Легенда тайною манит… |
Александр ТЕРТЫЧНЫЙ
Как известно, журналистика – это “литература факта”. И тем не менее ее трудно представить без публикаций, которые, при ближайшем рассмотрении, оказываются самым что ни на есть вымыслом! К публикациям такого рода обычно относятся и легенды. В советское время легенды, как правило, публиковалась в детских и молодежных изданиях (“Пионер”, “Пионерская правда”, “Юность” и пр.). Сейчас этот жанр особенно популярен в эзотерической прессе (“Третий глаз”, “Оракул”, “Тайная власть” и т.д.). Хотя, встретить легенду можно и во многих иных СМИ. И этому есть объяснение. Хотя в те времена многие материалы, относимые к традиционно реалистическим, на самом деле были самыми настоящими легендами. Ими пропитана вся так называемая героическая журналистика и литература того времени.
Природа легенды
Легенда – один из древнейших жанров – прежде всего устного народного творчества. Легенда в художественной литературе – эпическое произведение, рассказ о событиях и лицах, повествование о прошлом. Легенда также – реально существующий на страницах прессы художественно-публицистический жанр. При анализе текстов этого жанра в первую очередь, как правило, рассматривается главное – их содержание. А оно обычно ассоциируется с вымыслом. И действительно, трудно представить себе легенду, в которой бы не проявилась порой неуемная фантазия ее создателей. Вместе с тем одним только вымыслом легенда часто не обходится.
Нередко, несмотря на всю фантастичность содержания, легенда “привязывается” к какому-то вполне реальному историческому явлению, хотя, возможно, и давно забытому. Таковы легенды о выдающихся полководцах, всевозможных героях, чудотворцах и пр. Легенда может “привязываться” не только к определенной личности (личностям), но и к определенному месту действия, местности, событию, явлению, наделяя при этом предмет отображения сверхъестественными чертами. В легенде почти всегда присутствует некая неразгаданная тайна. Именно тайна в первую очередь привлекает аудиторию к легенде и тем самым – к журналистским текстам, включающим ее.
Текст этого типа близок к сказке, поскольку оба жанра повествуют о чудесах. Однако сказка имеет достаточно “твердую” структуру, которая постоянно повторяется в произведениях данного рода. А легенда – жанр свободной, часто меняющейся формы (хотя иногда она может заимствовать структурные особенности, некие устойчивые начала и у сказки).
Достаточно часто легенда “совпадает” и с преданием (иногда эти понятия даже употребляются как синонимы). Однако в легенде события носят фантастический характер, тогда как в преданиях речь идет о событиях, которые вполне возможны и объяснимы. Пример предания можно обнаружить, скажем, в публикации “Последняя тайна Льва Толстого” (“Третий глаз, № 4, 1998 г.):
“По преданию, жизнь деду Льва Николаевича князю Н.С. Волконскому, генерал-майору, участнику Семилетней войны 1756-1762 годов, спасла иконка: пуля попала в нее и застряла. Когда же уходил на войну Толстой, образок “Богоматерь” ему повесила на шею Татьяна Александровна Ергольская. Трудно сказать: образок ли помог, но пуля Льва Николаевича миновала. Между тем, как известно, воевал он храбро. 23 июля 1855 года был награжден орденом Святой Анны 4-й степени с надписью “За храбрость”.
Несмотря на всю кажущуюся “чудесность”, произошедшего с дедом Л. Н. Толстого, в нем нет ничего, так сказать, сверхъестественного. Случаи, подобные изложенному, нередко происходили на самом деле и с другими людьми. Назвать легендой подобное фамильное предание значило бы (в известной мере) отнести его к разряду фантазии домочадцев писателя. А это вряд ли правомерно.
Формы использования легенд
На страницах прессы легенда присутствует в двух основных формах: как самостоятельная публикация и как составная часть какого-то текста иного типа (очерка, статьи, зарисовки и пр.).
1. Легенда как самостоятельная публикация
Подобную форму “бытования” на страницах прессы представляет собой текст “Черный альпинист – к обвалу, Белая дева – к снегу” (“Комсомольская правда”, 3.10. 1997 г.). Публикация открывается следующим предисловием:
“Среди покорителей вершин ходят легенды об этих персонажах, спасающих тех, кто попал в беду”.
