Ренат ИБРАГИМОВ:
|
Я держу в руках видеокассету, на ней написано: “Знаменитый певец, отправляясь на гастроли в Италию, благодаря растяпе-импрессарио попадает в круговорот невероятных приключений… Его ждут белоснежная яхта, роскошные красавицы, крутые мафиози, неподкупные полицейские, вилла в Неаполе и, конечно же, любовь… – фильм “Итальянский контракт”, в главной роли певец Ренат Ибрагимов”.
“Ренат Ибрагмов? – спросит читатель. – Что-то очень знакомое… Ах, да!” Но вспомнив о прекрасном артисте, напрасно будет крутить ручку радиоприемника и нажимать на кнопки телевизионного пульта: из какофонии современных музканалов, он вряд ли услышит тот самый обаятельный, завораживающий голос… Впрочем, как не услышит и голоса многих других замечательных певцов и артистов, которые еще совсем недавно заставляли замирать сердца миллионов слушателей. Сегодня все эти Ибрагимовы, Магомаевы, Толкуновы, Ободзинские – “отстой” для “дуркующих” в музэфирах ви- и ди-джеев – другие юноши поют другие песни…
Впрочем, справедливости ради и сами они не очень стремятся светиться в нынешней пестро-разноцветной музтусовке, оберегая и свое имя и свой взгляд на искусство, записываются в студиях, дают живые концерты. Совсем недавно, попав на один такой концерт, который оказался юбилейным – 55 лет исполнилось Ренату Ибрагимову, – я был приятно удивлен количеством зрителей и VIPперсон, приехавших на событие в концертный зал гостиницы “Космос”. А когда смолкли последние овации, подумал: нет, не иссякла в людях потребность в высоком искусстве. Сегодня в нашей гостиной народный артист Каракалпакской ССР, народный артист Татарской ССР, народный артист России, лауреат Государственной премии и международной премии “Пилар” Ренат ИБРАГИМОВ.
– Ренат Исламович, давайте вспомним вехи вашего артистического пути…
– В 1973 году я окончил Казанскую консерваторию по классу сольного пения и был принят солистом в Театр оперы и балета им. Джалиля (г. Казань). Здесь я спел ведущие партии классического репертуара – Яго в “Отелло” Д. Верди, Демона в одноименной опере А. Рубинштейна, Фигаро в “Свадьбе Фигаро” В.-А. Моцарта, Игоря в “Князе Игоре” А. Бородина. В те же времена, не оставляя оперной сцены, стал выступать и в различных эстрадных концертах и конкурсах. Тогда же пришел успех и мое признание как эстрадного певца, я стал сотрудничать с классиками советской эстрады – А. Бабаджаняном, Ю. Саульским, О. Фельцманом, М. Фрадкиным, Р. Паулсом, Д. Тухмановым, А. Морозовым, Е. Мартыновым. Однако и здесь не забывал оперную классику – пел романсы Чайковского, Глинки, Даргомыжского.
– Но все-таки вы, как и Магомаев, отдали предпочтение эстраде, почему?
– Свойство характера – эстрада предполагает более активную и динамичную жизнь – это было по мне.
– Вы в последние годы, как, впрочем, многие другие певцы – 70-х – 80-х оказались невостребованными у современных воротил шоу-бизнеса… Вам не обидно?
– У меня лично обиды нет. Мне не стыдно за то, что я сделал в музыке, впрочем, я ведь и сейчас много записываюсь и выступаю.
Обидно, пожалуй, за многих настоящих профессионалов – музыкантов и исполнителей, которые уехали из страны, спились, погибли как Валерий Ободзинский, Женя Мартынов. Сегодня таких профессионалов нет. Сегодня есть супер-аппаратура, которая позволяет безголосым даже певцам исправлять неверно взятую ноту… Обидно, кстати, и за наше молодое поколение, лишенное общения с большим эстрадным искусством.
