История отечественного журналистского образования началась с ХХ века, хотя попытки организовать обучение журналистов впервые были предприняты в России во второй половине XIX века. Связаны они были с тем, что после отмены крепостного права в несколько раз увеличилось число газет и журналов, из-за чего встал вопрос о профессиональных кадрах.
Штаты редакций комплектовались в то время из случайных и сомнительных людей, часто не имевших постоянного места работы. Первые попытки создать школу журналистики были предприняты в 1902 году в Петербурге, но дальше проекта дело не продвинулось. Через 3 года курсы для журналистов были организованы в Москве. Учеба началась 1 февраля 1905 года, но уже в декабре она была прекращена из-за Декабрьского вооруженного восстания. Других учебных заведений по обучению журналистов в России до революции не существовало.
После революции 1917 года новая власть активно участвовала в становлении отечественного журналистского образования. Его развитию был посвящен восьмой съезд партии (март 1919), который предлагал серьезно озаботиться комплектованием редакций профессиональными журналистами. В результате в том же году была открыта школа журналистов при РОСТЕ. Ее стратегическая задача — подготовить рабочих и крестьян, склонных к журналистской работе.
В 1921 году школа журналистки преобразовалась в Институт красных журналистов. В задачи института входила подготовка опытных редакторов, литературных критиков, заведующих редакционными отделами, ответственных секретарей, хроникеров, выпускающих.
В 1922 году с открытием Государственного института журналистов (ГИЖ) стратегия журналистского образования была изменена. На III Всероссийском съезде работников печати встал вопрос о том, что журналистское образование должно давать не только практическую, но и широкую общеобразовательную подготовку. Важной считалась идеологическая подготовка будущих журналистов, поэтому ГИЖ был переименован в Коммунистический институт журналистики (КИЖ). Правила приема гласили, что приниматься будут только члены партии с трехгодичным стажем, поработавшие в газетах в качестве рабочих и сельских корреспондентов. Все преподавание подчиняется задачам партийной подготовки.
Профессиональные дисциплины уступили пальму первенства дисциплинам идеологического характера. Магистральное направление развития журналистского образования было определено И.В. Сталиным следующим образом: «…некоторому минимуму техники журналистики обучать их, конечно, надо, но основное не в этом. Основное в том, чтобы они выработали в себе чутье журналиста-общественника, без которого корреспондент не может выполнять свою миссию и которое не может быть привито какими-либо искусственными мерами обучения…».
Обучение журналистов в системе университетов началось в 40-50-е годы. Этому способствовала в определенной степени общая разидеологизация страны: после победы над фашизмом люди почувствовали себя более свободно, стали менее терпимы к жестким идеологическим нормам. Начавшаяся в 1950-е годы демократизация общества также отразилась на стратегии журналистского образования, что выразилось не только в переносе центра обучения журналистов в менее политизированные по сравнению с партийными школами университеты, но и в расширении перечня гуманитарных и профессиональных дисциплин. Обязательным стал выпуск учебных газет, радио- и телепрограмм. Была предусмотрена специализация студентов для работы в газетах и журналах, на телевидении, радиовещании, специализация по редактированию массовой литературы, по литературно-художественной критике, теории и практике перевода. В 1970-е годы был введен творческий конкурс для абитуриентов, практика в СМИ, дисциплина «Технология журналистского творчества», в рамках которой велось обучение методам журналистской работы.
Начавшееся в 90-е годы реформирование страны повлекло за собой и перемены в подготовке журналистов. Если в советский период образовательный процесс был направлен, прежде всего, на формирование мировоззрения специалиста, то в постсоветское время возникла новая стратегия подготовки журналистов. Будущему журналисту дали возможность самостоятельно формировать свои взгляды, свою точку зрения на различные общественные процессы. Как подчеркивает декан факультета журналистики Московского государственного университета Я. Н. Засурский, современное журналистское образование базируется на философском и политическом плюрализме, на свободе выбора студентами собственной философской и политической позиции.
Вместе с тем, все громче стали говорить о том, что журфаки повсеместно готовят журналистов, решительно не пригодных для работы в современных медиа. В свое время журналист Александр Архангельский назвал факультеты журналистики — факультетами ненужных вещей. И его заявление вызвало бурную реакцию как среди журналистов, так и среди преподавателей журфаков. О журналистском образовании в разные годы высказывались на страницах ЖУРНАЛИСТА известные российские и иностранные журналисты. Они по-разному оценили для себя важность получения журналистского образования в системе университета.
,
,
Зоя Ерошок («Новая газета»)
Мне лично очень много дал родной факультет. Я получила хорошую гуманитарную подготовку, а значит, гуманистическую. Это важно для будущего журналиста, так как необразованных людей сегодня тьма, и не надо пополнять их ряды. Ремеслу нетрудно научиться, сложнее обстоит дело именно с нашими ценностными представлениями, а это всегда процесс образования, он длительный и глубинный.
,
,
Андрей Райкин (канал «Культура»)
Обучение на факультете журналистики должно идти параллельно с учебой на другом факультете. Когда-то такой опыт вузовской подготовки журналистов был в Донецке. Я считаю, что это самый правильный путь, когда человек получает знания по какой-то конкретной профессии и умеет интересно о ней рассказывать. Если он пишет о сегодняшней политике, то должен быть историком или политологом. Если говорит о проблемах экономики, то должен разбираться в ней досконально. И так во всем. В журналистике, как и в других профессиях, должна быть специализация. Например, не бывает артиста вообще. Он служит или в драматическом, или музыкальном, или детском театре и т.д.