Далее следует такое предложение:
– “Здравствуй, дружок! Послушай сказочку про Черного альпиниста и Белую деву, только не слишком пугайся. Далеко-далеко, там, где горы подпирают небо, много лет назад появились альпинисты. Если находили эти чудаки недоступную вершину, то заходились от восторга. Не спрашивай, почему. Это загадка. Гибли они десятками. Находили и хоронили их редко, и погибшие альпинисты навсегда оставались в царстве скал. А там, где есть непохороненные покойники, жди, дружок, чертовщины. И вот однажды на Кавказе, в Домбайском ущелье, рядом с горой остановились на ночлег четыре человека. Улеглись. И вдруг слышат: хруп-хруп! Идет к их палатке кто-то большой, Испугались альпинисты.
Наконец кто-то выглянул и увидел: прямо на него шагает черный-пречерный человек! Отшатнулся альпинист, а черная фигура наклонилась к палатке и замогильным голосом произнесла: “Быстро уходите отсюда!” И исчезла. Наша четверка бросилась врассыпную. И тут раздался страшный шум, и на то место, где стояла палатка, обрушилась ледяная гора, А чудом уцелевшие альпинисты как то вечером у костра рассказали свою историю. Так и пошла гулять байка про Черного альпиниста. Откуда он взялся? Говорят, как в горы пошли два друга. Один упал в трещину, а другой пошел искать. Так и ищет по сей день.
Кстати, знаешь, почему все альпинисты спят головами к выходу их палатки? Чтобы в случае чего быстро выскочить? Ну, уж нет! Просто все знают, что Черный альпинист ночами ищет среди спящих своего друга. Правда иные скептики утверждают, что ищет он не друга, а врага. Якобы его, провалившегося в трещину, бросил вероломный напарник. И теперь Черный альпинист хочет отомстить. Но когда плохо другим, он спешит на выручку. Не один обессилевший альпинист видел его силуэт, который звал за собой туда, где ждала спасительная пещера или легкий спуск….
А вот в Белой деве нет ничего страшного. Правда, сколько их, дев, я не скажу. Есть на Кавказе, есть алайская Белая дева…
А историю вот какую рассказывают. Жили себе парень с девушкой. И любили друг друга. Однажды пошли они в горы, и н а вершине юноша сделал возлюбленной предложение. Но на спуске внезапно пошел густой снег, а потом вдруг, как по волшебству, прекратился. И девушка увидела, что осталась на снежном склоне одна. Бедняжка выплакала все слезы, от яркого света потеряла зрение. И с тех пор по ночам она ходит и ищет своего друга. Так что если альпинист чувствует ночью, что кто-то провел по его лицу рукой, знает: пришла Белая дева. Еще говорят, что ее приход означает, что скоро пойдет снег. Такие дела.. Ну, как, страшно? Молодец! Если и явится Черный альпинист, то не за тобой. А уж Белая дева – тем более. (Сказочник дядя Андрей Павлов) “.
2. Легенда как “вставная” публикация
В современной прессе легенда чаще всего используется в форме “вставной публикации”. Особенно популярна такая форма представления легенды в эзотерической прессе. Суть этой формы в том, что она позволяет, например, расширить “поле рассуждения” автора по тому или иному вопросу. Так, рассматривая вполне определенные стороны какой-то реальной ситуации, он, приведя связанную с ней легенду, позволяет аудитории увидеть то, что у этой ситуации есть своя история или другие стороны, которые тоже интересны (то есть указывает на многомерность предмета отображения). Пример применения легенды в форме “вставной публикации” содержит текст “Тайна дома на Разгуляе” (“Вестник ИМПЭ”, №6, 2002 г.). Рассказывая об истории московского дома А.И. Мусина- Пушкина, автор включает в свой текст легенду:
“Однажды несколько энтузиастов (с 1835 года и до начала ХХ века этот дом принадлежал 2-й гимназии) решили подсчитать окна второго этажа левого крыла здания. Счет велся снаружи, со Спартаковской улицы (тогда она называлась еще Елоховской), и изнутри, из аудиторий. Со вторым этажом – все как надо. Пятнадцать снаружи и пятнадцать изнутри. А вот с третьим…
– Семнадцать, – подытожили считавшие снаружи.
– Шестнадцать, – зафиксировали считавшие внутри.
В чем дело?! Любители приключений поменялись местами: кто считал с улицы, пошли в дом, и наоборот. Но, пересчитав окна заново, они пришли все к тому же результату: семнадцать снаружи и шестнадцать изнутри. Получается, лишнее окно изнутри недоступно…Замурованная дверь!
-Тайная комната! – воскликнули гимназисты….”. И т.д.
Поскольку газета, в которой опубликован данный текст, адресована студентам института, находящегося в указанном здании, то эта легенда вполне может разбудить их любопытство и заставить прочитать издание, а может, поискать и другие публикации.
