Дмитрий Константинович Урбанович — оренбургский журналист. Будучи выпускником историко-филологического факультета Оренбургского государственного педагогического института (учитель по диплому), он связал свою жизнь исключительно с журналисткой. Сотрудничает с радиостанцией «Эхо Москвы» в Оренбурге. Член Союза журналистов России. Лауреат областных конкурсов «Свободная пресса — XXI век». Урбанович постоянный гость оренбургских студентов-журналистов. На одной из своих встреч он поделился с молодыми коллегами своими представлениями о том, как работается региональному политическому журналисту.
,
,
Писать о власти и ее решениях на региональном уровне многим молодым журналистам не совсем интересно. Они думают, что настоящую политику делают только в Москве. И очень в этом заблуждаются. В провинции политика — это реальная сфера жизни: различные выборы, регулярные заседания Законодательного собрания. Другой вопрос, как об этом писать?
Чаще всего начинающие коллеги представляют отчеты о выступлениях депутатов. Мне, как политическому журналисту, интересно показывать принципы, которыми руководствуются наши депутаты, и выявлять их позиции по разным вопросам. Часто в своих материалах иду от героя. У меня, как у любого журналиста, есть чутье: последует ответ на вопрос или не нет.
Особенность нашей работы в том, что, несмотря на свои симпатии или антипатии к представителям власти, мы должны с ними выстраивать диалог и конструктивные отношения, которые не должны быть корыстными. Я отношусь отрицательно к любым наградам журналистов от власти. Если это происходит, то это очень плохой признак — значит, мы не выполняем свою работу. Я несколько раз становился «Журналистом года», но решал это не губернатор, а профессиональное сообщество. Так вот этими наградами я горжусь. Но есть журналисты, особенно те, кто работает в сфере политической журналистики, которые думают иначе. Они имеют различные преференции от власти. Что стоит за этим? Часто простое человеческое и журналистское тщеславие.
Я провинциальный журналист, чем горжусь. Провинция — это самое благодатное и интересное место для журналиста, так как здесь легче разобраться в том или ином событии. В мегаполисе работать сложнее: столица шумная, порой бестолковая, наполненная излишеством, жить в ней и не поддаться соблазну журналисту сложно.
,
,
В провинции практически нет желтых изданий, каналов, подобных Лайфньюс. Как известно, эти СМИ интересуют только жареные факты. По-моему, это — не журналистика, а какая-то другая профессия.
Для меня журналистика всегда имеет «человеческое измерение»: человек — мера всех вещей и отношений. Я придерживаюсь принципа помощи и поддержки человеку в сегодняшнем, очень несовершенном, мире. Не секрет, что многие современные федеральные журналисты говорят неправду, подтасовывают факты, играют на низменных чувствах людей. В провинции это сразу обнаруживается: тебя моментально «раскусят» и не дадут ходу твоему так называемому «творчеству». Надо сказать, что многие провинциальные журналисты, перебравшись в Москву, сохраняют интерес к познанию жизни.
В провинции, как и в Москве, нужно искать свою нишу. Вообще я бы в этом плане жестко не разделял федеральных и региональных журналистов. Сегодня и тем, и другим работать проще — они могут, например, транслировать сообщения через Интернет. «В стол» сейчас практически никто уже не пишет. Поэтому технологические возможности у журналиста сегодня большие, независимо от того, где он живет.
Но есть проблемы иного порядка, которые связаны с тем, во что сегодня превращается наша профессия. В конце 80-х годов прошлого века казалось, что, если не будет КПСС, которая предписывала журналистам жесткие идеологические нормы, наступит свобода. Коммунистической партии сегодня нет, как нет Советского Союза, а проблемы журналистики остались. Более того, они удвоились. И во многом они связаны с пониманием свободы журналистской деятельности. Я придерживаюсь принципа, что абсолютной свободы нет, и деятельность журналиста должна быть обязательно регламентирована законом. А все, что не запрещено законом, должно быть разрешено.
Сегодня газетному журналисту в большей степени, чем телевизионному, удается «сохранить себя» в профессиональном плане. Это связано с тем, что в работе газетчика есть некий люфт между событием и его освещением. Здесь не нужна быстрая реакция на события, которая необходима для телевизионного и радийного журналиста, даже если материал идет в записи. Там преобладает власть картинки. У печатного журналиста существует некая отстраненность, прослойка между событием и читателем: есть время обдумать и проанализировать публикацию, что снижает риск подачи неуточненной информации.
,