,
,
Серж Шмеман («The New York Times»)
Я не учился в школе журнализма. Мне советовали получить классическое образование, а потом идти в газету и там уже учиться. Так я и сделал. После окончания университета поступил на работу в маленькую местную газету. Я до сих пор считаю, что лучшего образования для журналиста не существует. Потому что в маленькой газете, если ты сделаешь ошибку, тебе будут звонить через десять минут. Если что-то неправильно, тут же будут все знать. И у редактора найдется время все с тобой обсудить, что-то тебе посоветовать. В той маленькой газете я проработал год, потом несколько лет работал в информационном агентстве «Ассошиэйтед Пресс». Я знаю, что в России другой подход, так как у вас журнализм — это профессия. У нас же многие считают, зачем идти в школу журналистики и платить деньги, когда можно пойти в газету. Образование журналистское не нужно при этом иметь. Нужно показать что-то. Или ты где-то писал или вел блог. Нельзя просто прийти и сказать: «Я хочу у вас работать».
,
,
Дмитрий Соколов-Митрич («Русский репортер»)
Журналистское образование дает некую свободу движения в профессии. Когда человек приходит в профессию со стороны, у него есть комплекс, что он, может быть, чего-то не понимает. Не скажу, что журфак дал какие-то великие знания, но… Это такой факультет, что если ты хочешь учиться, то ты получишь блестящее образование, а если не хочешь, то ты можешь выйти таким, как ты зашел туда. Журфак дал некое ощущение общности, ощущение единой профессиональной среды, ощущение свободы он дал. К тому же я учился во времена достаточно интересные, все менялась, и профессия менялась.
,
,
Александр Колесниченко («Новые известия»)
Когда я был студентом факультета журналистики, я устроился в редакцию одной крупной московской газеты, ныне закрытой. Это была моя первая серьезная работа (не считая районок и малотиражных журналов), и я старался изо всех сил. А редактор отдела почти все мои статьи переписывал, да еще и ругал меня, что я пишу плохо. Я пошел к преподавателям. «Писать вас здесь не научат. Как вы умели до университета, так будете уметь и после», — изрек один. «Написание статей — ремесленничество. А здесь — университет», — настаивал другой. А я прочитывал учебники по жанрам и по редактированию и не понимал, что с этими жанрами мне в моей газете делать, и на какой идеал нужно ориентироваться, когда редактируешь.
,
,
Светлана Скарлош («Русский репортер»)
Мне кажется, что трагедия многих факультетов журналистики именно в том, что они дают теорию в первую очередь, то есть тогда, когда нет у студентов еще запроса в ней. Это не правильно. Надо ставить человека в такую ситуацию, когда у него возникнет вопрос. Хотя, конечно, у каждого возникают собственные вопросы. Одному легко справиться со сбором материала, но есть трудности в написании текстов. Другой пишет как заправский графоман, но не понимает, как работать с источниками информации. И чтобы эти проблемы решить, нужно понимать, кому, что надо. Поэтому, мы у себя в Летней школе «РР» читаем лекцию, мы даем ребятам какое-то количество теории, а потом обязательно спрашиваем, что не понятно? Мы можем уйти от темы, если у кого-то появился какой-то вопрос. Но мы не ищем однозначного ответа, мы начинаем вместе рассуждать. И я, и другие лекторы, какие-то вещи формулируем для себя чуть ли не впервые. Это, на мой взгляд, самый верный подход, который и должен быть использован при обучении журналистов.
,
,
Дарья Перкокуева (российская студентка, проходившая практику в университете Штутгарта по программе «Журналистика и коммуникационный менеджмент»)
Здесь нет ничего обязательного, (как, например, в российских вузах) — только то, что действительно пригодится для профессиональной работы. Предметы также отличаются от привычных для журналистского образования в России: здесь нет литературы, зато есть лидерство и корпоративные коммуникации, здесь нет истории, зато есть инновационный менеджмент и контент-менеджмент, здесь нет логики, зато есть производство международного контента. Все то, что реально применяется в профессии современного журналиста. Работа в группах преобладает над индивидуальной. И даже на группы здесь делят не просто так: в начале семестра пришлось потратить больше трех часов, чтобы каждый мог рассказать о своих преимуществах и доказать, что он будет ценным участником команды. Учебный план составлен очень удобно: студенты учатся 3-4 дня в неделю, а остальное время работают над проектами, путешествуют, саморазвиваются. Здесь отсутствует привычное для российского образования деление на лекции и семинары: здесь все называется лекциями, но проходит в формате семинаров. Преподаватель всегда взаимодействует с аудиторией, каждое занятие превращается в настоящую дискуссию, где каждый высказывает свое мнение. Работая в группах, студенты решают тематические кейсы, основанные на реальных ситуациях. Это помогает не только усвоить теорию, но и понять, как ее можно применить на практике. Для меня, как для студента из России, такой формат обучения был раньше незнаком. Но могу сказать, что он приносит заметно больше пользы для будущей профессии, чем то, как организовано журналистское образование в России.
,
