Леонид Никитинский в аннотации к своей книге «Апология журналистики» написал: «Где нет журналистики, там не может быть и правды. Без журналистики общество лишается главного инструмента, при помощи которого правду о себе самом (об обществе) для начала вообще можно вытащить из хаоса налезающих друг на друга эмпирических (исторических) событий». Мы продолжили с ним разговор о том, что сегодня происходит с журналистской профессией.
— Можем ли мы говорить о том, что журналисты, проживающие в разных странах, одинаково понимают смысл свой профессии?
— Журналистика — чисто европейская история. Журналистика в других неевропейских парадигмах или вовсе невозможна, или она будет совершенно другой, на мой взгляд. Журналистика — это рациональное мышление, основанное на европейской парадигме, на скепсисе. Это чистая Европа.
— Но в Международных принципах журналистской этики сказано о профессиональном долге, представление о котором разделяют журналисты разных стран.
— Можно говорить, конечно, с пафосом, что есть журналистский долг, что это предназначение, что это миссия. И я в это в принципе верю, но предпочитаю говорить о другом. Говорить не о долге, а о стандартах. Вот стандарты, они очевидны для европейской журналистики.
Есть стандарты проверки информации из нескольких источников. Они все записаны, они есть в решениях Общественной коллегии по жалобам на прессу. Они закреплены и в международных, и в российских стандартах: проверка информации из нескольких источников, обязательное представление слово второй стороне, если речь идет о конфликтной ситуации. Эти стандарты всем известны, но они у нас никем не соблюдаются.
В «Новой газете» мы, конечно, стараемся им следовать, сохраняя журналистику. А пропаганда им следовать не может, потому что тогда у них ничего не будет получаться. Они не могут предоставить право второй стороне высказаться. Пропаганда — это не журналистика.
,
,
Сегодня имя журналиста используется людьми, которые занимаются разными вещами. Если мы смотрим телевизор, что мы там видим? Мы видим там развлечения. Это вообще никаким боком к журналистике не относится. Ну, хорошо, какие-то игры там показывают, хоккей, викторины, концерты. Но журналистика тут причем? Журналистика — это все-таки разговор о каких-то важных вещах, о важной социальной повестке. Остальное к журналистике не имеет никакого отношения. Это то, что на 90 % процентов представлено в телевизоре сегодня и в региональных газетах. А региональные газеты — это чаще всего про то, как солить грибы, что замечательно и может быть кому-нибудь нужно, но это тоже не журналистика. Вторую часть занимает пропаганда откровенная, которая тоже не журналистика, потому что она не отвечает стандартам. А журналистики мало. Журналистика, вообще, в России очень мало, кому нужна. Она для европейцев, для людей, которые рационально и критически мыслят. И таких людей немного, вот им нужна журналистика.
— А в «Комсомольской правде» следуют стандартам?
— Нет, они им не следуют. В «КП» публикуется практически одна развлекуха. Я ее иногда в самолете читаю, ее бесплатно раздают. Про грудь Анны Семенович очень интересно, конечно. Но это не журналистика, это чистое развлечение. Это таблоид, Владимир Сунгоркин его так и создавал. Я к Сунгоркину с уважением отношусь, он предлагал сделать таблоид, и он его сделал. Но там журналистики не осталось, потому что серьезная журналистика с развлечением не стыкуется.
— А «Российская газета» руководствуется стандартами?
— «Российская газета» — это серьезное издание. Они стараются стандарты соблюдать, но в некоторых историях не соблюдают. Как только их заносит в пропаганду по какому-нибудь болотному делу, они перестают стандарты соблюдать. Потому что это невозможно.
— Получается, если ты не вписываешься в стандарты, значит ты…
— Значит, что ты занимаешься не журналистикой, а чем-то другим. Пропагандисты переводят вопрос в план этики, начинают говорить о долге, о патриотизме. Телевизионщики — это первые пропагандисты. В телевидении журналистики нет уже много лет.
— Это ситуация только нашей страны?
— Я полагаю, что во всем мире происходит примерно одно и то же. Карл Маркс говорил, что прогресс измеряется свободным временем. Он думал, что когда у людей будет много свободного времени, как при коммунизме, они будут книжки читать, учиться, рисовать. Выяснилось, что Маркс ошибался в человеке. Сегодня свободное время стало некуда девать. Но люди предпочитают смотреть порно-сайты или играть в игры. И как с этим бороться? Главным конкурентом журналистики является не пропаганда, а развлекуха.
— Чему учить начинающих журналистов?
— Сложный вопрос. Вот вы своих студентов научите, что есть стандарты, совесть. И им с их представлениями об этом работать будет негде, и мы не можем им предъявить никаких претензий.
,
,
Я много об этом думал и пришел к выводу, что журналистика в принципе для нонконформистов. А большинство людей — это нормальные люди, конформисты. Иначе человечество погибло бы уже. Журналистика — это то, что вам не понравится. Моя жена по специальности лор-врач, так она «Новую газету» не читает и говорит, что это «Очерки гнойной хирургии». Вообще, мало кто хочет «Новую газету» читать. Она для людей, которые интересуются серьезной и на сегодняшний день очень грустной социальной повесткой.
— Можно ли говорить о профессиональной совести?
— Нельзя, потому что коллективной совести нет. Совесть в христианской парадигме всегда индивидуальна. Есть коллективная вина и коллективная ответственность, они исследованы немцами на примере Холокоста. Да, есть коллективная ответственность, она существует, но это не коллективная вина, поэтому нельзя говорить о коллективной совести и нельзя говорить о коллективной вине.
Вина индивидуальна, а ответственность всегда коллективная. Ты же при этом присутствовал и ничего не сделал. В этом твоя ответственность, хотя по полочкам все не разложишь. Для того чтобы понять, что произошло с условной Таней Митковой или с условным Норкиным, надо писать роман.
Многие журналисты какую-то трансформацию претерпевают. Они верят в то, о чем говорят, иначе они бы не выдержали. Их бы разорвало пополам, или они уже в сумасшедшем доме были бы. Человек склонен верить в то, во что ему удобно верить. Это внутренний конфликт, и он очень тяжелый. Есть люди циничные, им проще намного.
Я в 90-х годах работал на Радио Свобода стрингером. Редактором по новостям был там блистательный журналист Володя Кулистиков. Он меня учил тому, что такое новость, как ее обрамить. Кроме него мне никто не мог объяснить, что важно и что неважно в новости. Потом он сделал НТВ, сознательно сделал как чисто коммерческую историю. Вот с ним, я думаю, ничего не произошло. Он просто абсолютно циничен, и поэтому в нем загадки для меня нет. А Дмитрий Киселев — это загадка. Был нормальный человек вроде бы. И он, я думаю, верит в то, что говорит сегодня. Если бы он не верил, он бы повесился. Но человек способен уговаривать себя.
— Профессия сложная, потому что с тобой что-то постоянно происходит?
— Сложная, потому что легко оказаться в другой профессии, переродиться из журналиста в пропагандиста. И в этом никогда себе не признаться.
,
