Чешский журналист Иржи Юст рассказал в интервью ЖУРНАЛИСТУ о том, что для него является новостью и почему журналистам «Новой газеты» не может быть стыдно за журналистов «Комсомольской правды».
— В своем выступлении на круглом столе в «России Сегодня» вы сказали, что фотография, где изображен Путин на коне с голым торсом, — это не новость, как не является новостью и видео, на котором Меркель с трясущимися руками. А что тогда новость?
— Для меня новость сейчас, когда мы живем в информационном мире, который забрасывает нас разными сообщениями и сигналами, — это то, что оказывает влияние на поступки людей: на то, как они будут подходить к своему кошельку, будут ли они брать ипотеку и пойдут ли на выборы.
Информация, которая определяет поведение людей, для меня является новостью. А фотография, на которой изображен президент с голым торсом — это то, что отвлекает от важных новостей. Поэтому, если сравнить картинку с сообщением об условном деле «Сети»*, то для обывателя фотография всегда будет привлекательнее, потому что отношение к ней основано на эмоциях. Вместе с тем информация о деле «Сети»* намного важнее для движения страны вперед, для определения ее позиции на будущее в независимости от отношения людей к этому делу. Я думаю, что выбор новости должен быть обусловлен интересом к событиям повышенной общественной значимости, к чему-то более высокому, чем просто красивая картинка.
— А если бы, например, Путин участвовал в соревнованиях по конному спорту, сообщение об этом было бы новостью?
— Конечно, потому что это сообщение определило бы какое-то направление в деятельности президента и показывало бы круг его интересов. Для большинства читателей и зрителей это могло бы иметь какую-то добавленную стоимость, чем просто картинка.
Опять же, я не хочу быть грубым, но мне иногда кажется, что все эти фотографии напоминают картинку с красивой девушкой из Плейбоя, которой мы восхищаемся, а интервью не читаем. Я представляю себе, как сложно разобраться в мире информации обычному читателю, потому что нас постоянно бомбардируют разные новости от наших друзей, от информационных агентств. Мы живем в таком мире, где разные штампы имеют больше веса, чем сама новость.
— А штампы — это что?
— Это сокращение информации. Мы видим президента на коне, и это уже законченная информация. Мы ничего не узнаем из того, что этому предшествовало, что будет потом. Происходит сокращение процесса обдумывания информации, ее объяснения.
— Ваше выступление вызвало большой резонанс у присутствующих. Вам стала возражать один из спикеров Мария Захарова. Как вы отнеслись к репликам в свой адрес?
— Я прекрасно понимаю, что каждое государство хочет донести свою информацию до жителей других стран. Я это делаю, американцы это делают, немцы это делают. Это нормально, но здесь надо действовать не грубо, а цивилизованно.
,
,
К сожалению, российская пропаганда действует часто грубым способом. Я недавно видел репортаж про коронавирус, который шел по Первому каналу. Там, разбирая слово «корона» и «вирус», корону связали с Трампом, потому что он был владельцем конкурса «Мисс Вселенная» и вручал корону красивым девушкам мира. Это что, журналистика? Нет, не журналистика. И если коллеги с Первого канала думают, что этого никто не видит, то они ошибаются.
— Каким российским СМИ вы отдаете предпочтение?
— Если брать имена, то мне как журналист нравится Илья Барабанов, который сейчас работает в Русской службе ВВС. Мне также нравится коллектив «Новой газеты», а если конкретно, то Павел Каныгин или Александра Джорджевич. Я уважаю «Ведомости» и «Коммерсант», несмотря на недавние проблемы, которые были у «Коммерсанта» по поводу политической публикации.
— «Эхо Москвы» слушаете?
— Я очень люблю «Эхо Москвы», но там мало журналистики. Каждое утро выступают одни и те же люди, которые оценивают события, в которых они, простите, иногда не всегда разбираются, иногда немножко разбираются. Мне, как человеку, который ценит информацию, это не нравится. Там происходит именно шоу, над чем часто можно посмеяться. На «Эхе Москвы» идут комментарии и очень мало разбора ситуаций. Западные журналисты так не работают, у них совсем другой уклон.
— Как устроено чешское радио?
— Концепция составлена так, что ведущие не навязывают никакую точку зрения. Они по каждой проблеме разговаривают с экспертом по телефону, и он объясняет ситуацию. А по таким спорным вопросам как, например, НДС они приглашают в эфир депутата из одной фракции и из другой, чтобы они прояснили слушателям свои позиции.
