— С чем вы связываете самоцензуру?
— В моем представлении у самоцензуры есть разные стороны. Это может быть и трусость, и ответственность, и все что угодно. Самоцензура — это форма самоконтроля пишущего, которая позволяет ему в конкретной ситуации, данной ему в ощущениях, сказать то, что он хочет сказать. Я хорошо помню слова моего любимого ректора нашего университета Паригория Евстафьевича Суетина. Он говорил, что мы живем здесь и сейчас, а это значит, что мы всегда имеем конкретную реальность в виде определенных законов, ограничений, запретов, зависимостей и, находясь в этих условиях, ищем тот вариант выражения правды, который бы нам еще позволил сохранить собственное лицо. И это в первую очередь касается журналистики.
— Получается, что самоцензура — это всегда разговор про себя?
— Да, скорее всего, разговор про себя, потому что журналисты боятся за свое благополучие, за свое благосостояние, за свою жизнь. Истоки трусости, думаю, в этом. Но самоцензура — это и ответственность, конечно. Когда ты думаешь о том, как обезопасить коллектив, в котором работаешь.
— Цензура опаснее самоцензуры?
— Цензура и самоцензура — это два вида контроля. Самоцензура в отличие от цензуры — это следствие собственного выбора журналиста: я выбираю такую форму поведения в силу тех, или иных, или третьих обстоятельств. Но это всегда мой выбор, основанный на моем внутреннем решении.
,
,
Цензура не дает журналисту право выбора, это всегда внешний контроль со стороны государства. Часто журналистов критикуют: «Почему вы не выступаете против чего-то, вы же видите, что это плохо, что это дурь и полный бред?» Но тот, кто критикует, не учитывает: журналист должен помнить, что за ним стоит коллектив и что из-за чрезмерной смелости или гусарства он может подставить людей. Мне кажется, что это тоже относится к вопросу о самоцензуре.
— Алексей Венедиктов как‑то сказал, что журналист не должен думать о последствиях. Вы согласны?
— Я знаю его эту мысль, и мне кажется, что Алексей Венедиктов прав. Потому что журналист, когда собирает и готовит материал, должен быть свободен полностью. Это дело редактора — давать материал сейчас или потом в этом виде или в сокращении. Я после того, как встретился с этой его мыслью, сочинил свою: «Журналистика — это сумма поступков редакторов».
,
