Зачем нужен сторителлинг и какие в нем возможны ошибки

— Для чего вообще нужен сторителлинг? 

— Буквально для всего! Даже для того, чтобы рассказать про сторителлинг. Если серьезно, это подход, который делает информацию интересной, и если мы хотим, чтобы кто‑то информацию узнал, ее нужно уметь рассказать.

— Что для вас самое сложное в нем?

— Не повторяться и не использовать приемы, которые уже сработали. Зритель (он же читатель и вообще любой человек) развивается, ему не нравится, когда к нему применяют одни и те же приемы. Новое же вызывает интересный эффект: любой сюжет, рассказанный неожиданным образом, становится популярным за счет «ого, такого я еще не видел».

Первым проектом студии «История будущего» Михаила Зыгаря была социальная сеть русской революции «1917. Свободная история». Документы и дневники в ней предстали перед зрителем в виде ленты постов. Каждый день таких постов было десятки, прямо как в вашей ленте Facebook каждый день. Таким образом, например, студенты, подростки увидели в этом близкую историю и стали читать. Некоторые — ежедневно!

Страшно хотелось (и хочется!) этим приемом пользоваться. Но гораздо лучше — воспользоваться знанием о том, что люди хотят интересно упакованных историй. И, хотя направление мысли осталось тем же (соцсети — новый язык), большой проект прошлого года «1968. digital» — это уже вертикальное видео с иммерсивным эффектом. В нем история собственно 1968‑го рассказывается через экран мобильного телефона героя тех событий. Мы буквально видим, как развивается роман Йоко Оно и Джона Леннона, читая их переписку в WhatsApp, видим, как Ив Сен‑Лоран делает наброски для новой коллекции, а Джордж Ромеро снимает фильмы про зомби на камеру телефона. 

Снова хочется этим пользоваться. Но новый проект студии, который вот‑вот стартует, — «Мобильный художественный театр» — снова другой подход. В нем мы используем эффект погружения с помощью аудиодорожки и отправляем зрителей спектаклей гулять по Москве в наушниках, чтобы оказаться внутри постановки.

Опыт, который мы накапливаем, уникальный, чтобы его использовать, нужно находить совершенно другую аудиторию, незнакомую с тем, что мы делали раньше.

— Как работать с большим объемом фактуры?

— Большой и правильно координируемой командой.

Если говорить об историческом контенте, то объем действительно огромный, и большая часть редакционной работы в том, чтобы правильно ставить задачи нашим историческим исследователям. Дедлайны еще помогают.

— Как боретесь (если) с «растягиванием» времени на производство?

— Сериалами: давайте представим, что у нас не одна история, а 10, 40 или 365. Это значит, что во что бы то ни стало каждый день / неделю / месяц выходит новый эпизод.

— Какие делали ошибки в сторителлинге?

— Могу рассказать о «Карте истории». Это потрясающая задумка: квест, в котором читатель проживает жизнь вместе с реальным персонажем из России ХХ века: Анной Ахматовой, Эльдаром Рязановым или, скажем, американским рабочим Робертом Робинсоном. Зритель решает вместе с ним: браться за эту работу? Заговорить с незнакомцем?

Это мой любимый проект студии, он очень тонкий, в нем все хорошо с точки зрения сторителлинга. Но есть нюанс. У такого сложного, глубокого и тонкого проекта довольно узкая аудитория. В каждой игре примерно 10 карточек‑ситуаций, и в среднем, чтобы ее пройти, нужно 10 минут. Оказалось, что фокус внимания у тех, в кого мы целились, не рассчитан на такое чтение.

Если прямо формулировать ошибку, то подача истории должна соответствовать аудитории, а не только нравиться нам.

— Бывало ли, что понимание того, как надо рассказать историю, кардинально менялось в процессе сбора фактуры?

— Не просто бывало — это принцип работы. Любая история живая, и пока ее рассказываешь, она меняется. Конечно, есть план, какой‑то производственный процесс, но если по нему не идет — это нормально! Значит, можно сделать лучше.

— За кем или чем следить журналистам, чтобы разбираться в сторителлинге?

— Я как не журналист могу посоветовать следить за шорт‑листами разных digital‑премий, лучше международных. Чтобы знать, что так тоже можно, и понимать, куда все идет.