Медиапроект «СОЛЬ» работает с апреля 2016 года. Редакция и студия находятся во Владимире. Первый раз ЖУРНАЛИСТ пообщался с автором проекта, который поставил задачу соединить регионы между собой в информационном поле, летом прошлого года. Тогда главный редактор был полон оптимизма, но со временем «что‑то пошло не так», и ожидания не совпали с реальностью, несмотря даже на полученную поддержку из Европейской комиссии.
,
,
МЕЖДУ РЕГИОНАМИ — ПУСТОТА
Команда медиапроекта «СОЛЬ» не новичок в региональной медиасфере: с 2008 года мы ведем интернет-проект «ПРоВладимир» и неплохо представляем себе, как изнутри устроена жизнь небольшого независимого издания в российской провинции.
В 2015 году мы с коллегами из различных НКО и университетов провели небольшое частное исследование с целью понять, как и чем живет региональная журналистика, с какой аудиторией, как и на какие темы общается. Аудитория-то и стала для нас источником самых неожиданных выводов.
Средний представитель русскоязычной аудитории сегодня существует одновременно в двух информационных пространствах. Первое — региональное — ему близко, относительно понятно, он имеет возможность его пощупать — все, о чем пишут, говорят и рассказывают журналисты, происходит в его городе, области или районе. Ему ясен контекст, он применяет эту информацию в обычной жизни: выбирает пути объезда, планирует свои доходы и расходы, принимает иные решения. Второе — федеральное информационное пространство — чаще является недосягаемым и совершенно абстрактным. Оно, как затянувшийся художественный сериал, воспринимается не столько рационально, сколько через эмоции. Этому также способствуют подача авторов в федеральных медиа, сам формат и дистанция, в широком смысле, между аудиторией и медиа.
А между региональным и федеральным информационным полем — ничего. Совсем ничего. Новостная пустыня. Новости даже из соседних регионов, не говоря о более отдаленных территориях, доходят до провинциальной (да и во многом до столичной) аудитории только в каких-то экстренных случаях (что-то взорвалось, арестовали крупного чиновника или забавный зверек в зоопарке станцевал веселый танец). И все. Складывается ощущение, что жизнь бьет ключом только в столице и вокруг нас.
В итоге, найдя поддержку в Европейской комиссии, мы решились создавать отдельный большой проект, посвященный российским регионам.
ЧТО МЫ ДЕЛАЛИ В 2017 ГОДУ
Для «СОЛЬ» мы определили несколько составляющих нашей идентичности:
*Мы не просто пишем и говорим о том, что происходит в российской провинции, мы соединяем информационные поля*
«СОЛЬ» — это и новостной интернет-сайт, и целая куча социальных сетей, и, конечно же, онлайн-радиостанция и студия по производству подкастов. Ежедневно команда из 12 человек мониторила и анализировала более 200 региональных изданий в поисках тем и сюжетов, которые могли бы быть интересны не только внутри региона, откуда они происходят.
*Мы расшифровываем региональный контекст для аудитории, находящейся вне его*
Региональные журналисты почти никогда не утруждают себя расшифровкой регионального контекста в своих материалах — и они сами, и их постоянная аудитория попросту не нуждаются в постоянных пояснениях хорошо известных им обстоятельств. Для того чтобы внешний потребитель контента смог комфортно воспринимать такой материал, его необходимо постоянно снабжать дополнительными пояснениями о действующих лицах и обстоятельствах, в которых они действуют.
*Мы не только пишем о регионах, мы говорим о регионах вместе с регионами*
Важным отличием проекта является то, что мы не только пишем, но и говорим в интернете — в режиме потокового радио и подкастинга. Гостями студии было более тысячи экспертов в разных сферах. Подавляющее большинство из них — представители регионов.
Многие коллеги спрашивают, насколько сложно создать свое разговорное радио. На самом деле совсем несложно. Сегодня технологии позволяют заменить громоздкое оборудование радиостанций ламповой эпохи несколькими компьютерами, микрофонами и цифровым пультом. Размер студии также зависит только от ваших аппетитов, возможностей, размера команды и от того, планируете ли вы вообще приглашать в студию живых гостей или готовы ограничиться связью с ними по телефону или другой голосовой связью.
,
,
Сложности возникали не с производством контента, а с его доставкой. Нам пришлось детально изучить, как работают подкасты, стриминговые сервисы и мобильные приложения, не говоря уже о социальных сетях и платформах.
Несмотря на определенные успехи, в итоге в проекте осталось два человека. Что же случилось? Мы немножко переоценили свои возможности и интерес к региональной аудитории в целом, а еще «захлебнулись», потому что получили большой поток информации, но никак не позиционировали себя в нем. В какой-то момент мы просто поняли, что проект идет в неуправляемом режиме, несмотря на рост аудитории. В итоге инвестор ушел, и сейчас мы занимаемся переформатированием и переосмыслением того, что и как мы хотим делать.
Мы точно оставим формат радио, потому что он позволяет делать разнообразный контент, но при этом начнем делать видео. Мы будем использовать гражданский сектор не как аудиторию, а как призму, через которую мы хотели бы посмотреть на региональные истории.
Еще одна сложность в нашей истории заключалась в том, что, как оказалось, региональные эксперты не варятся в общем поле за пределами своего региона и, более того, по-разному оценивают одни и те же проблемы и приводят противоположные примеры. Это нас поразило, и в итоге мы ушли от пересечения экспертов, делая отдельные программы по регионам.
Аудитория за это время сократилась примерно в два раза за счет того, что у нас почти полностью ушли подкасты, которые слушало больше половины аудитории. Зато пришла аудитория в соцсетях, потому что мы изменили принцип доставки контента и вышли на мультиплатформенность, а сами материалы размещаются прямо на площадках соцсетей и не уводят людей на сайт. Сейчас в Facebook у нас 20 тысяч подписчиков, и еще 5 тысяч читают рассылку, которая продолжает расти.
,
