Расследователь — тоже человек

Когда люди делают новости, у них просто нет времени на расследования, так как расследование отнимает очень много сил. У редакции есть возможность ждать наших расследований месяцами, а новость — это сиюминутная штучка, которую надо в течение дня делать многократно. Новостник и расследователь — это не то чтобы разные журналистские профессии, это занятия, которые сложно сочетать.

•   ЦЕЛЬ — РАЗОБРАТЬСЯ В СИТУАЦИИ

Расследование должно быть объективным и всесторонним. Когда мы за него беремся, мы не должны преследовать цель кого-то разоблачить. Цель одна: разобраться. Мы должны дать возможность высказаться всем сторонам и, естественно, предпринять усилия для того, чтобы подтвердить или опровергнуть свою первоначальную гипотезу. Но у нас не должно быть заинтересованности в определенном результате. Конечно, расследование должно отвечать интересам публики, а не преследовать какие-то узкие интересы конкурирующих группировок. Хочу сказать, что арбитражные разборки между конкурирующими компаниями — это совершенно не интересно простому человеку, так как это не затрагивает его интересов.

Если автор доволен тем, что он сделал, когда несет текст редактору, значит, что-то не так либо с текстом, либо с автором. Только графоманы бывают довольны собой. О результатах своей работы можно говорить только по факту: уголовное дело завели, или какие-то круги после твоей публикации пошли, или какое-то количество откликов появилось, и ты понимаешь: что-то сдвинулось. Расследование — это такой жанр, который должен быть понятен читателю, поэтому его нужно очень тщательно выписывать. А редактор — человек, который читает текст другими глазами, пытается объяснить тебе, как сделать его понятнее. 

Для того чтобы научиться делать расследования, не надо проходить никаких курсов. Необходимы только любопытство и желание разобраться во всем. Как у нас в «Новой» Леонид Никитинский говорит о задаче журналиста: «Узнать правду и всем ее рассказать». Вот этому нигде и никто не научит, навык приходит только с опытом. В основе расследования лежит не «слив», а информация, которая не известна публике, но затрагивает ее интересы. Давайте определимся с тем, что такое «слив». Есть какие-то вещи грязные и нехорошие, не пользуйтесь ими. Вместе с тем мы понимаем, что репутация журналистская — это такая штука, которая притягивает к себе информацию, в том числе и такого рода, который можно трактовать как «слив». Не верьте и проверяйте.

•   ЖУРНАЛИСТ- РАССЛЕДОВАТЕЛЬ И СЛЕДОВАТЕЛЬ — НЕ ДРУЗЬЯ И НЕ КОЛЛЕГИ

Журналисты со следователями, как правило, находятся по разные стороны баррикад, но в редких случаях наши интересы совпадают. Но законом наложены ограничения на контакты следователя с прессой, поэтому рассчитывать на тесное общение, как правило, не приходится. В моей практике не было случая, чтобы я со следователем говорила по душам. 

Один-единственный раз следователь мне помогал, но, конечно, ни в коем случае я этим не злоупотребляла.

•   ИНСАЙДЕР — ПОЛЕЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Инсайдер — это как фиксер, человек, который даст доступ к тому, к чему у вас доступа нет. Конечно, в этом смысле инсайдер — полезный человек, и дружить с ним хорошо и здорово. Но я бы не ставила знак равенства между инсайдером и фигурой, которая вам обеспечивает «слив». Это немножко другое. Человек, который делает «слив» внутри структуры, преследует какие-то свои конкретные цели и просто пытается использовать вас в своих интересах. А инсайдер — это человек, который, возможно, дышит с вами одним воздухом и разделяет ваши ценности. Или просто ему интересно с вами общаться и он может рассказать вам больше того, что вы знаете. Он может быть вашим фиксером, проводником внутри ситуации. По-человечески отношения с такой фигурой очень полезны.

•   С РАЗВИТИЕМ ТЕХНОЛОГИЙ СОВЕСТЬ В ЖУРНАЛИСТИКЕ НИКТО НЕ ОТМЕНЯЛ

Не знаю, стало ли сегодня журналистское расследование более объективным, но у журналистов появились 
дополнительные возможности. Еще 10 лет назад мы не могли представить, что появятся возможности техническим способом анализировать огромные объемы данных и вытаскивать новые знания просто из анализа этих данных, на что раньше у расследователя уходило просто невероятное количество времени. Технические средства позволяют нам быть более быстрыми, более точными. А что касается объективности, то это какая-то внутренностная характеристика, которая от технических средств никак не зависит. Это просто вопрос собственных отношений с совестью и с профессией.

•   НАДО ОСТАВАТЬСЯ ЛЮДЬМИ

Стоит ли расследователю высказывать свое мнение? В каждом конкретном случае это по-разному происходит. Это всегда вопрос, адресованный к автору, но я все-таки за то, чтобы нам оставаться людьми, высказывать чувства. Для меня практически любое расследование, которое мы делаем, — это в том числе и вопрос личных эмоциональных оценок.

Я вот сейчас скажу не очень популярную штуку. Есть, конечно, примеры крутейших журналистских зарубежных расследований, просто феерических. Читаешь — и захватывает дух. Но я бы здесь с большим оптимизмом смотрела на русскую журналистику, и в том числе на расследовательскую школу в России. Многие наши коллеги работают не только как хирурги, они работают как саперы. И очень сильно подставляются, рискуют своей жизнью. В моей практике были расследования, когда нам удавалось вытаскивать людей из тюрьмы. Наш Муратов говорит в таком случае: «Все, теперь можно не думать о смысле жизни».