемому человеку. Скажем, когда в средние века приезжали сборщики налогов (дани), который равнялся назывался «десятиной», или же брали каждого десятого ребенка в профессиональную действующую армию, причем ребенка любой национальности, то какая-нибудь мама могла сказать очень расшалившемуся малышу, что за ним придет Бабай-Ага… Это были чиновники-налоговики своего времени. Сегодня, однако, налоговики берут побольше.
— Я был недавно в Татарстане. Там строится много мечетей. Это что, ислам наступает?
— До революции 17-го года в Поволжье было по одному мулле (учителю) на 10 человек, было много мечетей, сейчас идет их восстановление.
— Татарстан не отделится от России?
— Да вы что! Татарстан неотделим от России. Как это Россия отделится от России?..
— Ренат, вы живой монумент советской эстрады. Все помнят ваше имя. Вы верите, что ваша слава вернется, ведь сегодня вновь мода на музыкальное ретро?
— Вы напомнили мне недавний случай, произошедший со мной на кинофестивале в Анапе. Одна зрительница, услышав мое имя на концерте нашла меня после выступления и спросила: «А правда, что вы сын того самого Рената Ибрагимова?» Я удивленно посмотрел на нее и она, смутившись, добавила: «Ой, извините, вы, конечно же, внук!» Вот вам и ретро. Впрочем, я не гонюсь за модой.
— Вы в своем театре работаете над мюзиклом «Шурале». Это дань моде? Сегодня все ставят мюзиклы — «Норд-Ост», «Нотр-Дам», «Чикаго», «42-ая улица», «Метро»?
— Мюзиклами я увлекся еще лет 15-20 назад. «Шурале» — спектакль на основе народного татарского эпоса. За нехваткой свободного времени посмотрел лишь только «Норд-Ост» и «Метро». «Норд-Ост», пожалуй, будет посильнее иного бродвейского мюзикла, «Метро» послабее.
— Когда, по-вашему, мы сможем увидеть «Шурале» или ваш театр, скажем, по телевидению?
— Когда, видимо, телевидение перестанет навязывать однотипную музпродукцию, когда оно позволит людям выбирать, что им нравится, когда в телеэкране перестанет из года в год крутиться одна и та же семейная тусовка из десятка одних и тех же артистов. Мы много работаем, побывали уже в Америке, в Нью-Йорке и Чикаго. Я верю в наш успех.
— Вот Газманова часто «крутят». Его, видимо, очень Лужков любит. Когда же мэр Москвы полюбит театр «Идель»?
— Лужков при встречах со мной даже иногда по-татарски несколько фраз говорит…
— Он что же, татарин?
— Вряд ли. Может, что-то отдаленное есть. Как, впрочем, у всех русских.
— А с Путиным не общались?
— С Владимиром Владимировичем общались на приеме в Кремле. Он обещал приехать в наш театр, так что ждем…
— Самым веселым из президентов, кажется, был у нас Борис Николаевич Ельцин — в Германии оркестром дирижировал. Не встречались?
— Ну как же! Пели, обнявшись, «Из-за острова на стрежень».
— А с Шаймиевым?
— Президент Татарстана больше любит слушать. Мы с ним давние знакомцы. Когда он еще в министерствах мелиорации и строительства работал. Даже помогал мне дачу строить под Казанью.
— Ренат, что бы вы сделали в первую очередь, окажись на месте министра культуры?
— Попытался бы выстроить внятную государственную политику в сфере культуры. Чтобы, скажем, вернулся телеканал «Общественное российское телевидение», и действительно соответствовал своему назначению, чтобы в нем присутствовали и были представлены темы, интересующие широкие слои многонационального населения России. Налоги ведь государству платят и башкиры, и татары, и чуваши, а мы видим в основном одесский юмор или Игоря Крутого в окружении его тусовки. А вы никогда не задумывались, как журналист, над тем, что многие межнациональные трения в России могут иметь место, в том числе и потому, что в средствах массовой информации нет никакой национальной политики? Зачастую Россия не видит и не слышит народы, ее, собственно, населяющие!
— Есть ли у вас какое-нибудь хобби?
— Обожаю русскую баню!
— А что из национальной кухни особенно любите?
— Вареники.
— (?)
— Не удивляйтесь, я ведь родился во Львове, в семье военного.
— Так вы, Ренат, выходит, «западэньський»?
— Выходит, что я западэньський татарин…
— Ну, приехали…
— Да у нас в России ведь так все перемешалось.
— Это точно. Ну что же, успехов вам, Ренат, и удачи.
— Спасибо. До встречи.
С Ренатом ИБРАГИМОВЫМ
беседовал Геннадий РОГОВ
