Обучение научно-популярных журналистов за последние десять лет пошло по двум разнонаправленным путям: ведущие университеты предлагают магистерские программы в основном для журналистов, а частные инициативы в виде школ и курсов больше привлекают сложившихся в разных научных областях ученых для постижения основ журналистики. В свою очередь ученые-популяризаторы чаще всего до просветительских методик доходили самостоятельно. ЖУРНАЛИСТ посмотрел, есть ли оптимальный путь для желающих стать научно-популярными журналистами.
,
Демократические решения или сливки
В актовом зале Санкт-Петербургского университета субботним днем 30 сентября немноголюдно — человек тридцать. На сцене сидит известный популяризатор Ася Казанцева и просматривает записи к лекции о том, зачем нужны научно-популярные журналисты и как ими стать. Регистрацию на мероприятие закрыли чуть ли не за неделю до него, но добрались до встречи с одним из самых востребованных лекторов и авторов научно-популярных книг немногие. Я жду новых откровений, тем более что занимаюсь в том числе обучением научно-популярных журналистов.
Но вот начинается лекция, и на меня как из рога изобилия льются советы вроде: получите не журналистское образование, выучите английский язык, если всё-таки у вас журналистское образование, найдите ученого, с которым можно сотрудничать. Дальше Ася рассказывает о двух школах в научно-популярной журналистике: журналистика статей и журналистика экспертов. В первом случае популяризатор (ученый) перерабатывает научные статьи, а во втором – (журналист) берет интервью у ученых. По мнению Казанцевой, первый путь предпочтительнее, потому что вы имеете дело с истиной, а не чьим-то мнением. В этом, кстати, лектор видит принципиальную разницу между журналистикой и популяризацией науки – во втором случае существует только одна истина и никакой объективности как столкновения различных мнений по вопросу.
Объективности ради надо сказать, что у необходимости популяризации науки, по мнению Казанцевой, есть две версии.
Первая — красивая и умная:
• в конечном итоге популяризаторская деятельность приведёт к экономическому прогрессу,
• позволит обществу принимать взвешенные решения и поспособствует демократическому выбору,
• в конце концов культурно обогатит общество.
Вторая более утилитарная:
• научпоп снимает сливки со всего потока научной информации (около восьми миллионов учёных ежегодно производят 1,3 миллиона статей) и экономит время людей,
• представляет собой коммуникативную ценность,
• положительно влияет на личную безопасность (знания, полезные для выживания).
Заканчивается лекция самым насущным вопросом — сколько можно заработать, будучи научно-популярным журналистом. В структуре редакции потолок достигает 200 тысяч (конечно, в Москве), а вот популяризаторство вне средств массовой информации может обеспечить ученого свободным временем и нерегулярным, но хорошим доходом. Основную прибыль приносит издание книг и чтение лекций, особенно корпоративных.
Вечером Ася направляется на следующую лекцию о когнитивных искажениях, где обсуждаются более интересные для неё и публики вопросы. В обозримом будущем выходит ее третья научно-популярная книга.
С академическим лоском
В понедельник возвращаюсь к своим университетским делам. Последняя вечерняя пара собирает магистров по профилю «Научно-популярная журналистика». Почти все работают, поэтому до занятия по научпопу в онлайне доходят немногие. Обсуждаем лекцию Казанцевой – все истины им уже знакомы, не хватает именно соприкосновения с конкретной научной областью. Вот и рассказываем друг другу, на какую лекцию еще сходить и на какой фестиваль науки съездить.
Для преодоления разрыва между журналистским знанием и другими областями большинство существующих магистерских программ приглашают для преподавания или мастер-классов действующих ученых-популяризаторов. Наборы на такие программы открываются не каждый год, да и количество обучающихся на них не слишком большое. В межсезонье в МГУ, например, действует межфакультетский лекционный курс «Мастерская научной журналистики». В прошлом учебном году ученые университета читали лекции по самым различным темам от суперкомпьютерного будущего до нанофотоники (весь архив доступен на сайте). В СПбГУ также задействован ресурс и потенциал своих ученых с других факультетов, которые приглашаются в гости к журналистам. Здесь впервые в названии магистратуры употребили слово «научно-популярная», а не «научная журналистика». На выходе выпускникам предлагают как минимум четыре направления дальнейшего профессионального развития:
• научный журналист (в универсальных и специализированных СМИ);
• сотрудник средств массовой информации в России и за рубежом;
• сотрудник пресс-службы научной организации;
• научно-исследовательская и преподавательская деятельность.
В ИТМО акцент сделан на научной коммуникации, что и дало название образовательной программе. Среди преподавателей не только ученые, но и журналисты – Юлия Смирнова из «Науки и жизни» или Григорий Тарасевич из «Кота Шредингера», а также специалисты по PR из научных организаций – Курчатовского института, и МФТИ.
Школу научной журналистики в ВШЭ открыли при поддержке «Русского репортера» и «Кота Шредингера», то есть опять же Григория Тарасевича. В разные годы программы открывали и МГИМО, и МИФИ, и вузы в других регионах. Конечно, не могла не открыться школа научной коммуникации в Новосибирском государственном университете. Более того, при поддержке уникального подразделения — Управления по пропаганде и популяризации научных достижений Сибирского отделения РАН.
Анализ предложений со стороны академической среды показывает, что они распадаются на две составляющие — журналистику или коммуникации, а список фамилий преподавателей часто очень совпадает. Не так уж велик мир популяризаторов, которые могли бы выучить новую смену.
У костра или в интернете
Частные инициативы отличаются от академических тем, что сокращают время обучения и предлагают более креативные формы обучения. Например, всем давно известная Летняя школа «Русского репортера» — это лагерь почти на выживание. «Будет трудно, но весело» — предупреждает анонс школы «Наука и журналистика». В списке лекторов всё известные лица — Михаил Гельфанд, Ася Казанцева, Александр Панчин, Борис Штерн, Владимир Сурдин. То есть те люди, которые отдельные области науки начали брендировать собственными фамилиями и книгами. Подобные школы всегда очень заточены на практику — на выходе получаются готовые проекты для СМИ.
Примерно по такому же пути пошла Ирина Якутенко, выпускающий редактор научно-популярного проекта «Чердак», открыв мастерскую в рамках частного образовательного проекта. Анонс четко обозначает утилитарную цель получаемых знаний:
Читать про этот мир (науки – прим. ред.) очень увлекательно: продажи нон-фикшн литературы, в том числе научно-популярной, растут с космическими скоростями.
В рамках школы нужно писать тексты в разных жанрах, представив, что
что Вы пишете для аудитории вполне разумных, но давно забывших детали школьной программы людей.
Впрочем, чтобы не тратить время и деньги на школы, можно читать публикации о грамотном научпопе, которые в избытке присутствуют в Интернете. Вот, например, бренд-менеджер телеканала «Наука» Василиса Бабицкая дает совет: «Если речь идет о чем-то очень сложном, нужно придумывать аналогии».
Оглядываясь на весь список возможностей обучения научно-популярной журналистике, понимаешь, что популяризаторов научпопа в какой-то момент оказалось, возможно, больше самих популяризаторов науки. Наверное, это и есть следствие бума образовательных технологий — учителей стало больше, чем учеников. Осталось дождаться экономического прогресса и культурного богатства.
,
