«Глассность» — форма жизни

Ведущий самого популярного в мире англоязычного социального радиошоу «This American Life» Айра Гласс — упрямый, вредный и твердый, как скала, журналист. По рейтингам он побеждает задаваку Говарда Стерна. Выпуск о финансовом кризисе в Америке включен в университетские программы для экономистов. Он первым сообщил о несправедливости в тюрьме Гуантанамо. Почему Айра ругает формальную журналистику и новости? Зачем он выкинул из архива свой самый рейтинговый выпуск?

КТО ТАКОЙ АЙРА ГЛАСС

Это было странно. Почти десять лет тому назад я зашла в редакцию и увидела на своем рабочем месте Айру Гласса. «О, у нас новый заместитель главного редактора!» — воскликнула я. Он ехидно улыбнулся. «Надо было приехать в Россию, чтобы пожать руку Айре Глассу!» — американцы, живущие в Москве, страстно трясли его руку и готовы были ее поцеловать. В нашу последнюю встречу в московском клубе он исполнил на испанском песню никарагуанских сандинистов, разбил рюмку с водкой и сел в пойманный мной «жигуль». Айра с удовольствием вдыхал запах российских нефтедолларов и тщательно записывал рассказ водителя об «АвтоВАЗе». Следующим утром я с ужасом искала новость о том, что знаменитый американский журналист погиб, перебегая Тверскую улицу на красный свет. Однако нет. Айра успел смотаться на измайловскую барахолку, посмотреть на столичную окраину, купить жене зажигалку с портретом Путина и улететь в Нью-Йорк. Предположим, вы не знаете, кто такой Айра Гласс (Ira Glass).

Предположим, я сама не очень хорошо это знаю. И это еще один признак провинциальности российского радио, и меня в том числе. Но однажды, путешествуя по интернету в поисках самоподдержки, я наткнулась на сайт TAL.

Я послушала программу о летних американских детских лагерях. С губной гармошкой, костром, воплями в мегафон, визгом девушек и поцелуями. Ведущий то входил, то выходил из этой атмосферы каким-то простым и оттого еще более волшебным образом. Я поняла, что в программе, в шоу, есть тема с вывертом, недоступная мне по языку, но звучало это так живо, реально и сильно, что я тут же вдохновенно стала делать новый радиосюжет для своей работы — Фонда независимого радиовещания, предварительно глянув на другие темы: «Спроси своего отца», «Где-то в Аравийском море», «Знать своего врага», «План Б».

«This American Life» (TAL) — одно из многих еженедельных часовых шоу общественного американского радио. Первый выпуск вышел в эфир 17 ноября 1995 года из Чикаго. Одна из самых популярных радиопрограмм в мире построена на одной теме, которая реализуется через документальные истории, репортажи и живой текст ведущего в студии. Главный продюсер и ведущий — Айра Гласc, плюс еще 28 человек персонала, включая операторов и режиссеров для ТВ-шоу и интернета.

С тех пор в моей жизни так или иначе стала появляться «Эта американская жизнь». Была очередная конференция по документальным программам в Вене, где я услышала девятиминутную программу, очень прозрачную. Она сначала заставила меня хохотать, потом почти заплакать, потом волоски на моей руке встали дыбом. Уже в Москве я прочитала пометку на английской транскрипции — TAL. Дальше оказалось, что в Москве живут англоязычные люди, которые каждую неделю слушают ТAL. Когда они говорят об этом, глаза у них становятся отчаянными. Наш американский коллега Чарльз Мейнс вдруг стал показывать региональным радиожурналистам интервью с Айрой и фрагменты программ как пример абсолютной естественности ведущего. Какой в жизни — такой и на радио. Наш немецкий радиобрат Эрик Альбрехт сказал: «Слушал ТAL — смешно, про американских безработных учителей, которые каждый день приходят в какое-то специальное заведение, что-то там обсуждают, и у них создается иллюзия работы». Еще Эрик сказал, что такая ирония в Германии была бы невозможна. 