Функции легенды в прессе
В современной прессе легенда выполняет разные функции. Рассмотрим на примерах отдельных публикаций конкретные цели использования легенды.
1. Сообщение о загадочных случаях
Нередко публикация легенды несет в себе намерение помочь аудитории проникнуть в мир фантастических событий, романтики, поэзии, загадочных явлений, сопровождающих нашу прозаическую жизнь. Такое намерение, например, реализовано публикацией “Чудеса в животном мире” (Оракул. – № 11.- 2002 г.):
“Известна удивительная история о том, что в Индонезии в роли целителя-биоэнерготерапевта выступала… корова. Она вела регулярный прием больных в местечке Чикаранг на острове Ява. Корова снимала боль в области сердца, избавляла от мигрени и даже излечивала такие серьезные недуги, как инсульт, – и все это одним движением языка. Слух о чудо-корове облетел весь остров, и окрестные деревни быстро заполнились толпами страждущих…”.
Как видим, в этом тексте нет попытки как-то комментировать описанный феномен (объяснять его или подвергать оценке с точки зрения достоверности содержания и пр.). Публикация решает лишь одну задачу – знакомит аудиторию с неким загадочным явлением.
2. Объяснение непонятного
Достаточно часто публикация легенды нацелена на то, чтобы показать, как когда-то и кем-то объяснялись явления, которые сегодня уже ни для кого загадкой не являются. Подобную задачу решает текст “Между небом и землей” (“Оракул”, № 11, 2002 г.). В нем изложено объяснение причин смерча древними ацтеками:
“Стихия наводила на ацтеков такой ужас, что именно ураган они представляли одним из первых испытаний в загробном мире. Этот мир ацтеки называли Миктлан и подразделяли его на девять преисподних. Не просто было туда попасть умершему: предстояло пройти восемь пустынь, населенных ядовитыми змеями и пауками, восемь рек, кишащих гигантскими крокодилами. Подняться на вершины восьми гор, где вечная стужа и белые ветры. Затем следовало проскользнуть между скалами, которые в любой момент могли сомкнуться и раздавить идущего в Миктлан.
Но главным испытанием являлось преодоление ветров, которых назвали “спор неба и земли”. Не только в ацтекских, но и в мифах других народов Северной и Центральной Америки говорится, что небо, пытаясь доказать людям свое главенство, насылает молнии, огненные камни, ливневые дожди. В ответ земля извергается вулканами и сотрясается.
Иногда спорящие призывают на помощь ветры. Но холодные и жаркие потоки воздуха не всегда знают, на чью сторону стать: земли или неба. Вот тогда и рождаются вихри, которые в Америке называют торнадо, в Европе – тромб, а в России – смерч”.
Легенды могут “привлекаться” и как источник неких данных, которые могут быть использованы читателем при объяснении явлений, еще не объясненных в настоящее время. Такой целью можно оправдать, скажем, публикацию “Свет” (журнал “НЛО”, № 11, 1998 г.), в которой идет речь о случаях трагического воздействия на людей неких “лучей зрения”.
“Наглядно это можно продемонстрировать следующими историями. В I веке до нашей эры Плиний Старший описал змея Василиска, способного убивать людей своим взглядом. В 1553 году Корнелиус Агриппа рассказывал о Тортарии и Иллирии, где жили женщины, умерщвляющие всех, на кого они посмотрят в гневе. В 80-е годы прошлого века на острове Сицилия жил человек, который без злого умысла случайным взглядом убивал прохожих. …Очевидно, существуют “лучи зрения”, которые оказывают столь страшное воздействие на людей. Однако следует иметь в виду, что любое воздействие “лучей зрения” может быть нейтрализовано, если человек мобилизует против них все свои силы”.
3. Прославление возможностей человека
Как известно, потребности человека безграничны. Легенда как раз и может выступать одним из средств воодушевления людей, пробуждения в них веры в то, что при желании, они могут реализовать любую из своих потребностей. Пример такого рода “воодушевляющей”легенды содержит уже упомянутый выше текст “Между небом и землей”.
“Герой старых ковбойских легенд Билл умел ездить на всем, что можно оседлать. И ни одна лошадь его ни разу не сбросила. Так утверждал сам Пекос Билл. И вот ковбои собрались, чтобы побиться об заклад: сможет ли Пекос Билл проехаться верхом на… торнадо. Герой, разумеется, принял пари и вышел на равнину: не видно ли где урагана? Разумеется, смерч немедленно появился.
– Вот на таком скакуне и прокатиться верхом не грех! – обрадовался Пекос Билл. Раскрутил ковбой лассо, накинул на “шею” торнадо и вскочил на него верхом.
