Будучи постоянным читателем «Новой газеты», я в течение всего прошлого года обращала внимание на публикации, которые выходили в газете под рубрикой «Портрет явления». Вот некоторые из них:
Леонид Никитинский «Милость творится втайне» — о помиловании в России.
Вера Челищева «ФСО ведет охоту на ученых», которых обвиняют в шпионаже.
Сергей Мостовщиков «Портрет на фоне вируса» — о врачах, спасающих людей от коронавируса.
Об этом материале чуть подробнее. Из диалогов с отдельными врачами Московской клинической больницы «РЖД-Медицина» имени Н. А. Семашко автор создал портрет явления — медики, пытающие бороться с новым, никому толком не известным вирусом. Свой материал Сергей Мостовщиков начинает так:
«Еще пару недель назад здесь занимались медициной мирного времени — принимали пациентов, делали плановые операции, лечили людям зубы, улучшали им руки, ноги, проводили диагностические процедуры. Теперь в стационар на 240 коек на улице Шоссейной в Люблине просто так не попадешь, только на скорой помощи, через закрытые наглухо ворота».
Приведу отдельные фрагменты из историй врачей, рассказанных в материале.
Людмила Коржуева, врач-флеболог, хирург.
Никогда я не думала, что буду заниматься коронавирусом. Когда стало известно, что нашу больницу перепрофилируют, было, конечно, страшно, но было еще и волнение: смогу ли я? получится? Но я сразу согласилась. Как иначе? Я же врач. Когда все это началось, мне досталось время с 12 ночи до четырех утра. Нас провожали в грязную зону, как космонавтов. Одели нас. Респираторы, очки, комбинезоны, бахилы, перчатки. Собрались буквально все, вся больница. И вот мы едем в лифте в приемный покой. Я и еще два хирурга. Волнение было необычайное. Но как только увидела я больную на каталке, все это прошло. Узнала, что зовут ее Валентина Петровна, и дальше все как по писаному — что, как, состояние, сопутствующие заболевания и так далее. Больница есть больница.
Алексей Яцко, анестезиолог-реаниматолог
Я вырос в Чите. Сибиряки славятся отзывчивостью. Поэтому, когда у москвичей возникла проблема с коронавирусом, мы — четверо реаниматологов — решение приняли очень быстро. Собрались и поехали в Москву, благо это возможно, поскольку мы работаем в сети «РЖД-Медицина», а эта больница тоже в нее входит. Взяли с собой фонендоскопы, которые нам тут не пригодились, ну и немного вещей, вот и все. Живем сейчас тут, во врачебном кабинете. Специальность анестезиолога-реаниматолога — это очень интересная профессия. В ней ты работаешь головой и работаешь с современной аппаратурой. Я сравниваю ее по уровню ответственности с обязанностями командира воздушного судна. Важны и взлет и посадка. При этом ты отвечаешь за жизни людей. Ты встречаешься с ними, когда они на грани жизни и смерти, а потом видишь, что они живы и говорят тебе спасибо. Это очень приятно.
Александра Новикова, поликлинический терапевт
Я живу здесь, в больнице. Утром обход. Потом лечение. Сегодня мы целый день, например, пытались спасти тяжелейшую пациентку. У нее онкология, началась декомпенсация сахарного диабета, двое суток мы не могли снизить ей сахар, начала нарастать дыхательная недостаточность. Пытались ее стабилизировать, но в итоге перевели в реанимацию. И таких случаев много, к сожалению. Нам надо объять необъятное. Объем работы огромный. Самое тяжелое в этой ситуации то, что я, например, не вижу семью. И если коронавирус что-то действительно изменит в этом мире и этот мир действительно останется, я буду гораздо больше любить своих близких. Мне кажется, это неплохой результат.
Читая и анализируя этот и другие тексты «Новой», выходящие в рубрике «Портрет явления», я обратила внимание, что в центре находится череда ситуаций из жизни реальных людей, через которые они проявляют свою индивидуальность. Поделилась своими наблюдениями со студентами и в качестве экзаменационного задания предложила им написать текст в жанре «портрета явления» с учетом некоторых требований:
1. Предметом отображения в портрете явления должны стать ситуации сегодняшнего дня, которые могут фокусировать в себе предшествующие ситуации из жизни героев.
2. Личные истории рассказываются героями от первого лица.
3. Центром внимания становится не отдельный герой — человек с конкретной личной историей, а несколько героев, объединенных по определенному признаку.
4. Портрет явления создает панораму той или иной сферы жизни общества в настоящий момент времени.
Несколько занятий в формате редакционной планерки мы обсуждали со студентами явления современной жизни. В ходе «мозгового штурма» сформулировали цель общения с героями, предполагаемые вопросы им и определили формат текста (текстовой, видео, аудио). Результатом работы большинства студентов стали портреты явления, связанные с коронавирусом:
• Учителя, работающие удаленно.
• Курьеры, обеспечивающие жизнедеятельность людей в условиях карантина.