Мой английский становился все хуже, но все больше было в моей жизни ТAL’а. И вот как-то раз я оказалась в Чикаго, на радиофестивале «Третий берег». Одна из специальных секций фестиваля называлась «Аудиодоктор» и была призвана помочь запутавшимся журналистам разобраться со своим материалом, и ее вел… Айра Гласс. Я не могла пропустить такое событие.

Айра сидел в кедах и очках — на то он и Glass, — седой и модный. Мы были слегка напуганы, потому что видели выходивших из комнаты американских продюсеров. Расстроенных, орущих «фак», «козел» и т. д. Расследование показало: Айра в основном говорил «дерьмо», «дерьмо», «дерьмо».

Наверное, именно это я и ожидала от него услышать после прослушивания звукового материала из Норильска, которого я привезла довольно много. Настолько много, что я сама этого материала боялась. Я всегда настаиваю на ракурсе, фокусе, но в тех записях было так много забавных историй и персонажей, что я представляла это как радиопутешествие, как меняющиеся картинки. Меня мучили непонятные для многих сомнения.

Айра посмеялся над топ-менеджером «Норникеля», который втайне от начальства работает диджеем в ночном клубе, потом начал рисовать на листике, потом написал пару примеров программ и их веб-адреса (что-то про радиозаписи на американском авианосце, где история начиналась с повара). И сказал: «Конечно, последовательные картинки с сильным, ироничным авторским текстом». После чего я взяла у него автограф на его книжке-комиксе «Радио в иллюстрациях». Первый раз в жизни. Комикс лежит у меня, и я всем его показываю. 

Там написано: «Лене от коллеги Айры Гласса». Не я одна была идиоткой. Двое человек из нашей маленькой команды немедленно купили в соседнем магазине айраглассовские очки.

Наверное, где-то внутри я знаю, что Айра Гласс и его команда похожи на того пианиста из сэлинджеровской «Над пропастью во ржи», который осознает, что отлично играет, и от этого становится немного противно. Возможно, в своей простоте и документальности, в желании тронуть каждого слушателя эти программы немного перепродюсированы. Сам Айра постоянно говорит о сердечности. Но это вовсе не очевидно. Мы видели Айру в кедах и свитере. На публике он в галстуке и костюме. И я не отношусь к той части его поклонников, которые делают татуировки с его лицом.

Вот уже почти 40 лет он последовательно и смело стоит на пути документальной журналистики. Успешный боец. Журналист и менеджер. Ему скоро 60. Он и его программа переехали из Чикаго в Нью-Йорк («Это не US, это отдельная страна») — новый город, новая жена и новая собака, но старая идея: «То, что меня волнует, это — может ли журналистика быть не столь тотально самоуверенной? Где она может интересоваться голосами (мнением) тех, у кого они действительно есть? Когда она может дать пинок под задницу мейнстримовским сюжетам? Когда ньюсмейкеры будут говорить как нормальные люди, пытаясь почувствовать мир, не как роботы в новостях с их новостийным языком роботов. Тогда вы почувствуете их понимание мира — в некотором смысле более простое понимание, но действительно связанное с миром. Это путь, по которому журналистика может пойти, я надеюсь. Вероятно, если будет больше такого типа вещей, дерьма станет меньше».

Когда Айра приехал в Москву, его, кроме прочего, пригласили на «Эхо Москвы». В те дни умер Майкл Джексон. «Я не рассказываю о селебрити, мне это неинтересно, это уже обсудили 555 раз». После третьего настойчивого вопроса о Джексоне он все-таки ответил: «Конечно, жалко человека, но это не моя тема. Я встречался с ним во Флориде, в бассейне. Мы были на каникулах с родителями. Случайно вся его 
семья была в той же самой гостинице. И я с ним одного и того же возраста. Нам было по 13 лет в 1972 году. Его маленькие братишки и сестренки плескались в бассейне, Джексон и маленькие джексонята. Он был тихий, спокойный. Я тоже. Но тогда он был чуть более черным». 

