Журналистская работа нередко получает нелестные отзывы. Причин этому много — потеря человечности, чувства такта, нарушение профессиональной этики. Когда на кону эксклюзивные материалы, востребованные респонденты, а время на интервью ограничено, некомпетентные сотрудники средств массовой информации перестают вести себя корректно. Подобные случаи — это неотъемлемая часть любых спортивных мероприятий. Почему спортсмены так остро реагируют на, казалось бы, безобидные вопросы, и отчего все чаще отказываются давать интервью даже при благополучном результате?
Холодно. Хочется скорее вернуться в номер или хотя бы просто уйти как можно дальше от поля игры. Здесь все кричит о моем поражении. Этот флаг на трибунах, который взмывает значительно выше моего, родного. Овации и обращения. Они звучат не на моем языке, их относят не ко мне. Может остался хоть кто-то с моим триколором и затаившейся верой в нас? Нет. Для нас сегодня никого. А кому нравится разделять неудачи и провальный опыт? Сетовать не на что. Виноваты сами. И остались друг у друга лишь мы. Всем больно, каждой тяжело, но держатся.
Вот и она, победившая меня, ослепляет фанатов своей улыбкой. Протягивает мне свою руку, благодарит за игру, а огоньки в глазах смеются надо мной, шепчут: «Как-нибудь в следующий раз». Тяжело. Мы все проигрываем так или иначе. Не найдется человека на планете, который ничего бы не знал о падениях, который никогда не знал неудач. Это пронизывающее и так быстро берущее все под свой контроль чувство. Твое тело — уже сплошное выражение высшей степени усталости и бессилия. Секунда — и ты сплошной продукт апатии. Нет больше желаний, нет стремлений. Хочется разве что лечь в постель, и чтобы не трогали, не нарушали этого звука пустоты в ушах. Вспышка. Толчок. Окрик. Кто? Ах да, журналисты. Меньше всего сейчас хочу говорить, но это входит в мою работу — общаться с вами. Только бы сегодня попались понимающие. И чтобы не затягивали свой допрос.
«Какие чувства вы сейчас испытываете?».
Шутите надо мной, издеваетесь? Вы сейчас были здесь, жили со мной эти минуты и видели все, что происходило. Видели это лучше, чем я. Вы никогда не жили, никогда не чувствовали? Посмотрела бы я, как вы отвечаете на свои же вопросы, но в моей шкуре.
«Что вы собираетесь делать дальше?».
Этот цирк пора прекращать, клоун сегодня я. А чтобы вы стали делать, приди на ваше место и займи его кто-то другой? Вот в эту секунду у вас отберут все ваши вещи и выбросят с этого стадиона, а здесь будут стоять другие. Что будете делать вы? Только не берите с меня пример, не идите в сторону людей с микрофонами, камерами и диктофонами, они начнут зарабатывать на вас и вашем несчастье, уничтожая вас, преступая через простые понятия человечности. Но я выдержу и этот вопрос, я стерплю и отвечу еще на пару ему подобных. Это ваша работа, которую я уважаю.
Ваш хлеб достается нелегкой ценой. Как много вы должны в себе хранить и воплощать собой. Вы — писатели с документальным, оперативным творчеством; вы — артисты, создающие модель мира; вы — ученые, неустанно исследующие и расследующие; вы — историки быстро текущей современности; вы — четвертая власть; вы — педагог, ориентирующий и просвещающий. Но сейчас вы священники, и сами пришли за моим раскаянием. Мы выполнили свои обязанности друг перед другом.
А как там дома? Вы ведь сейчас моя единственная связь с родной землей. У меня нет возможности говорить и показывать близким, это сделаете вы за меня. Завтра в эфирах, на печатных листах и новостной ленте на интернет-платформах вы — мой язык, мой посыл, мои чувства. Я говорю вам спасибо за то, что были здесь со мной, за ваше участие в жизни меня и моих коллег, за ваш профессионализм и работу. Вы ошиблись в моем имени. Но ничего, мы все сегодня устали. Завтра обязательно станет легче.