— На «Эхе Москвы» тоже есть такие программы.
— Есть, но их очень мало. Я, например, очень люблю Виктора Шендеровича, как сатирика и представителя артистического направления, но он в своих выступлениях дает свое мнение, а не разбирает детально событие. Важно, чтобы СМИ были в большей степени информационными, потому что люди должны фактически знать, что происходит в стране.
— Получается, что журналист, который высказывает свое мнение, перестает быть журналистом?
— Журналист и колумнист — это совсем разные профессии. Журналист не должен навязывать читателю свое мнение. Он действует по стандарту, пишет статью, где должны быть как минимум две противоположные точки зрения, чтобы читатель сформировал свою позицию.
— Журналисты на «Эхе Москвы» приглашают к разговору аудиторию. Это тоже в определенной степени экспертное мнение?
— Это привлечение слушателей к эфиру, чтобы они проявили больший интерес, а аудитория радиостанции расширялась. Прекрасный ход, но это бизнес-ход.
— Работают ли в чешской журналистике стандарты?
— У каждой редакции СМИ в Чехии есть свой этический кодекс, который должен соблюдаться. Он публично выставлен, и каждый читатель может почитать его и при необходимости пожаловаться на его несоблюдение.
,
,
В Чехии существует работающий Союз журналистов, не сочтите, что это укол в адрес наших российских коллег. Он является профсоюзом, старается защищать журналистов в любых случаях, независимо от позиции государства и властей из другой страны. Союз дает также оценку поведению журналиста. У нас был случай, когда два журналиста подрались, и Союз журналистов осудил их поступок, потому что журналист не должен драться, тем более на камеру.
— А как быть со спортивной журналистикой? Комментирование матча — это же шоу?
— Спортивная журналистика — это не только репортаж с соревнования. Это и расследование ситуации, например, с допингами, в рассмотрении которой спортивный журналист должен соблюдать стандарты: быть беспристрастным и описать ситуацию, как она есть.
— В России поступающие на журфак часто не понимают сути профессии. Им хочется быть узнаваемыми и знаменитыми как Юрий Дудь.
— При всем уважении к Дудю и к другим, я бы их назвал видеоблогерами, а не журналистами. Они делает хорошую работу, без вопросов. У них своя аудитория, но журналистика о другом. Это не просто поразвлекаться на камеру и спросить про секс и про то, сколько кто получает за роль. Какое значение имеет размер бюста какой-нибудь актрисы для людей? Эта развлекательная информация, которую любит прочитать каждый, без вопросов. А что дальше?
Я думаю, что обсуждение размера пенсий для читателя всегда важнее. Журналист должен доносить до своих читателей информацию, и она должна быть «чище» развлекательной новости и «чище» комментария.
— Кто вы по образованию?
— Политолог. Я закончил политологию постсоветского пространства в университете Градец-Кралове на северо-востоке Чехии. У нас были курсы журналистики в университете, там мы знакомились с профессиональными стандартами.
В журналистику я пришел 13 лет назад. Сначала работал в онлайн-газете «Актуалне», там у меня было хорошее руководство. Меня учили сокращать текст, но не сокращать информацию. Потом мне постоянно говорили, что текст должен был нейтральным, что комментарий (колонка) и журналистский текст — это совсем разные тексты. Свое мнение в журналистском тексте мы должны держать при себе. Если хотим писать мнение, пишем его только в колонке.
Также меня учили подбирать общественно значимые темы. Найти такую тему, которая не очень афишируется, и сделать из нее важную для общества новость. Вот тот ликбез, который мне дали мои наставники. Сейчас я работаю в чешской онлайн газете «Тискали».
— Вы говорите об особой миссии журналиста, а в совесть профессиональную вы верите?
— Совесть — это что-то чисто индивидуальное.
— А Вам бывает стыдно за кого-то из журналистов?
— Бывает. Но то, что мне стыдно, не означает, что должно быть стыдно всем журналистам. Это дело личное, хотя у журналиста, как я думаю, должно быть более обостренное отношение к проступкам коллег. Журналисты условно «Комсомольской правды» и «Новой газеты» — это журналисты с разными представлениями о своей профессии. Мы знаем, что редакции и формируются на основе моральных ориентиров работающих там журналистов.
*Деятельность организации запрещена на территории России
,