ТАЛАНТЫ И РАДИОМЕНЕДЖМЕНТ

Айра — счастливчик. У него почти тридцать человек команды, что дает возможность третье десятилетие подряд выпускать профессиональную и востребованную аудиторией радиодокументалистику. В России такое себе трудно представить, но я знаю примеры, когда достаточно двух реальных журналистов на станции, чтобы радио стало живым и человеческим. И они есть. Все это отличные журналисты, молодые и оригинальные люди. Беда в том, что половина из них давно отчаялись. Больше половины не имеют технической возможности что-то делать. Они словно ползут вверх по осыпающемуся склону. Над ними часто смеются их начальники, менеджеры и владельцы. Не все, конечно.

Я часто вижу архетип такого симпатичного владельца или топ-менеджера региональной станции в России, который считает радиодокументалистику вредной. Он ездит по миру и продолжает верить, что на радио есть только музыка, ток-шоу и новости. Каждый день он с отвращением смотрит на своих журналистов. Он считает, что диджею-звукорежиссеру-журналисту в одном лице можно платить двести долларов, и этого достаточно. Потому что все его знают и таксисты будут возить бесплатно, а в магазинах сделают скидку. Стоит только приложить небольшое усилие.

Я слышала, как один медиамагнат призывал свой персонал путешествовать по свету за эти 200 баксов. Сам он только что вернулся из Китая. Он живет полноценной жизнью, обедая с местной элитой и изучая английский язык. Пробует на вкус единственное имя, которое он знает там, за рубежами РФ и Китая, — Говард Стерн. На юбилее станции он устраивает концерт, обязательно со столичным певцом. Радуется великой сделке своей жизни — договору на информационное обслуживание администрации. Он никогда не поверит, что в 400 кинотеатрах люди готовы заплатить 20 долларов за вход, чтоб увидеть настоящее журналистское шоу с Айрой Глассом. Это только у глупых американцев. Не у нас

Люди не готовы, говорит очаровательный медиаменеджер. В 1990-е были готовы, когда слушали живой эфир, в котором смешивались Артемий Троицкий, коммунист Зюганов, параллельное кино, Отари Квантришвили с его организованной преступностью, Сергей Курехин, камчатский вулкан, раскаявшийся баскский террорист, воркутинские шахтеры и Deep Purple.

Да и бог бы с этим симпатичным менеджером, если бы он не считал, что так должны жить все. Его сотрудники давно потеряли самоуважение. Они скромны, работящи, умеют и делают всё. Они покупают самый доступный флэш-рекордер ZOOM H2, думая, что он даст свободу и вечерами они будут записывать настоящие истории, которые действительно интересуют людей. Но радио — это индустрия, и в этой индустрии нет времени и места для документальной журналистики. Самый смелый способ сопротивления — хитрость и обман. Я знаю двух девушек, которые обманывают начальство сетевой радиостанции, режут музыку в конце часа и выдают репортажи. Никто из начальства этого не замечает. Хорошие репортажи. Через десять лет они могли бы собирать кинотеатры, как Гласс, но этого не будет. Через два года они устанут хитрить. Еще через год уйдут из профессии.

Менеджеры увлечены идеей хронометража. Сколько времени люди могут слушать радио? Не больше 5 минут — столько, сколько звучит длинная песня. 

ДЕЙЗИ И ПОЛУПРАВДА

454-й эпизод программы, самый рейтинговый эпизод «Этой американской жизни», был удален собственной беспощадной рукой Айры. Это была программа про чудовищные условия труда на китайских заводах-производителях Apple. Эпизод назывался «Мистер Дейзи и завод Apple». Он вышел в эфир в январе 2012 года и включал в себя часть театрального монолога известного американского драматурга Майка Дейзи, который в 2010 году побывал в Китае.

