Идея этого материала родилась во время обычных, даже обыденных, разговоров по дороге на работу. Мы обсуждали разные формы занятий в вузовской аудитории, трудности, связанные с несовпадением фоновых знаний педагога и ученика, делились «находками», помогающими привлечь внимание студентов, большинству которых «труд упорный», увы, явно тошен… И вдруг заметили, что особую радость и «чувство глубокого удовлетворения» приносят удачные ЛЕКЦИИ, именно лекции, а не интерактивные, довольно быстро вошедшие в практику, занятия.
Во время лекции, самого традиционного, казалось бы, типа образовательной коммуникации, студенты забывают про свои любимые гаджеты, готовы вступить в диалог, задают вопросы, и главное — благодарят. А «спасибо» в аудитории сегодня слышишь не так уж и часто. Вот и возникло желание поговорить о лекции в эпоху реформирования, когда чаще всего сокращают именно такой вид аудиторных занятий.
Мы попросили порассуждать на эту тему опытных педагогов ведущих российских вузов, авторов современных учебников по журналистике.
К тенденции сокращать лекционные занятия вузовские преподаватели относятся по-разному:
• положительно (Г. Щепилова, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова и О. Сидоров, зав. кафедрой журналистики Северо-Восточного федерального университета);
• «с сомнением, потому что критерием качества должны быть измеряемые результаты обучения» (зав. кафедрой журналистики Тольяттинского государственного университета Н. Тараканова);
• как к «демагогической болтовне чиновников от образования, которые хотят угодить власти, сократившей деньги на содержание высшего образования» (В. Пугачев, профессор Башкирского государственного университета);
• «как к неизбежному (но сомнительному) злу» (М. Перепелкин, профессор Самарского университета);
• профессор Оренбургского государственного педагогического университета О. Скибина уверена, что надо разумно сочетать традиционную лекцию и интерактивные формы: «Классическая лекция всегда несет информации больше, нежели все вместе взятые интерактивные и инновационные методы»;
• проректор Балтийского федерального университета И. Кукса относится «скорее положительно», но видит серьезную проблему в «неготовности студентов сразу переходить к интерактивным форматам обучения, когда лекционно-теоретический материал должен быть изучен ими самостоятельно на базе открытых интернет-источников, электронных учебных ресурсов вузов либо «добыт», «извлечен» в процессе интерактивных занятий»;
• свое отрицательное отношение к «огульному сокращению процента лекционных занятий» объясняют профессор Воронежского государственного университета В. Тулупов: «Классическую лекцию считаю одним из основных типов аудиторного занятия, особенно в университете. Критерием качества образования должны быть не интерактивные и инновационные методы (это лишь средства), а результаты. У журналистов — это прежде всего портфолио, которое складывается в течение всего срока обучения»; и зав. кафедрой журналистики и массовых коммуникаций ЧелГУ С. Симакова: «Вузовская лекция может ликвидировать, или хотя бы уменьшить, возникающий дефицит реального общения».
• А вот профессор МГУ им. М.В. Ломоносова А. Тертычный пока ждет объяснений: «Тенденции сами не возникают, их кто-то формирует. Можно все сокращать или расширять, но для этого нужны веские основания, какие именно лекционные курсы убираются? Как это объясняют сами руководители науки? Я таких объяснений не слышал. Как только я услышу объяснение, я дам свой ответ».
Сегодня сложилась интересная ситуация: переход на интерактивные, дистантные/дистанционные и тому подобные методы обучения, с одной стороны, и все возрастающий рост популярности публичных лекций в медиа и в обществе — с другой. Огромной популярностью пользуются телевизионные и видеолекции на YouTube, причем появляются все новые и новые программы такого формата: «ACADEMIA» и «Магистр игры» с Владимиром Микушевичем на телеканале «Культура», «Сто лекций с Дмитрием Быковым» на «Дожде», «Один» и «Русская провокация» на радио «Эхо Москвы» et cetera.
Неизменно полные залы собирают лекции ученых, специалистов, профессионалов, как в столицах, так и в провинции. Можно говорить о возрождении профессии ЛЕКТОР: публичные выступления стали источником стабильного и солидного заработка. Достаточно назвать Ирину Хакамаду, Дмитрия Быкова, Александра Невзорова, напомнить, что в Москве постоянно действуют почти три десятка лекториев, «Курилка Гутенберга» успешно функционирует в 15 городах.
Восторг от абсолютной и исключительной доступности информации, которую обеспечили цифровые технологии, сменился сначала иллюзией, что теперь каждый может узнать любое, а затем усталостью от переизбытка информации и даже паникой: что делать с этим бесконечным потоком, в котором легко утонуть. Если раньше книгу сравнивали с источником знаний, то есть родником, то теперь каналы коммуникации больше напоминают мощный водопад или бурлящую горную реку, сплав по которой требует специальных умений и навыков, да и таланта тоже. Появилась острая необходимость в проводнике-инструкторе, им и стал лектор.