Давай-ка поживей на Пороховую Речку! – рявкнул Билл и вонзил шпоры в своего необычного скакуна.
Со стоном и воем помчался стремглав торнадо через Аризону, Нью-Мексико, Калифорнию и обратно. Что только не вытворял он по дороге, чтобы сбросить седока! Напрасно! Билл крепко держался в седле. Наконец, ураган сдался, сник и весь вылился дождем на землю. И согласились все тогда:
– И вправду, наш Билл умеет обуздать даже торнадо!”
Как видим, легенда вселяет уверенность, что человек может обуздать даже силы природы (по крайней мере, уверенность в том, что он не должен мириться с собственной беззащитностью).
4. Предостережение и назидание
В истории человечества было немало событий, воспоминания о которых служили хорошим средством назидания и предостережения. Для усиления эффекта воздействия реальные события нередко дополнялись вымыслом или вообще заменялись им. И тогда возникали легенды, подобные следующей (“Оракул”, № 11, 2002 г.), героем которой выступает собака.
“Окунемся на время в Средневековье. В одном из замков в окрестностях Фонтенбло есть каменная плита, на которой изображена сцена схватки борзой с человеком. То надгробный памятник псу по кличке Геркулес, чью необыкновенную историю донесли до нас старинные хроники.
В XIV веке при дворе короля Карла V состоял молодой рыцарь Обри де Мондидье. Однажды он послал Геркулеса из Парижа в Фонтенбло к своей невесте уведомить ее о скором приезде. Умный пес хорошо знал дорогу и быстро выполнил поручение хозяина. Однако время шло, а Мондидье не объявлялся. Истосковавшийся Геркулес сбежал в Париж. Неизвестно каким образом, не обнаружив хозяина дома, он в конце концов нашел его тело в лесу. Пес откопал труп из-под вороха листьев и просидел над ним три дня, а потом побежал к другу Мондидье – Нарсаку.
Этот господин хотел накормить отощавшую собаку, но та отказалась от еды и, схватив его зубами за куртку, тянула за собой. Зная о смышлености Геркулеса, Нарсак взял двух вооруженных слуг и последовал за псом, который привел его к телу убитого друга. После похорон Геркулес признал хозяином Нарсака и не отходил от него ни на шаг, словно опасаясь, как бы с ним ничего не случилось.
Несколькими днями позже Нарсак встретил рыцаря по имени Макер, входившего в личную гвардию короля. И вдруг Геркулес бросился на Макера, стараясь вцепиться ему в горло. Поскольку раньше собака относилась к военным очень дружелюбно, ее поведение показалось подозрительным. О происшествии прознал и кроль. Он любил Мондидье и решил лично расследовать этот случай. Король приказал выстроить перед дворцом всех воинов-арбалетчиков благородного происхождения. Их оказалось двести человек. Во двор ввели собаку убитого, и Геркулес сразу же набросился на рыцаря Макера. Поведение пса убедило короля в том, что Макер повинен в смерти Мондидье, но тот все отрицал.
Чтобы разрешить темное дело, Карл V решил прибегнуть к “суду Божьему”. На тогда еще необитаемом острове Нотр-Дам подозреваемого в убийстве обязали сразиться с собакой убитого графа, обороняясь только палкой и щитом. Подали знак, и пес кинулся на рыцаря, схватил его за горло и повалил на землю. Тот тут же сознался в убийстве – оказалось, что королевское расположение к молодому графу разожгло в нем зависть, потому он и совершил преступление. Макер был казнен, а верному псу после кончины поставили памятник”.
Структура легенды
Как можно судить по уже рассмотренным текстам, они представляют собой небольшие “повести”, структура которых довольно неустойчива, свободна. Она меняется в зависимости от той задачи, которую решает легенда. Так, если основная цель публикации – сообщение, например, о некоем необычном явлении, событии, то форма ее бывает подобна структуре информационной заметки (текст строится как ответ на вопросы, “что?”, “где?”, “когда?” и пр.). Нередко характер текста легенды предстает описанием некоего действия, поступка, отдельные “составляющие” которых объединяются причинно-следственными связями.
Иногда легенда обретает форму сказки (главным образом волшебной). В этом случае ее сюжет обретает характер сказочного повествования. При этом, легенда нередко начинается словами: “Давно это было…”, “Когда-то, в давние времена…”, “Дело было в старину…” и т.д. Поскольку драматургия сказки всегда включает в себя завязку, кульминацию и развязку, то и структура легенды в данном случае также подчиняется указанному закону повествования.