– Кто же лишил их этого? Кто виноват?
– Думаю, что наше правительство, не сумевшее или не захотевшее понять, что необходимо как-то остановить вал музыкальной бессмыслицы и туфты, обрушившейся на страну. Так постепенно шоу-бизнес и связанные с ним журналы, газеты, музканалы целенаправленно выращивали для себя из молодого поколения нового потребителя. Это им удалось. Сегодняшние тинейджеры практически не могут слышать ни гармонии, ни мелодии, ни осмысленного текста.
– Концертов у настоящих артистов стало меньше… Чем же, Ренат, вы занимались?
– Я работал над голосом, строил музыкальный центр в Казани, создавал театр песни в Москве, снимал кино.
– Кино?
– Да. Как продюсер и исполнитель главной роли в фильме “Итальянский контракт”. Правда к тому времен, когда я его выпустил, в стране под напором американских боевиков и приватизации кинотеатров рухнул российский кинопрокат и показать фильм мне удалось лишь на нескольких кинофестивалях. Правда, выпустил фильм на видео. Актерский опыт у меня был, к тому же работать с такими партнерами, как Ольга Кабо и Леонид Броневой плохо нельзя.
– Поговорим, Ренат, о другом, что волнует не меньше. Например, о том, почему Волгу в Татарстане называют Идель?
– Это более древнее ее название. Волгой Идель позднее называли славяне. Название пошло от слова “булгары” – именно так назывались предки современных татар, которые проживали на берегах Идель. Кстати, “Театр песни Рената Ибрагимова”, который я создал в Москве, так и называется “Идель”.
– Кто ваши зрители и слушатели?
– У нас большая интернациональная программа, хотя здания у нас пока нет и мы работаем на арендованной площадке. Открытие в Москве первого музыкального татарского театра даст возможность и москвичам и гостям столицы знакомиться с самобытной национальной культурой, ее лучшими представителями. Кстати, вы знаете, какая самая большая по численности нация в России после русских?
– Москвичи бы вам ответили, что это азербайджанцы.
– Нет. Татары. Как, впрочем, и во всей России.
– Откуда вообще “пошли есть” татары?
– Я уже говорил о булгарах. Татары, вернее, тартары – что означает “тьма” – европейцы называли огромное многонациональное войско во времена Золотой орды. В этом войске были русские, булгары, чуваши, народы Кавказа. Тогда, к слову, Русь была мощным богатым государством. Мало кто знает, что именно при хане Батые на Руси было построено самое большое количество монастырей. Мона стыр – татарское слово, что значит крепость для отставных одиноких военных. Строились монастыри за счет государства, они наделялись землями и освобождались от налогов.
– А вот в фильме Андрея Тарковского “Андрей Рублев” татары рушат храм…
– В том же фильме, вы помните, храмы и строят. Но вы говорите о жестокой княжеской междоусобице. Там же, кстати, люди одного из русских князей ослепляют строителей храма. У татар и русских много общего в истории. Вот, скажем, кто такая героиня русских сказок “Баба Яга”?
– Нехорошая старая женщина.
– Бабай-ага. Татарское обращение к пожилому уважаемому человеку. Скажем, когда в средние века приезжали сборщики налогов (дани), который равнялся назывался “десятиной”, или же брали каждого десятого ребенка в профессиональную действующую армию, причем ребенка любой национальности, то какая-нибудь мама могла сказать очень расшалившемуся малышу, что за ним придет Бабай-Ага… Это были чиновники-налоговики своего времени. Сегодня, однако, налоговики берут побольше.
– Я был недавно в Татарстане. Там строится много мечетей. Это что, ислам наступает?
– До революции 17-го года в Поволжье было по одному мулле (учителю) на 10 человек, было много мечетей, сейчас идет их восстановление.
– Татарстан не отделится от России?
– Да вы что! Татарстан неотделим от России. Как это Россия отделится от России?..