Александр Тертычный:
Классическая лекция занимает в моей практике почетное место. Она незаменима, когда необходимо изложить концептуально, системно осмысленный большой объем знаний, на основе которых могут далее рассматриваться (в том числе – в интерактивном и пр. видах) разные аспекты дисциплины.
Михаил Перепелкин:
Классическая лекция, в моем понимании, представляет собой образец целостного, ответственного, аргументированного высказывания, знакомящего аудиторию с композицией и сюжетом научного моно- и диа-лога, а кроме того – дающего незаменимый пример поведенческой, психологической и этической целостности и реагирования.
Олег Сидоров:
Лекция должна быть нацелена на структурирование знания, получаемого из разных источников, помогать ориентироваться в «море» информации, новых подходах, открытиях и т.д.
Светлана Симакова:
Лекция — необходимая форма, чтобы показать основные направления и положения учебной дисциплины, познакомить с общими положениями, обозначить тенденции в развитии того или иного рассматриваемого направления.
Валентина Кихтан:
Лекция — это квинтэссенция необходимой информации по теме. Студенту уже не надо ее отбирать, нужно просто запомнить и транслировать, что уже тоже становится проблемой (память не развита).
Наталья Тараканова:
Классическая лекция остается в моей практике, так как, во-первых, многие студенты зачастую не умеют читать учебники — просто не понимают, что написано… Во-вторых, классическая лекция позволяет транслировать знания в концентрированном виде, причем с учетом бэкграунда и понятийных возможностей аудитории.
Предложенное Жаком Деррида и основательно исследованное профессором Мариной Загидуллиной понятие «инфляция языка» не только объясняет причины «смерти книжной цивилизации», но и указывает на исключительное положение носителя/хранителя языка, который осознает его уязвимость и готов ответить на новые вызовы «конца текстовой эпохи».
М. Загидуллина:
Информационная перегрузка, ощущаемая самим фактом стремительно разрастающегося количества информации, не вмещающегося в терабайт-хранилища и не обладающего упорядоченностью, необходимой для уверенной навигации в этом море информации, представляется большинству наблюдателей, скорее, техническим вызовом. Однако можно предположить, что ответом будет не сжимание этой информации в еще более компактную форму чем сейчас, а качественный переход к другому варианту презентации, архивирования и обмена в области культурной памяти.
Во многом популярность публичных лекции и их востребованность в образовательном процессе объясняется умением лектора традиционными средствами языка компактно, логично, структурированно представить ответы на важные/интересные/актуальные вопросы. Таким образом, другой стороной «инфляции языка» можно назвать необходимость структурировать информацию как важнейший запрос современности.
Марина Загидуллина:
Лекция — это творческий жанр, который задает хорошему мыслителю-преподавателю рамки для импровизации на заданную тему, а также обеспечивает публику. В результате в ходе объяснения темы создаются условия для творческих открытий, прорывов и уникальных интерпретаций (неважно, лекция по истории Византии или по префиксам в русском языке). Исчезновение этих условий говорения специалистом на заданную тему ведет к невозможности создания уникальной атмосферы передачи знаний как продукта творческой интенции. Мне нравится читать лекции — когда надо придумать, как за полтора часа рассказать несколько шкафов книг и научных статей…
Ирина Кукса:
Доступность информации — непростой вопрос. С одной стороны, интернет обеспечивает просто безграничную доступность информации. Тут лекция проигрывает. С другой — вопросы: а) качества информации (в лекцию отбирается достоверное и »самое-самое» — важное, нужное; б) интерпретации, квалификации объемной информации, возможности ставить вопросы, понимать, что на один вопрос могут быть разные ответы, получать эти ответы… Тут выигрывают, как это принято сейчас называть», «контактные», аудиторные формы работы с преподавателем, в том числе и лекция.
Валентина Кихтан:
Доступ к информации у студентов есть, а умений работать с ней — нет. «И сия пучина поглотила их…
С античных времен значимым свойством лекции остается эмоциональный контакт, но в эпоху «пяти экранов» его роль возрастает в геометрической прогрессии. Вот как характеризуется лекция на сайте Алексея Мурзинова «Записки декана»: «Лекция ничем не заменима в тех случаях, где особенно важно личное эмоциональное воздействие лектора на студентов с целью повлиять на формирование их взглядов».
Представим результаты недавно проведенного эксперимента. На занятии по дисциплине «Основы теории коммуникации» часть материала студенты изучали самостоятельно: искали источники, структурировали информацию, обсуждали ее в тройках и затем презентовали в группе. В итоге, студенты были очень удивлены тем, насколько разными были полученные варианты.
Вторая часть занятия — 15-минутная онлайн-лекция авторитетного специалиста (проект ВШЭ).
И завершающая часть занятия — традиционная лекция, в режиме офф-лайн, и рефлексия: эмоциональное обсуждение того, есть ли разница в способах получения информации, в чем она, какой способ предъявления материала кажется более эффективным.
Оказалось, студентам чрезвычайно важно присутствие лектора, и это не только, и не столько о том, что он находится в аудитории. Важна возможность задать вопрос, уточнить, не согласиться. Важны живой контакт и условия активного слушания. Формальная монологичность лекции на самом деле держится на диалоге, на непосредственном контакте с аудиторией, на возможности увидеть реакцию каждого слушателя, на рефлексии, без которой любая коммуникация теряет смысл.
