«Лениздат», сообщество «МедиаФан» и «Новая газета в Петербурге» в минувший четверг собрали журналистов и представителей благотворительных организаций в баре. Мы назвали наше мероприятие «ЭмПати». Это была вечеринка про эмпатию. В неформальной обстановке мы поговорили о том, как нам «не причинять добро» друг другу. Спасать, если не мир, то отдельных людей, весьма заманчиво, лишь бы не навредить им при этом и не перессориться.
Фонды — поставщики безопасного контента
Признаемся, поводом для нашей ЭмПати стал уже позабывшийся скандал, который произошел из-за текста «Медузы» про подопечного центра «Антон тут рядом» — того самого Антона, с которого фактически и началась деятельность фонда «Выход в Петербурге» и основанного им центра абилитации для взрослых людей с аутизмом. Руководству организации не понравился получившийся материал. В издании остались верны «редакционной политике» и не стали принимать все правки, которые просили сделать представители центра. Разбирать, что случилось, уже нет смысла — все заявления и обвинения с обеих сторон прозвучали.
Хотелось узнать, какие выводы сделаны, тем более после ситуации с «Медузой» было заявлено, что в фонде разработают собственные правила работы со СМИ.
— Адекватной моделью взаимодействия НКО и медиа было бы партнерство, когда третий сектор имеет право голоса не на основании того, что это рекламный материал и за него заплачены деньги, а на основании того, что третий сектор является поставщиком экспертизы, — отметила на нашей ЭмПати исполнительный директор центра «Антон тут рядом» Зоя Попова.
По ее словам, когда НКО настаивает на согласовании материала с журналистом, то речь не идет о давлении на прессу, но только о желании проследить, чтобы те тонкие нюансы, которые определяют жизнь человека, оказавшегося в трудной ситуации, были учтены, и чтобы был соблюден принцип «не навреди».
— Нам кажется, что нужно заключать четкие письменные договорённости перед тем, как будет создаваться материал, условия, регламентирующие порядок взаимодействия автора материала с сотрудниками, экспертами, и главное — с благополучателями, с которыми работает фонд, — заявила Зоя. — Мы говорим про письменную фиксацию порядка взаимодействия между фондом как поставщиком контента и журналистами, если фонд, грубо говоря, продюсирует материал. Это право фонда — согласовывать текст, причем не только прямую речь, но и сам повествовательный текст.
Столь жесткий вариант работы со СМИ вызвал у журналистов как минимум удивление. Дело, скорее, не в неготовности сотрудничать с фондами. Просто не ждешь от тех, кто помогает людям, требований заключать договора, соблюдать условия, согласовывать не только цитаты, но и авторский текст. Будут ли иметь такие «договора» юридическую силу? Скорее, нет. А если будут — то согласятся ли СМИ на подобные условия?
С другой стороны, возможно, и журналистам пора снять розовые очки и принять тот факт, что НКО не просто компании блаженных, творящих добро, а серьезные экспертные организации. И к их мнению по работе с медиа стоит по крайней мере прислушаться, осознать их претензии и пожелания.
,
,
— Когда медиа рассказывают о ядерной физике, балете или войне в Сирии, то считается, что журналист должен быть в теме. Относительно тех сюжетов, которые связаны с деятельностью НКО, есть заблуждение, что это часть нашей общей текущей жизни, у всех есть подобные проблемы и любой может в них разобраться, — говорит Зоя Попова. — Но третий сектор (благотворительные организации — ред.) — это не прибежище восторженных любителей, это вполне значимый сегмент, который является двигателем важных изменений в стране и который взял на себя работу с теми категориями граждан, которые оказываются в ситуации социальной уязвимости.
Исполнительный директор центра «Антон тут рядом» отметила, что сегодня НКО являются для СМИ поставщиком ценного — популярного и привлекательного, и одновременно безопасного контента.
