По поводу самоубийства основательницы сетевого издания Koza press Ирины Славиной, которая подожгла себя перед зданием областного управления МВД, оставив в Facebook запись «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию», написано много важного. Из всех высказываний я выделила бы два: Дмитрия Соколова-Митрича и Сергея Пархоменко
Журналист Дмитрий Соколов-Митрич ответил на публикации, подобные «Теперь у нас есть своя Жанна», написав на своей странице ВКонтакте:
Дмитрий Соколов-Митрич
Не знаю, виновата ли Российская Федерация в смерти Ирины Славиной, но в одном я уверен точно. Если в ближайшее время кто-то еще сожжет себя во имя борьбы с тиранией, то в этой смерти уже будет изрядная доля вины всех тех, кто сейчас прославляет и романтизирует такой метод политической борьбы.
Ребята, прекратите! У вас осталось хоть немного совести и разума или только одна священная злоба?
Вы называете Ирину «новой русской святой», Жанной д’Арк, делаете перепосты коллажа с ее портретом на фоне сгоревших трупов детей Беслана.Но дети Беслана очень хотели жить. Жанна д’Арк сама себя не сжигала. И нет в истории христианства ни одного святого, который бы покончил с собой.
Ирину жалко. Ее смерть — трагедия. Но бросать еще одну личную трагедию в топку политической борьбы — мерзко и бесчеловечно.
Год назад Ирина писала: «Интересно, а если я устрою акт самосожжения возле проходной УФСБ (или прокуратуры города, я пока не знаю), это хоть сколько-нибудь приблизит наше государство к светлому будущему, или моя жертва будет бессмысленна? Думаю, лучше умереть так, чем как моя бабушка от рака в 52 года».
Каждый сам делает выбор. Я считаю, что лучше в 52 года от рака — успев сделать максимум за отведенное тебе время. И что сжигать себя, обвиняя в этом Российскую Федерацию, бессмысленно. Российская Федерация — это обстоятельство непреодолимой силы, со всеми ее недостатками, большинство из которых не исчезнут даже если свергнуть Путина.
Мои соболезнования родным и близким Ирины.
И спасибо тому парню, который до последнего сбивал пламя и пытался ее спасти.
Журналист Сергей Пархоменко в эфире «Эхо Москвы» сказал, что профессиональная деятельность Ирины Славиной говорит о том, что журналистика в России жива, несмотря на все сложности, с которыми ежедневно сталкиваются журналисты.
Сергей Пархоменко:
Конечно, я должен сказать еще об одной стороне этого дела — о журналистской стороне этого дела. Ирина Славина была журналистом-любителем. У нее не было журналистского образования. И, вообще, ее основная профессия была другая, и даже ее основные доходы были совершенно из других источников. Но это совершенно ничего не означает. Совершенно не обязательно заканчивать факультет журналистики, чтобы стать журналистом.
Я занимаюсь вместе с целой группой коллег таким проектом, он называется премия «Редколлегия». Он существует с лета 16-го года. Каждый месяц мы вручаем премию людям, которые пишут что-то очень важное для России, что-то интересное, профессиональное, что-то мастеровитое. Вот каждый месяц три журналиста, опубликовавших что-то очень хорошее в предыдущем месяце, получают премию от этой «Редколлегии». Сегодня это, пожалуй, самая известная и самая авторитетная в профессиональных кругах журналистская премия.
И годы работы и годы чтения этих материалов — а для того, чтобы выбрать этих трех лауреатов, нужно сначала составить список для согласования жюри, в него обычно входит 8-9 работ, а для этого нужно посмотреть многие сотни разных работ, и специальная группа экспертов, которая работает в премии «Редколлегия» этим занимается, — наблюдая за этим всем, читая эти тексты и создавать сайт redkollegia.org, на котором все материалы работы этой премии, все претенденты на эту премию и все лауреаты этой премии, я могу сказать совершенно точно, совершенно отчетливо, совершенно ответственно, будучи уверенным в своих словах, что русская журналистика жива. Хотя принято говорит о том, что ее нет, принято говорить о том, что она раздавлена государством, что индустрия разрушена; что в русскую журналистику не существует никаких инвестиций, что она перестала быть бизнесом, что она перестала быть отраслью экономики. Может быть, но она осталась личным делом, она осталась персональным жизненным подвигом довольно большого количества людей, нескольких тысяч людей в России, последних людей, которые продолжают быть журналистами в России.
Сергей Пархоменко отметил, что в России журналистика «стала персональным жизненным подвигом». Звучит, на мой взгляд, величественно, но трагически. Думаю, что наличие в обществе героев — это симптом серьезной болезни этого общества и страны, потому что герои появляются тогда, когда требуется спасать и защищать.
,
,
В последнее время мы стали свидетелями того, как честные журналисты выдавливаются из профессии. Те, кто не хочет заниматься пропагандой, уходят в интернет и там создают свои медиа. Долгое время казалось, что это единственный выход остаться в профессии. История издания Koza press, где Ирина Славина была единственным журналистом, и редактором, и продюсером, и пиарщиком, и директором, и менеджером этого сайта, еще раз доказала, что делать журналистику в одиночку небезопасно. Журналист всегда работает в ситуации риска, степень допустимости которого может меняться в зависимости от различных факторов. Журналистика входит в число профессий наиболее рискованных, и риски зачастую выражены в ней в самой крайней степени. Когда человек работает в команде, у него происходит сдвиг риска в зону группового решения и коллективной ответственности. Поэтому планерки, летучки и просто разговоры в курилке предполагают всегда живое обсуждение редакционных дел, благодаря чему у журналиста, находящегося в ситуации риска, ослабевает тревожность. И если какие-либо рискованные решения приведут его к проблемам и неприятностям, он не столкнется с ними один на один. Возникшие проблемы распространятся на всех членов редакции, с которыми он разделит свою профессиональную ответственность.
В сегодняшней России журналисты, работающие в больших СМИ, постоянно сталкиваются с социальными и политическими явлениями, которые становятся непреодолимой преградой для выполнения ими профессионального долга. Создав свое медиа, они обретают долгожданную свободу и независимость от редакционной политики СМИ и диктата учредителя. Хорошо, когда эти новые медиа создаются единомышленниками. Таких в России много сегодня: «Важные истории», «Мел», «Инсайдер», «Такие дела», и другие. Тревожно, когда журналистикой начинают заниматься одиночки, лишенные в своей работе поддержи команды и эмоциональных контактов с коллегами по цеху, что часто приводит к увеличению их персональной ответственности, которую они ни с кем разделить не могут.
,