• Продавцы магазинов, подвергающие себя риску в условиях контакта с покупателями.
• Врачи и врачи-практиканты, работающие в «красной зоне» больниц.
• Бабушки, торгующие на улицах в период ограничений, связанных с коронавирусом.
• Музыканты, потерявшие в период пандемии возможность давать большие концерты.
• Родители школьников, которые учатся удаленно и др.
Героями текстов студентов становились люди, с которыми они общались на улицах, в магазинах, в транспорте. Они звонили им и писали письма. Наталья Попова, студентка 3 курса, пообщалась с будущими медиками. Ее материал состоит из историй будущих врачей медицинских сестер, которые свое боевое крещение прошли в «красных зонах».
Первый бой — он трудный самый
Студенты-практиканты рассказали о том, как осваивали будущую профессию в период COVID-19
Анастасия Феоктистова, студентка последнего курса медицинского колледжа.
Не думала, что мне выпадет «удача» работать с Covid-19. Тяжело было наблюдать, как мучаются люди, особенно пожилые. Если говорить про физические неудобства, то сложно было надевать СИЗ, работать в «скафандре», так я называю очки, которые больше лица, и в респираторе. Они потеют, ничего в них не видишь и работаешь вслепую. Поесть и попить удавалось два раза за день. Испытывала страх, и это чувство постоянно находилось внутри меня. Каждые сутки умирали люди прямо на твоих глазах. Меня все четыре года учили не принимать все близко к сердцу и беречь свои нервы. Учили проявлять сострадание и помогать людям, относиться к пациентам с добротой и настраивать их только на лучшее. Пожалуй, эти знания мне и пригодились больше всего.
Мария Артюнова, студентка последнего курса медицинского вуза.
Перед входом в «красную зону», где лежат инфицированные коронавирусом, я надевала специальный одноразовый защитный костюм. Под него — одноразовый хлопчатобумажный костюм, какие носят хирурги, шапочку, одноразовые носки, кроксы и бахилы. В «красной зоне» нельзя расстегиваться и ничего снимать, ни респиратор, ни очки. На руки я надевала две пары перчаток и сверху третью для осмотра пациента. Воздуха не хватало, потому что костюм плохо отводит влагу. Раздеваешься, а из бахил вода льется. Находясь в защитном костюме, невозможно послушать дыхательные шумы и хрипы пациента. Приходиться ориентироваться на частоту дыхания и данные о насыщенности крови кислородом. Шесть часов длится смена в «красной зоне», столько же — перерыв, потом еще раз и все сначала. За первое свое дежурство я похудела на 2 килограмма, падала в обморок, но вставала и шла дальше работать. Зато в коллективе все очень сдружились. Как говорят, в тяжелых ситуациях сплачиваются люди, вот и тут произошло сплочение. Это самое главное, на мой взгляд.
Михаил Шевченко, студент пятого курса медицинского университета.
Родители отнеслись к моему выбору работать в «красной зоне» с пониманием, потому что сами врачи. Но мама до сих пор сильно переживает, но мой выбор все же поддерживает. В мои обязанности входило уход за больными в реанимации, измерение их жизненных показателей. Также я должен был строго в определенное время давать пациентам назначенные врачом лекарства. Крутился как белка в колесе. За сутки, если выдавалось часа два на еду и небольшой отдых, так это хорошо. Сильно уставал и падал без сил после дежурства.
Елизавета Бердяева, студентка четвертого курса медицинского университета.
Сначала, когда никто ничего не понимал, конечно, опасалась и сама заразиться и больных заразить. Но когда начала работать, поняла, что гораздо страшнее проехать в маршрутке. В «красную зону» я заходила на шесть часов. Сначала я боялась рухнуть в обморок от духоты, поскольку нужно надеть нижний и верхний костюмы, маску, респиратор и две пары перчаток. Что называется «укутываешься» по полной программе. После первого дежурства поняла, что все не так плохо. Когда заходишь в «красную зону», начинается обычная медсестринская работа, а так как у меня уже был опыт работы, трудностей особых не возникло. Обязанности те же самые, тяжело только в этих перчатках делать уколы, а еще очки запотевают иногда. Сначала родители переживали, а я боялась заразить их, поэтому в период работы я с ними особо не контактировала. Все лето я проработала в коронавирусном отделении, потом началась учеба. Сейчас я опять планирую вернуться туда на работу.
Что самое ценное — это взаимовыручка. Ты не один, всегда помогут доктора. Иногда границы между врачами, медсестрами и санитарками стираются. После шестичасового дежурства ты выходишь из «красной зоны», снимаешь костюм, идешь в душ и в «чистой зоне» можешь перекусить, отдохнуть, заполнить какие-то бумаги, а потом опять в бой.
Не будем строго оценивать текст начинающего автора. В данном случае важно другое. Заслуживает уважения его внимание к событиям из жизни современников и ровесников, на основе которых он создает портрет явления. Данный формат текста позволяет автору быть ближе к реальности и помогает читателям услышать реальные истории своих современников без ретуши и реконструкций.
,