,
,
— Для журналиста безопаснее написать историю человека или семьи, социально уязвимых, чем сделать глубокое многосоставное расследование с разоблачением коррупционных схем, за что убивают или арестовывают. НКО — поставщик контента, которые позволяют решать как содержательные задачи, так и финансовые. Это кликбейтные материалы, соответственно повышающие рейтинги и инвестиционную привлекательность, — считает Зоя Попова.
При этом она не отрицает, что и самим фондам СМИ все еще нужны.
Нужна информация, а не правда
Но зачем СМИ фондам? И чего в идеале благотворители хотят от журналистов?
По мнению административного директора фонда AdVita (Ради жизни) Елены Грачевой, сегодня тем, кто помогает, необходимы «длинные истории» в СМИ. То есть перенос акцента работы журналистов с рассказов про «уникальные случаи» на аналитику, объяснение того, откуда берутся проблемы и как их можно решить.
Как объясняют в «АдВите», еще лет 10-15 назад фонды не знали, как пробиться в СМИ. И любое упоминание в любом виде было за радость, так как привлекало внимание и к частной проблеме, и ко всей НКО. Сегодня же репортеров часто бросает в две крайности — «токсичную журналистику» и «игры в правду».
В первом случае речь идет о жалостливых материалах, когда в минутном ролике несчастная мать шесть раз успевает смахнуть слезу, когда показывают деток или котиков, замотанных в капельницы, когда «еще можно спасти», «подарите детство», «умирающие малыши». Основной мотив таких текстов — пройдете мимо, и человек умрет. Автор провоцирует у читателя ощущение, что тот немедленно должен расстаться с деньгами, чтобы не быть подлецом. При этом утверждается, что это обязательно спасет жизнь и приведет к полному выздоровлению, других вариантов просто нет.
— Человек устроен так, что ему правда свойственно желание откупаться деньгами от стрессовых историй — отправить смс и считать себя молодцом. В этом ничего плохого нет, это нормальная реакция, и мы благодарны жертвователям, — объясняет руководитель pr—отдела фонда AdVita (Ради жизни) Юлия Паскевич. — Но в такой ситуации фонды в какой—то момент перестают получать помощь. Читатель не может реагировать на каждую просьбу и спасать всех. Каждый раз, публикуя такой текст, вы расходуете его эмоциональный опыт.
Да, журналист получает «кликбейтный» текст, но уже должен понимать, что своему герою он не всегда помогает, а часто просто эксплуатирует его несчастье. И в этом кроется еще одна опасность. Желая помочь, СМИ «причиняет добро» — вредит человеку.
— Тут можно вспомнить хрестоматийную историю с текстом безусловно профессионального журналиста Валерия Панюшкина «Половина девочки». Он рассказал жуткую историю про ребенка, который обгорел, перенес несколько ампутаций, без слез этот текст читать невозможно. И тогда удалось собрать денег, которых хватило на лечение и той девочки, и еще десяти. Но после публикации материала маме с дочкой пришлось уехать из родного города, где их затравили, — рассказала Юлия.
В случае «игры в правду» журналист допускает, по мнению представителей НКО, другую ошибку.
— При таком подходе мы не объясняем аудитории, что мы видим, — говорит Елена Грачева. — Именно это произошло в тексте «Медузы» об Антоне. Автор рассказала, как работают тьюторы в фонде, но не объяснила, зачем: зачем они отклеивают жетончики с доски и дают их Антону, зачем не дают ему пить чай и, конечно, совершенно непонятно, зачем на это жертвовать деньги. Проблема в том, что люди не получили информацию. Информация — это не фиксация того, что мы видим. Это то, что мы понимаем. То, что видим — это правда, но не информация.
,
,
Фонды хотят от журналистов профессионализма, который, по их мнению, должен проявляться в глубоком понимании темы. Если понимания нет — готовы помочь.
