Я редко пользуюсь диктофоном. Объяснение тут простое: жаль терять время на последующую расшифровку. Предпочитаю по старинке: блокнот, ручка, каракули, которые только сам и разбираю. Но иногда без диктофона никак, особенно, если речь идет об интервью с первым лицом. Хотя и в этом случае лучше подстраховаться и делать записи.
В начале зимы 2003 года редакция командировала меня в продолжительную поездку по Грузии, Аджарии и Абхазии. Ситуация там была горячей: в ходе «революции роз» к власти в Тбилиси фактически пришел Михаил Саакашвили, но в Батуми еще сидел бунтарь Абашидзе, а в Сухуми опасались провокаций.
В грузинскую столицу тогда понаехала пресса со всего мира, и, конечно, каждый корреспондент мечтал получить интервью у Саакашвили. Всем было ясно, что он без пяти минут будущий президент. Я тоже хотел с ним познакомиться. Но как добиться аудиенции? Первые три дня прошли в пустых хлопотах. Помощник Саакашвили по имени Георгий отсылал меня к Ираклию, тот советовал связаться с пресс-секретарем Марикой, далее по цепочке возникала референт Кэти, которая говорила, что помочь способен только некий Коба. В конце концов, вспомнив, что все пресс-секретари и референты существуют только за тем, чтобы ограждать своих боссов от прессы, я наплевал на правила и включил другой ресурс. В Тбилиси у меня был давний приятель Ван, армянин с большими связями. Звоню ему:
— Ты можешь помочь?
Представитель самого предприимчивого народа ненадолго задумался и ответил:
— Да, но только при одном условии: я тоже пойду с тобой на интервью, а ты при случае замолви за меня словечко: хочу быть депутатом парламента.
— Окей.
И мы тут же отправились прямиком в здание тбилисского законодательного собрания, которое на местном наречии зовется, если не ошибаюсь, Сакребуло. Было воскресенье, но у подъезда стоял джип с пулевыми отверстиями в стеклах — на нем, согласно легендам, раскатывал Саакашвили. Будущий президент загодя выстраивал свой имидж, как рыцарь без страха и упрека. Без проблем миновав кордоны из охранников, мы поднялись на третий этаж, нашли скромную приемную председателя. Через пять минут с широкой улыбкой на лице и, распахнув объятия, к нам вышел герой «революции роз». И дал часовое интервью.
,
,
Мишико (так его тогда все звали) был явно в состоянии эйфории от недавней победы, от него так и исходило желание щедро поделиться радостью. Он охотно и подробно ответил на все мои вопросы, в том числе на самые каверзные, заверил, что станет развивать добрые отношения с Россией.
Весьма довольный, я вернулся в отель, позвонил в редакцию и сказал, что через несколько часов передам эксклюзив: «Резервируйте полосу в номер». Потом включил диктофон. Что за дела? Ужас! Эта чертова машинка не записала ни единого слова. Ну, ни единого. Не знаю, что с ней произошло. Вот так фокус! Опять звоню Вану: «Срочно приходи». Уговаривать его долго не пришлось.
Короче говоря, мы вдвоем, сообща, по памяти восстановили текст беседы, я тут же перегнал его в редакцию, и наутро в газете появилась большая, почти полосная, статья под заголовком «Михаил — не архангел». Кажется, это было первое интервью нового главы грузинского государства в наших СМИ.
Кстати, Вана я не обманул, рекомендовал его в депутаты. И он им стал.
Еще одна иллюстрация к тезису о том, что нет ничего невозможного. Тем более, у нас — на необъятных просторах бывшего СССР. И про диктофон — тоже поучительно. На технику надейся, но и сам не плошай.
,
