В рамках дисциплин «Введение в теорию журналистики», «Правовые основы журналистики», «Профессиональная этика журналиста» один из самых трудных вопросов — свобода СМИ и журналистской деятельности. О свободе прессы много говорил и писал исследователь Евгений Прохоров. Его представления не потеряли актуальности, но мир стал иным, появились новые технологии, изменилась медиасфера. Поэтому сейчас нужно по-новому посмотреть на проблему свободы журналистской деятельности.
От чего свободен журналист?
У каждого журналиста в работе возникают сомнения: может ли он сообщать неточные или тенденциозно отобранные факты, «как хочется» объяснять их, призывая к непредсказуемым последствиям? Свободен ли «черное» назвать «белым» и наоборот? Помимо прочего, этот вопрос относится к политике, экономике, праву, этике.
,
,
Считается, что основа свободной деятельности в любой сфере — возможность принимать решения самостоятельно, без принуждения. Без этого, ни о какой свободе не может быть и речи. Для осуществления творческой деятельности журналиста принципиальна экономическая сторона свободы. Во многих странах Запада существует любопытный закон: когда меняется владелец газеты, все журналисты, работающие в ней при прежнем хозяине, имеют право уйти, получив большую денежную компенсацию. Об этом в интервью ЖУРНАЛИСТУ рассказал американский журналист, редактор, лауреат Пулитцеровской премии Серж Шмемана:
Когда The New York Times купила International Herald Tribune, нам пришлось многих журналистов, которые работали в этой газете, отпустить. Здесь считается, что совесть журналиста может не вынести нового владельца, который будет менять ориентацию газеты. Следовательно, тот, кто остался работать в газете, должен добровольно принять для себя новые правила игры и не нарушать их.
В России смена владельца проходит, как правило, иначе. Например, газета «Известия» в 2011 году перешла к ООО «Айньюс» (медиахолдинг «Ньюс Медиа-Рус»). Тогда новый владелец газеты Арам Габрелянов сообщил, что только тот, кто будет интересен как менеджер или журналист, останется работать. О журналисте «Известий» Сергее Моставщикове он высказался так:
…В пятницу он меня убеждал: отдайте мою месячную зарплату, спокойно уйду — ни вам не буду создавать головной боли, ни мне не будет головной боли. А если не хотите — буду создавать вам проблемы. Вот, решил, что создаст мне проблемы таким образом.
Работодатель ничего не говорил коллективу о зарплате за отработанный период, о компенсациях за неиспользованный отпуск, о порядке и условиях увольнения, о продолжении труда. Очевидно, экономические проблемы свободы журналистской деятельности в России на практике не решаются.
,
,
Свободу и необходимость принято рассматривать как соотносимые друг с другом категории. Необходимость — это то, что «отменить» невозможно. Нельзя отмахнуться от законов природы и общества, постановлений, заповедей, кодексов. Юридические нормы зафиксированы в Конституции и в профильных законах, но кроме законодательных актов есть этические кодексы. Например, в Международных принципах профессиональной этики в журналистике 1983 года, которые приняли 400 тысяч журналистов в разных странах мира, записано: «Объективное освещение событий — долг журналиста. Первоочередная задача журналиста — обеспечить право граждан на достоверную и объективную информацию через правдивое освещение происходящих событий, когда факты освещаются в их собственном контексте, с указанием связей различных явлений и без искажений, будучи творчески обработаны журналистом. В этом случае общественность имеет возможность формирования картины реально происходящих событий через доступ к достоверной информации, в которой корни и природа событий, процесс развития и нынешнее состояние фактов отражены максимально объективно». Кодекс профессиональной этики российского журналиста, принятый в 1994 годы, гласит: «Журналист рассматривает как тяжкие профессиональные преступления злонамеренное искажение фактов».
Соблюдение этических норм — добровольное дело, но если журналист их не соблюдает, то страдает репутация.
Несколько лет назад к автору статьи подошла студентка с вопросом: «Я написала материал о том, что в стране проходил тотальный диктант, который читал Андрей Макаревич. Редактор вычеркнул его имя, сказав, что «не собирается пропагандировать врагов Отечества». Вы согласны с решением редактора? Как бы вы поступили?». Позицию редактора автор не разделяет.
Вопрос важен и сейчас, поскольку в системе журналистского образования студенты не получают ответа на подобное. Будущие журналисты просто не знают, что им делать.
