День, которого нет в календаре ни одной другой страны. Он родился задолго до того, как ООН объявила 2 ноября Днём борьбы с безнаказанностью преступлений против журналистов. Поначалу о нём мало кто знал даже в России. Первые встречи в Центральном доме журналиста: полупустой зал, с трудом сдерживающий слезы председатель СЖР Богданов, дети погибших на сцене. Им неловко вручают коробки с оргтехникой сотрудники фирмы Samsung. Ни одного политика, олигарха, директора телеканала… Моя заметка в «Независимой газете» в 2000 году была, кажется, первым сообщением об этом событии в центральной прессе. До сих пор помню пережитые в те краткие полчаса или час в Домжуре ужас, стыд и отчаянное желание всё это изменить. Я не знала, что скоро и в мою жизнь, и в судьбу ещё десятков людей этот день войдет навсегда.
В последние годы ситуация внешне поменялась: в зале появились телекамеры, представители ООН, даже некоторые депутаты, но руководители федеральных СМИ, кроме Дмитрия Муратова и Павла Гусева, по‑прежнему отсутствуют. И по‑прежнему зарубежные журналисты проявляют значительно больше внимания к сюжету, чем отечественные. Хотя список погибших насчитывает почти 360 имен. Фонд защиты гласности включает в него и журналистов, пропавших без вести, и умерших при непонятных обстоятельствах, полагая, что важно помнить всех. Большинство трагедий не были расследованы, виновные не названы и не преданы суду. Почему так?
Первый — и единственный — раз список погибших читали вслух 17 декабря 2006 года на митинге памяти, вскоре после убийства Анны Политковской. Тогда пять московских журналисток обратились к столичным властям с просьбой сразу после Дня памяти, в воскресенье, провести марш от Дома журналистов до Пушкинской площади. Думали идти вместе с детьми, с семьями, сын-подросток одной из заявительниц нарисовал плакат «Не стреляйте в мою маму». Мэрия отказала, мотивировав тем, что шествие будет мешать прогулкам горожан по бульварам, разрешили только митинг. Там и были зачитаны известные к тому моменту 211 имен. Чтение заняло сорок минут, что потрясло не только около пятисот собравшихся, но и примерно такое же количество продрогших милиционеров, с раннего утра надзирающих за соблюдением порядка в Новопушкинском сквере. В тот же день в столице проходил Всероссийский смотр Дедов Морозов. Они организованно двигались шеренгами по Тверской мимо сквера, и кремлёвский чиновник в одном интервью заметил: надо же, такое красочное шествие, а западные и даже многие российские журналисты передают про какой‑то митинг.
В 2014 году после гибели корреспондентов ВГТРК на востоке Украины о трагедиях заговорили во весь голос. Похороны Игоря Корнелюка и Антона Волошина в Москве прошли с невероятным размахом. На гражданской панихиде в Доме культуры «Правды» многочисленные парламентарии, члены правительства, звёзды эстрады и военные обещали «не забыть и не простить», их круглосуточно повторял эфир. Другие выступления — в том числе, о первых жертвах конфликта, итальянском фрилансере Андреа Рокелли и его русском коллеге Андрее Миронове — в эфир не попали. В передачах федерального ТВ за 15 декабря 2014 года говорили исключительно о погибших на войне героях. В то же время руководство канала сделало всё возможное, чтобы семьи погибших ни в коем случае не встретились с теми, другими семьями, которые много лет собирались вспомнить близких, а также просить и даже требовать справедливости и расследований. Семьи погибших в Югославии в 1991 году Виктора Ногина и Геннадия Куринного ждали справедливости больше 25 лет. Только после самоотверженного расследования Владимира Мукусева, публикации книги и установки монумента в далекой Хорватии журналистам ЦТ были вручены посмертные награды на родине и установлена памятная доска в телецентре «Останкино». Расследование так и не возобновлено. Вся беда в том, считает Мукусев, что советскую съёмочную группу убили в ходе войны не хорваты, а сербы, типа свои.
,
,
Отец Дмитрия Холодова не дождался ответа на свою жалобу в Европейский суд по правам человека. Его получила мама Дмитрия — через 20 лет после убийства сына. ЕСПЧ признал российское государство виновным в некачественном проведении расследования убийства журналиста. Ещё несколько исков ждут своей очереди. Но при чём тут ЕСПЧ? Неужели в нашей стране нет тех, кто реально заинтересован в правде и в том, чтобы журналистов перестали убивать?
Алексей Симонов, директор Фонда защиты гласности, ещё двадцать лет назад говорил о том, что всем трагедиям предшествуют угрозы. На угрозы, даже угрозы жизни у нас не принято обращать внимания. Полиция не заводит дел, хотя обязана. Даже сами журналисты относятся к угрозам без драматизма. Женщинам, кстати, в России (как и везде) угрожают втрое чаще и более изощрённо. Некоторые из них меняют темы, уезжают в другой город или вообще уходят из профессии. Елену Милашину несколько раз редакция прятала за границей. Юлия Латынина тоже уехала, вместе с семьей. Уехала и Ксения Ларина. О многих мы вообще не знаем, страна у нас большая. И все, конечно, не уедут. Безусловно, можно сделать так, чтобы всё это прекратилось. Хотя бы показательно наказать нескольких особенно ретивых авторов угроз — исключительно в рамках закона — и применить те нормы, которые предписывают защиту журналистов, вне зависимости от идеологии их СМИ и их личных убеждений. Пресечь ежевечерний поиск «внутреннего врага», отравляющий эфир и сознание пожилого обывателя (молодые телевизор не смотрят, но агрессией, которой пропитано общество, полны всецело), а освободившиеся средства пустить на поддержку работников региональных и местных СМИ, на поддержку проектов, помогающих людям. А также на то, чтобы объяснить детям, взрослым и государственным чиновникам, зачем государству нужны независимые СМИ и почему журналисты должны жить и работать в безопасности.
Я не сомневаюсь, что это случится, даже надеюсь дожить. Но произойдет это только тогда, когда сами журналисты, редакторы, все работающие в отрасли — живые, здоровые и подчас вполне благополучные — поймут, что только от них самих, от их разума, воли и, страшно сказать, солидарности зависит это светлое будущее. И будущее их детей, кстати, тоже. Горячо любимых и временами самостоятельных. Как Анна Политковская, Артём Боровик и многие, многие другие.
,