После программы слушатель Марк Шилдс собрал 250 000 подписей под петицией об улучшении условий работы на заводах «Фоксконн» и передал ее Apple. The New York Times поместила на главной странице расследование, где утверждалось, что китайские рабочие Apple готовы совершить групповое самоубийство. Apple впервые опубликовала список производителей и поставщиков и пустила на свои заводы независимые комиссии.

Гласс выпустил эпизод № 460 «Опровержение», за одну неделю он побил рекорд «убитой» программы. Что же произошло? Ведь добро победило? Проблема в том, что Майк Дейзи, по мнению TAL, сказал почти правду. В том, что он врал вопреки правилам журналистики. Только немножко неправды.

Айра Гласс в программе «Опровержение» взял на себя ответственность за то, что в ходе подготовки эпизода № 454 он и его продюсер не «убили» программу сразу, как только стало понятно, что они не имеют телефона свидетеля. Это была переводчица драматурга. Во время обычного процесса редакционной проверки фактов Майк Дейзи назвал переводчицу Анной, хотя ее настоящее имя Ли Гуйфень, а западным людям для простоты она представляется Кейти Ли. Он сказал, что мобильный номер, который есть у него, не работает и связаться с переводчицей он не может. Но две трети программы (монолога) построены на свидетельстве переводчицы.

После выхода первой, весьма впечатляющей программы еще один американский радиожурналист Роб Смитс, который постоянно живет в Шанхае, сразу заметил противоречие. Майк Дейзи утверждал, что охранники на заводах, которые производят айпэды, носят оружие. Роб Смитс много раз бывал на китайских заводах и не видел охранников с пистолетами. Его коллеги в Шанхае тоже этого не видели. Особенно их поразил тот факт, что представители подпольного китайского профсоюза якобы встречались для тайных собраний в Starbucks. Это все равно что американские рабочие устраивали бы профсоюзные собрания в китайских чайных.

Роб просто набрал в Google «Кейти, переводчица, Шеньжень». Удивительно, но первый же запрос вывел его на гида Дейзи. И она рассказала, что было, а чего не было.

В конце концов Дейзи признался, что врал. Признался в программе «Опровержение». Его вранье касалось количества фабрик, которые он посетил, и рабочих, с которыми говорил. Он сказал, что говорил с рабочими, которые отравились н-гексаном на сборочном конвейере. Такой инцидент был, но на заводе в Сучжоу, за тысячу километров от Шеньженя. Он врал по поводу встреч с малолетними работниками. Якобы они выглядели на 12-13 лет, и эта была группа подростков. Переводчица утверждает, что была одна работница, которая выглядела очень-очень юной. Еще он встречался с рабочим, который собирал детали айпэдов и покалечил себе на этом руку. Якобы этот человек никогда не видел айпэдов. Когда писатель показал ему свой, тот погладил его изувеченной рукой и сказал: «Это чудо». Переводчик утверждает, что ничего подобного не было. Майк признался, что этого действительно не было.

Майк утверждал, что говорил с сотнями рабочих. На самом деле их было человек 50. Они говорили с ним за воротами завода по утрам два дня. Он рассказывал, что посетил 10 фабрик, на самом деле три. Говорил, что решил прикинуться бизнесменом и попасть на завод «Фоксконн» после того, как приехал к воротам завода. На самом деле визит на завод был заранее спланирован и организован с помощью переводчика.

Айра Гласс настойчиво утверждал, что предупредил писателя о четких правилах журналистики в TAL. И мы правда видели это на маленьком мастер-классе в Москве. Его жесткость в этом вопросе близка к жестокости. Дейзи извинился за то, что подорвал доверие публики и нанес вред искусству документального театра.

Что мы видим? С одной стороны — подъем общественного мнения против эксплуатации труда ради гаджетов за счет небольшой лжи, преувеличения… Но кто-то в комментариях к этому случаю написал: «Половина правды — убивает правду».