ЖУРНАЛИСТ задал студентки практикующим журналистам:
Вера Южанская, директор-главный редактор газеты «Наше время» (Ростов-на-Дону)
Девочке нужно немедленно уйти из этой редакции и предложить свой материал другим людям. Она должна обсудить эту ситуацию в своем блоге или в социальных сетях, где она бывает чаще всего, где у нее есть читатели, и тем самым, вызвать дискуссию.
Аяз Хасанов, директор газеты «Известия Татарстана»
Пусть она «держит хвост трубой», мало ли какая мода на улице. Ей нужно учиться отстаивать свою позицию. Мы в своем регионе много и порой критически пишем про своих руководителей, и они нормально все воспринимают. Но границу нельзя переходить, у журналиста самоцензура должна быть. Чтобы не было в обществе анархии, журналист может что-то не договорить, где нужно, прибегнуть к эзопову языку.
Максим Курников, шеф-редактор «Эхо Москвы»
Представьте себе, что в 1938 году вы, будучи 17-летним наивным человеком вступили в нацистскую партию, искренне веря, что эта самая прогрессивная сила в мире. И вот в 1942-1943 годах вам становятся известны все ужасы, которые несет фашизм. Что вы будете делать? Вести подрывную деятельность или искать контакт с союзниками? Или вы будете пытаться существовать внутри этого режима, не борясь с ним? Как видите, здесь выбор посложнее, чем в истории с Макаревичем. Тут сталкиваются понятия «государства», «родина» и переплетаются между собой. Этот вопрос я не так давно задавал студентам, с которыми пришлось общаться. К моему удивлению, только двое из присутствующих на занятии, сказали о том, что попробовали бы бороться. Другие говорили о том, что выступать против государства, значит, становится шпионом. Что здесь сказать? Это личный выбор каждого (и тяжелый выбор). Но здесь высвечивается человек, вся система его ценностных координат. Если же говорить о Макаревиче, то его фамилию из текста я бы не вычеркнул.
,
,
На свободные решения журналистов оказывают влияние политические и культурные традиции, национальные интересы, уровень экономического развития государства, а также наличие или отсутствие правительственного контроля за СМИ. Поэтому не во всех странах созданы условия для реализации статьи 19 Всеобщей Декларации прав человека: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ».
Журналист Илья Стечкин считает, что современная российская медиапрактика не имеет ничего общего с практикой в западных странах:
Мне очень нравится один кейс, который я часто задавал своим студентам. “Вы берете интервью у министра обороны. Вы сидите у него в кабинете. Звонит телефон, он поднимает трубку: “Ага, спасибо, да”. Вешает трубку и говорит: “Извините, я выйду буквально на три минуты. Сейчас вернусь”. И он уходит. Вы смотрите, что у него на письменном столе. И видите, что лежит бумажка, на которой написано: “Совершенно секретно”. Выясняется, что ваша страна собирается объявить войну другой стране через 10 дней. Министр возвращается”. Студенты спрашивают — какое решение должен принять журналист?
Отвечаю, что в данной ситуации не существует однозначно правильного решения. Если мы берем западную школу — будет одна модель поведения, если берем российскую практику — другая. На Западе журналистика рассматривается как общественная функция, вы обязаны придать огласке такую информацию. Вопрос здесь больше о последствиях публикации такого материала — объявление войны может вызвать панику, поэтому вы должны иметь возможность подтвердить свои слова (соответственно, у вас с собой должна быть фиксирующая аппаратура). Не было бы “Уотергейта”, если бы на Западе не существовало принципа, согласно которому общественно значимая информация должна быть опубликована.
В российской практике подобное поведение журналистов невозможно. История Дмитрия Холодова и других журналистов-расследователей это доказывает.
Журналисты часто сами «загоняют» себя в рамки запретов и ограничений. Самоцензура становится важным регулятором профессиональной деятельности. Многие открыто признаются в том, что сознательно принимают решение не интересоваться какими-либо фактами, а если вдруг они станут им известны, не публиковать сведения. За свою лояльность журналисты получают от власти персональные льготы, премии, награды и иные поощрения. И чтобы не потерять комфортное существование, включается внутренний цензор, ведь слишком многое поставлено на карту: семья, карьера, работа. В недостаточно демократичном обществе журналист вынужден выработать «самозащитное» профессионального поведения.
