Имелось в виду, что главный редактор «Комсомолки», а затем «Известий» Алексей Аджубей — является зятем всесильного Никиты Хрущева.
Сейчас мало кто вспомнит об этом. Время все расставило по справедливости: Аджубей вписан в историю российской журналистики, как один из самых ярких редакторов. Конечно, никто не может поручиться за то, что он стал бы главным без родства с первым секретарем ЦК, это факт, но совершенно очевидно и другое: оказавшись у руля самых популярных газет страны, Алексей Иванович снискал себе уважение журналистского сообщества и неприязнь партийных бюрократов. Он перевернул многие прежние представления о том, как должна выглядеть газета, стал безусловным новатором, по многим позициям опередил свое время.
Еще раз убедился в этом, перечитав книгу «Алексей Аджубей в коридорах четвертой власти», составленную из воспоминаний тех, кто работал рядом с ним.
В своей колонке я не собираюсь подробно разбирать редакторские приемы Аджубея, этому посвящены книги и диссертации. Но одно очень важное качество назову. Оно, на мой взгляд, является фундаментальным, базисным, без него не может состояться никакой главный.
И в «Комсомолку», и в «Известия» Алексей Иванович являлся каждый день заряженным на то, чтобы сделать предстоящий номер самым лучшим, самым читаемым, он мог на планерке забраковать все заверстанные с утра материалы, мог за несколько часов до сдачи газеты в типографию посадить журналистов за выковывание «гвоздя» и лично относил написанные ими и отредактированные им страницы в машбюро.
,
,
В воспоминаниях Дмитрия Мамлееева, который и сам был ярким газетчиком, долгое время возглавлял секретариат «Известий», я нашел такой эпизод. Один из столпов редакции в аджубеевские времена на редакционном собрании пожаловался: живем все время на нерве, а так жить нельзя. Алексей Иванович, подводя итоги, не обошел своим вниманием этот пассаж.
— Жить на нерве, — сказал он, — значит, отдавать всего себя газете. И на вопрос, когда это кончится, я отвечаю: никогда. Если мы не будем жить на нерве, значит, мы умрем. А вместе с нами умрет газета.
Другой видный известинец Анатолий Друзенко написал об А.И. так:
Удивительно, но только недавно, много лет спустя, я понял, что он не столько руководил нами, сколько «заводил»… Он был азартным редактором. Обогнать других, выйти первым с новостью, в номер, немедленно.
Новое время, новые песни… Другой стала жизнь, другими стали СМИ. И редактор теперь больше думает не о том, чтобы делать газету для читателя и не о том, чтобы вставить «фитиль» коллегам, у него иные заботы — угодить учредителю, уловить меняющийся тренд. Формально цензуры нет, да она, как выяснилось, и не нужна, поскольку цензор поселился в головах и вполне надежно (для власти) выполняет свои надзорные функции.
,
,
Опять вспомню Аджубея.
Алексей Иванович прежде всего был не главным редактором газеты, а главным ее читателем. Он всегда ставил себя на место читателя и с этой позиции предъявлял требования к материалам, языку, тематике, проблемам, журналистам.
Это из воспоминаний другого известинца Владлена Кривошеева. Того самого, кто, будучи собственным корреспондентом газеты в Праге, отказался восславить советское военное вторжение в августе 1968 года, то есть ровно пол века назад.
Я бы порекомендовал нынешним главным (и тем, кто мечтает сделать карьеру в СМИ) перечитать воспоминания об Аджубее. Поучительно. А Союзу журналистов — найти возможность сохранить память об одном из самых выдающихся редакторов прошлого века. Справедливо.
Кстати, именно Алексей Иванович возродил когда-то СЖ СССР, он же поднял зарплату и престиж газетчиков, стал инициатором учреждения еженедельников «Неделя» и «За рубежом», перевел «Известия» на вечерний выпуск, учредил премию имени Воровского, придумал множество рубрик, которые затем существовали в газете многие годы. И список этот можно продолжать еще долго.
P.S. Я не был близко знаком с А.И. Но хорошо помню, как однажды он, уже будучи опальным, сосланным на унизительную должность редактора отдела в журнал «Советский Союз», позвонил мне и предложил написать статью про Северный полюс и полярные экспедиции. Я пришел со своим опусом в его крохотный кабинет с решетками на окнах, стал показывать слайды и фотографии. Глаза Аджубея загорелись: «Будем давать разворот, нет, два разворота»! Он достал фломастер и на листе бумаги стал рисовать макет, придумывать подачу: заголовок, лид… Ему это было интересно: полюс, опасности, романтика. Редактор!!!
,