,
,
Верни мне сказанное «спасибо». Я ошиблась. Что написал ты? Откуда взял эти факты для своего материала? За какое богатство продал свою совесть и честь? Я не говорю честь журналистскую, потому что я не хочу верить, что ты причастен к ним. Я стояла там, готовая ответить на каждый твой вопрос. Больше часа я терпела изнурительные физические нагрузки, меня испытывали, я боролась за свое имя и флаг моей страны. Я хотела есть, мое тело болело, мне хотелось услышать родные голоса в тысячах километрах отсюда, но я подарила эти минуты тебе.
Ты перепутал абсолютно все факты, словно и не было тебя вовсе в этот день возле команды. Ты осквернил и заменил каждое мое слово, кем сделал ты меня для собственной страны? Тебя научили делать вирусные новости, и твой талант к заголовкам сложно отрицать, но назови мне человека, который учил тебя журналистской этике? Где ты был, когда звучал главный принцип журналистики, — не навреди? Сколько получишь ты за свой материал? Не смеши. Мы знаем, что эти копейки не стоят того, что сделал ты с моим именем и спортом.
Скажи, где будешь работать и про что будешь писать, когда из-за подобного твоему творчества разрушится и рухнет структура спорта в твоей же стране? Кто сказал тебе, что спортивная журналистика — это просто? Кто подшутил над тобой, сказав, что здесь будет легче и относиться к спортсменам можно намного свободнее и менее обходительно? Спорт нужно если уж не любить, то уважать. Другим здесь делать нечего. Мы выживаем здесь изо дня в день, отказываемся от всего, что имеют наши сверстники, месяцами не видим родных, выжигаем свои года на спортивных базах и снарядах. Мы льем пот, кровь и слезы, чтобы выйти на международной арене и заставить вздрогнуть всех собравшихся, обязать их смотреть на наш поднимающийся ввысь флаг. Чтобы с чувством исполненного долга, с пьедестала, в лицо каждому присутствующему рассказать о могучей воле, великой славе и народной мудрости. Почему же ты забываешь о власти в своих руках?
О том, что несешь огромную социальную и моральную ответственность перед обществом, перед людьми, перед историей? Пойми, с нами никто не вступит в дискурс, он доступен лишь тебе. Отработав бессонную ночь, сдав материал и засыпая, даешь ли ты отчет себе в том, как эта публикация повлияет на систему, в которую тебя так доверчиво впустили? Ты выспишься, пойдешь снова в бой, уже ждет новый информационный повод. А кто был смещен после твоей предыдущей работы? Кто теперь не имеет имени и права голоса? Кто больше никогда не будет воспринят коллегами? Кто был высмеян и унижен? Чье имя больше неприлично произносить вслух, и даже шепотом уже недостойно? Ты знаешь их? А они тебя знают.
Победа наша. Улыбки моих товарищей приятно разогревают во мне забытое чувство превосходство. Сегодня никто не омрачит наш успех, мы будем наслаждаться этим днем и моментом. Приветливые лица и ласковые голоса манят в микс-зону. Нет, сегодня ни один из вас не станет участником нашего торжества. Среди вас предатель, и мы его не простили. Когда ваша поддержка и защита была нужна, вы оказались на противоположном от нас берегу, настраивая общество против нас. Сегодня у нас нет для вас места. Становитесь свидетелями, но не двигайтесь ближе.
Мы забудем нанесенные обиды и ототремся от новостной грязи. Я снова здесь с тобой. Где-то в России неравнодушные с трудом нашли силы досмотреть окончившийся старт. Ночь. Все уже спят, зная, что мы еще не скоро доберемся до интернета, и надеются прочитать детали увиденного утром. Я стою с тобой и делюсь своей эмоцией, дарю мои ощущения. Только запоминай все, пожалуйста, правильно, не переиграй мои слова в кликабельный заголовок. Завтра моя мама проснется и первым делом прочтет то, что ты расскажешь всей стране о нашем с тобой недолгом свидании. В это же время мой первый тренер будет бегло просматривать новостную ленту в поисках нашего диалога, прежде чем гурьба будущих чемпионов соберется возле нее. Должностные лица к тому моменту уже отложат газету и приступят к ежедневной работе, прокручивая твой финальный абзац в голове. Их утро не началось со лжи, они прочитали профессиональную работу, и все с тем же счастьем и гордостью ждут мою команду дома, правда?
,