Максим Курников, шеф-редактор «Эхо Москвы», о самоцензуре:
Бывают непростые ситуации, когда представители власти просят не называть в эфире фамилию того или иного человека. Случается такое. Реагирую всегда по-разному. Иногда могу отшутиться, а когда не получается, пытаюсь призывать коллег к принятию коллективного решения. Когда мне звонят и просят не называть чью-то фамилию, стараюсь придать публичность ситуации, чтобы не позволить себе потом “отыграть” ее назад (конечно, это чисто психологический прием, а не профессиональный). Я громко, чтобы мой собеседник слышал, обращаюсь с вопросом к журналистам, которые работают с новостной лентой: “Эта информация уже стоит в новостях?” Они отвечают: “Да”. “А можно, — продолжаю я, — сделать так, чтобы там не было фамилии этого человека?” “Нет”. И тогда отвечаю собеседнику: “Вы все слышали”. А вообще это очень сложный вопрос и решается он с учетом конкретной ситуации.
Журналисты в любой ситуации имеют возможность сделать осознанный и добровольный выбор, сохраняя этическую составляющую своего решения. Когда же выбор журналиста базируется только на страхе перед потенциальным наказанием, ограничением его профессиональных возможностей и понижением социального статуса, то решения принимаются под сильным внешним давлением.
Свобода и редакционная политика
Российские журналисты часто оправдывают свою несвободу редакционной политикой издания. Редакционная политика — это практическое воплощение постулатов редакционного устава, однако может быть и скрытой формой цензуры. В подобных условиях она теряет нравственный аспект: следование моральным принципам, разделяемым редакторским составом и сотрудниками редакции. Показательным является редакционная политика радиостанции «Эхо Москвы».
Фрагмент интервью ЖУРНАЛИСТА с Матвеем Ганапольским
— Возникает ощущение, что вы как ведущий «тормозов» никаких не имеете. Каждый ли журналист на «Эхе» так же свободен, как вы?
— Сейчас вы мне сказали самый большой комплимент: для журналиста естественность и искренность в ведении эфира — его главные достоинства. Я знаю, что аудитория это всегда ощущает. На самом деле, у нас все журналисты чувствуют себя абсолютно свободными благодаря Алексею Венедиктову — на мой взгляд, идеальному главному редактору. Во-первых, чтобы мы ни сказали в эфире, он нас всегда защитит. Но мы, правда, не нарушаем Закон РФ о СМИ. Свобода, о которой вы говорите, рождена тем, что, когда я нахожусь в эфире, я абсолютно им защищен.
Существует еще одна позиция — «охранительная». Сегодня от многих журналистов можно услышать: «наши СМИ в отличие от иностранных ведут себя очень ответственно и сбалансированно», «ни один вменяемый российский журналист не нарисовал бы карикатуру и не написал бы фельетон о катастрофе или теракте». Журналисты не понимают, зачем критиковать власть, когда мы окружены врагами (по мнению той же власти). Автор статьи не убеждалась в искренности тех, кто говорит: «Нам не нужна свобода, так как за любой свободой начинается беспредел».
Налицо самоограничения журналистов, которые вызваны базовыми моральными установками людей, осознающих свой долг и ответственностью, прежде всего, перед властью.
На свободу журналистский деятельности оказывают влияния также поведенческие стереотипы, которые доминируют в стране в конкретный исторический период. Появление на свет статьи или сюжета, контрастирующего со сложившимися представлениями, может повлечь осуждение или непонимание со стороны общества. Но этому всегда сложно противостоять.
Наталья Синдеева, директора медиахолдинга «Дождь», поделилась с ЖУРНАЛИСТОМ:
Вот говорят, что мы оппозиционный канал, никакой оппозиционности у нас нет. А есть искреннее желание что-то сделать для людей. Пафосные слова о том, что журналисты меняют мир, на самом деле вовсе не пафосные. Вопрос только в том, с каким сердцем ты это делаешь и как хочешь изменить мир.
Можем предположить, что журналистская деятельность соотносится с социальной позицией, поскольку свобода не предполагает принимать любые решения, которые пришли в голову. Свобода возможна только в плюралистическом обществе, потому что лучшие решения формируются не в ходе диалога, который позволяет сопоставлять множество позиции.
,