Заметим, что тоской по личному, эмоционально насыщенному общению зачастую оправдывается плохо объяснимая тоска по советскому времени, по коммунальной жизни, по разговорам на кухне, дружеской болтовне и т.п. Показательно в том плане, что телевизионный формат лекции чаще всего предполагает аудиторию в студии, с которой и устанавливается столь необходимый для всех участников диалога контакт.
Валерий Пугачев:
Многие сложные вещи ложатся в нашу память только при диалоге с преподавателем, потому что сам студент никогда не сможет выделить в новом материале главное или неглавное.
Владимир Тулупов:
«Лекционный курс — это всегда некая рационально-эмоциональная концепция, и фигура лектора важна как для привлечения внимания к дисциплине, так и для того, чтобы у студентов возник и удерживался стабильный интерес к ней (при этом ораторское мастерство лектора может стать главным аргументом).
Михаил Перепелкин:
Важно, что лектор один, что он — умнее и собраннее и то, что он — стоит перед аудиторией. Это все формирует у аудитории, пребывающей в синкретической массе, ценность личностного начала. Каждый из аудитории мысленно ставит себя на место лектора, а это человеку очень много дает. Помню, когда готовился к экзамену по философии, воспроизводил даже интонации профессора В.А. Конева, «врастал в них», и делался немного самим ВА…
Не менее значимым представляется и то, что лекция способна формировать активное, рефлексирующее слушание. Навык, который мы стремительно утрачиваем. Слушать, проникая в логику говорящего, улавливая его тезисы и систему аргументации, эмоционально включаясь. Умение активно слушать — не просто способность воспринимать и обрабатывать информацию. Это условие эффективности диалога.
С этим связано еще одно безусловное достоинство лекции — возможность наблюдать «вживую» рождение мысли, чем собственно и объясняется феномен популярности на протяжении десятилетий программы «Что? Где? Когда?». Лектор не просто зачитывает тщательно продуманный и четко структурированный материал, он размышляет, приводит примеры, вспоминает, выстраивает, зачастую оригинальные и неожиданные, ассоциативные связи. И именно это, а пожалуй, только это и еще столь дефицитное сейчас вдумчивое чтение, способно спровоцировать аналогичные процессы у слушателя. И вот тут на помощь приходят новейшие технологии, поэтому неотъемлемыми «аксессуарами» современного лектора стали цифровые носители, самые разные экраны — мобильного телефона, планшета, компьютера, интерактивной доски и т.д.
И наконец, о самом главном для нас, профессиональных педагогов. В эпоху разрушенных представлений об образовании, знании, чтении как о безусловных ценностях, в условиях почти уничтоженной традиции наставничества возрождение нормальных — эффективных и творческих — отношений между педагогом и учеником представляется особенно важным и актуальным.
Михаил Перепелкин:
Ситуация же интерактива, как я ее понимаю (может быть — неверно?) разрушает вертикаль, которая для воспитания-обучения важна. В этой ситуации аудитория «наравне» с преподавателем, добывает знания, а роста через подражание не происходит.
Александр Тертычный:
Если у вас есть сотня студентов и сотня профессоров плюс неограниченное время, вы может создать пятьдесят пар и каждую направить в свою цветущую «Академию», то они могут, возможно, обойтись диалогом, без лекций, чтобы выяснить все истины. В помощь вам Сократ! Но доступность информации никак не связана с разговором о нужности-ненужности лекций. Чтобы студент получил то знание, которое до него доносит лектор, ему необходимо не только перевернуть горы данных, но и осмыслить все, опираясь на… (какой багаж?). Слушать лектора по ТВ или в Сети — это дело вкуса. Можно театр смотреть по ТВ и с доктором также общаться… Я за встречи лектора и студента в аудитории!
Ольга Скибина:
Мой 40-летний опыт работы в педагогическом вузе (от ассистента до профессора) подсказывает: интерактив классическую лекцию никогда не заменит. Особенно для харизматичного, владеющего аудиторией — голосом и прочими актерскими способностями — преподавателя.
Наталья Тараканова:
Доступность информации — это, как показывает практика, вообще не аргумент в споре о праве лекции на жизнь. Студенты, в большинстве своем, к поиску информации за пределами учебника прибегают редко (при подготовке доклада, например). Кроме того, для обработки и интерпретации имеющегося в открытом доступе массива информации по той или иной теме, необходим соответствующий понятийно-категориальный аппарат, которого у студента нет по определению.
Марина Загидуллина:
Информация всегда была доступна — со времен Александрийской библиотеки и раньше. И что же? Почему лекция все равно оставалась? Отвечает Ханс Ульрих Гумбрехт — единственное, что ЗАСТАВЛЯЕТ человека усвоить знания, это «производство присутствия», когда знание упаковано не в текст, а в живое, интонированное слово, когда мозг физически чувствует пульсацию этого знания (неточная цитата, а пересказ сути его размышлений).
,