– Ренат, вы живой монумент советской эстрады. Все помнят ваше имя. Вы верите, что ваша слава вернется, ведь сегодня вновь мода на музыкальное ретро?
– Вы напомнили мне недавний случай, произошедший со мной на кинофестивале в Анапе. Одна зрительница, услышав мое имя на концерте нашла меня после выступления и спросила: “А правда, что вы сын того самого Рената Ибрагимова?” Я удивленно посмотрел на нее и она, смутившись, добавила: “Ой, извините, вы, конечно же, внук!” Вот вам и ретро. Впрочем, я не гонюсь за модой.
– Вы в своем театре работаете над мюзиклом “Шурале”. Это дань моде? Сегодня все ставят мюзиклы – “Норд-Ост”, “Нотр-Дам”, “Чикаго”, “42-ая улица”, “Метро”?
– Мюзиклами я увлекся еще лет 15-20 назад. “Шурале” – спектакль на основе народного татарского эпоса. За нехваткой свободного времени посмотрел лишь только “Норд-Ост” и “Метро”. “Норд-Ост”, пожалуй, будет посильнее иного бродвейского мюзикла, “Метро” послабее.
– Когда, по-вашему, мы сможем увидеть “Шурале” или ваш театр, скажем, по телевидению?
– Когда, видимо, телевидение перестанет навязывать однотипную музпродукцию, когда оно позволит людям выбирать, что им нравится, когда в телеэкране перестанет из года в год крутиться одна и та же семейная тусовка из десятка одних и тех же артистов. Мы много работаем, побывали уже в Америке, в Нью-Йорке и Чикаго. Я верю в наш успех.
– Вот Газманова часто “крутят”. Его, видимо, очень Лужков любит. Когда же мэр Москвы полюбит театр “Идель”?
– Лужков при встречах со мной даже иногда по-татарски несколько фраз говорит…
– Он что же, татарин?
– Вряд ли. Может, что-то отдаленное есть. Как, впрочем, у всех русских.
– А с Путиным не общались?
– С Владимиром Владимировичем общались на приеме в Кремле. Он обещал приехать в наш театр, так что ждем…
– Самым веселым из президентов, кажется, был у нас Борис Николаевич Ельцин – в Германии оркестром дирижировал. Не встречались?
– Ну как же! Пели, обнявшись, “Из-за острова на стрежень”.
– А с Шаймиевым?
– Президент Татарстана больше любит слушать. Мы с ним давние знакомцы. Когда он еще в министерствах мелиорации и строительства работал. Даже помогал мне дачу строить под Казанью.
– Ренат, что бы вы сделали в первую очередь, окажись на месте министра культуры?
– Попытался бы выстроить внятную государственную политику в сфере культуры. Чтобы, скажем, вернулся телеканал “Общественное российское телевидение”, и действительно соответствовал своему назначению, чтобы в нем присутствовали и были представлены темы, интересующие широкие слои многонационального населения России. Налоги ведь государству платят и башкиры, и татары, и чуваши, а мы видим в основном одесский юмор или Игоря Крутого в окружении его тусовки. А вы никогда не задумывались, как журналист, над тем, что многие межнациональные трения в России могут иметь место, в том числе и потому, что в средствах массовой информации нет никакой национальной политики? Зачастую Россия не видит и не слышит народы, ее, собственно, населяющие!
– Есть ли у вас какое-нибудь хобби?
– Обожаю русскую баню!
– А что из национальной кухни особенно любите?
– Вареники.
– (?)
– Не удивляйтесь, я ведь родился во Львове, в семье военного.
– Так вы, Ренат, выходит, “западэньський”?
– Выходит, что я западэньський татарин…
– Ну, приехали…
– Да у нас в России ведь так все перемешалось.
– Это точно. Ну что же, успехов вам, Ренат, и удачи.
– Спасибо. До встречи.
С Ренатом ИБРАГИМОВЫМ
беседовал Геннадий РОГОВ