— Мы готовы сколько угодно отвечать на ваши вопросы, объяснять, слушать вашу точку зрения, но наша задача — не подставить тех людей, которые нам доверились, — объясняет Грачева. — Обращайтесь к нам, врачи уже запуганы и боятся говорить. А у нас экспертный опыт таков, что мы можем объяснить на пальцах.
,
,
Юлия Паскевич добавляет, что фонды могут быть полезны для журналистов как источник качественных контактов и аналитических данных. Там уже знают, к каким врачам, экспертам, компаниям можно обратиться за комментариями, кто готов общаться со СМИ, быстро и адекватно отвечать на вопросы.
«Сирота» — это звучит обидно
Журналисты на ЭмПати парировали представителям фондов. Корреспондент Metro в Петербурге Алёна Бобрович напомнила благотворителям, что в СМИ не всегда есть возможность реализовывать глобальные темы, хотя бы потому, что в новостных изданиях объем материала не позволяет расписываться. В 2,5 тысячи знаков, например, трудно уместить аналитику. А вот историю конкретного больного вполне реально. И, по мнению Алены, аудитория Metro очень хорошо воспринимает такие рассказы и вдохновляется помогать, хотя рубрике уже много лет.
Она же попросила фонды обращать внимание не только на смыслы, информацию, но и на иллюстрации, которые зачастую едва ли не важнее текста, привлекают внимание читателя, могут заставить его сопереживать.
К концу ЭмПати завязался еще один спор — про слова.
В Петербурге большинство СМИ уже не используют в текстах слово с явно негативной окраской «БОМЖ». Вместо этого есть слово «бездомный». Этому за несколько лет городских журналистов научил фонд «Ночлежка». Понемногу привыкли. А вот в Москве, где «Ночлежка» только начинает свою работу, люди еще не понимают, что в этом обидного.
Центр «Антон тут рядом» выдает журналистам вокабуляр, в котором описывается, как лучше писать и говорить. Например, в фонде рекомендуют: не «аутист», а «человек с аутизмом».
У AdVita тоже есть свои нюансы. Фонд очень долго согласовывал одному СМИ текст интервью с руководителем службы паллиативной помощи Екатериной Овсянниковой. Журналист вложил в уста спикера выражения вроде «умирающий человек», «человек перед смертью». Но в профессиональной среде такие слова не употребляются. Там говорят «человек в конце жизни». Такая формулировка считается более этичной по отношению к подопечному и его семье. Фактически журналист, который для краткости заменил слова в цитате и без согласования использовал при этом неправильную в данной ситуации лексику, мог дискредитировать Екатерину в сообществе.
— У вас своя мотивация, у меня своя. И если я начну насильно «кормить» зрителя так, как мне было сказано, то зритель плюнет и уйдет, — выразил мнение журналист интернет—телевидения Nevex.TV.
— Этично использовать лексику того сообщества, о котором вы пишете. И читатель к ней привыкнет, — парировала Ксения Морозова, редактор отдела «Общество» «Собаки.ру».
В этот момент для многих стало неожиданностью замечание руководителя петербургского филиала фонда «Старшие Братья Старшие Сестры» (межрегиональная общественная организация содействия воспитанию подрастающего поколения) Ануш Овсепян. Она сказала, что неэтично употреблять в текстах СМИ слово «сирота» по отношению к детям из детских домов, приютов и других социальных учреждений.
— YouTube постоянно ужесточает свою политику из благих побуждений. В начале июня они дошли до того, что там теперь нельзя ничего. Там, где люди борются за свои права, теперь любое высказывание может быть названо «чувствительным контентом», и его не пропускают в топ, в рекомендованное, никуда, — привела пример другой попытки быть максимально этичными руководитель Nevex.TV Татьяна Маршанова. — Будьте аккуратны в ваших ограничениях, иначе мы скатимся до таких же запретов.
Кстати
Актуальный список »обидных» слов и их этичных синонимов составили журналисты «Таких дел». В нем собраны выражения по темам, связанным с острыми социальными проблемами.
Источник: Лениздат Фото: Татьяна Кропотова
