1. Может ли, на ваш взгляд, деятельность коллегии реально изменить ситуацию в российском медиапространстве? В частности, снизить уровень агрессии, побудить СМИ следовать этическим стандартам? Что необходимо для того, чтобы приблизиться к этой цели?
2. Каково значение коллегии как института в российской медиасреде? Что самое важное в ее работе сегодня?
3. Что вам лично дает работа в коллегии?
Виктор Юкечев, директор фонда «Так-так-так»
1. Отвечаю вполне определенно: конечно, не может. Реально изменить ситуацию в российском медиапространстве сможет само медиапространство, когда станет единым. Сегодня же ситуация такова: для государственных и муниципальных СМИ (а также для масс-медиа, ангажированных с органами власти) существует отдельное медиапространство с особой миссией, задачами и стандартами. Медиаэтический стандарт, разработанный Общественной коллегией, для этого сегмента медиапространства — как спектакль с антрактом и буфетом: интересно и местами талантливо, но к жизни никакого отношения не имеет. Между прочим, в преамбуле Медиаэтического стандарта написано, что он «признает принципиальную невозможность выработки как эталонного нормативного профессионально-этического документа (общемирового или общеевропейского «кодекса журналиста»), так и универсального журналистского стандарта, приспособленного к работе в любых условиях, в том числе в странах с неустоявшимися представлениями о ценностях, включая ценности журналистской профессии».
Так вот, о ценностях, которые «не устоялись». Общих профессиональных ценностей в российском медиапространстве не будет, пока не состоится единый профессиональный цех. Если придерживаться этой ремесленной терминологии, то нужно признать: сегодня есть цех масс-медиа, служащих гражданам, и цех СМИ, обслуживающих власть. И продукцию они по определению выпускают разную и по разным стандартам. Есть такой анекдот, якобы про канадских лесорубов: «Некогда пилу точить, пилить нужно». Вот и для этих «обслуживающих» масс-медиа: некогда нам в стандарты играть, целевая наша аудитория по другому поводу переживает.
А теперь главный вопрос: что должно состояться сначала: единый цех или общие ценности? Конечно же, ценности — и формироваться они будут медленно, постепенно доказывая всем согражданам преимущества независимой прессы, играющей по высоким профессиональным стандартам.
Мне могут резонно возразить, что никакой независимой прессы на депрессивных рекламных рынках быть не может, и без государственной поддержки здесь не обойтись. Это вопрос ожидаемый и столь же банальный. Ибо практика многих стран демонстрирует возможность решения этой проблемы. Но только в концептуально иной постановке вопроса: бюджетные деньги предоставляются масс-медиа не для их поддержки, а для обеспечения права граждан на получение полной, достоверной и актуальной информации. Вот при такой концепции необходимость общих медийных стандартов становится очевидной для всех.
Сможет ли деятельность коллегии решить эту проблему? В одиночку — конечно же, нет. Вместе со всем обществом, в результате длительных обсуждений и споров — конечно же, да. Но ведущую роль в этой длительной дискуссии она старается играть уже сегодня.
2. Мой ответ на этот вопрос напрямую вытекает из предыдущего. Если нет единой медиасреды, нет и единых, равно признаваемых институтов. Самое важное в работе коллегии сегодня — быть эдаким маяком: подавать сигналы обществу о правильном направлении движения. И быть надеждой на спасение. Что она, в меру своих возможностей, и делает.
Наиболее важными мне представляются сюжеты, где членам коллегии пришлось рассматривать жалобы на федеральные телеканалы, которые, забыв о предназначении журналистики как общественного служения, занимались оголтелой пропагандой так называемых «национальных интересов» в противовес правам человека. При этом каждый раз права человека подавались как зловредная придумка враждебного «Запада» — специально для ущемления российских интересов. Вот всего несколько примеров этого тренда: жалоба активистов движения «Стоп-ГОК» на «Вести.ФМ» и Владимира Соловьева (решение № 182 от 11 мая 2018 года); жалоба общества «Мемориал» на программу НТВ «ЧП. Расследование: «Евроколлекторы» (решение № 167 от 13 сентября 2017 года).
3. Когда мне приходится вести семинары или читать лекции по медиаэтике, я всегда использую реальные решения коллегии. Это прямой и чисто прагматический интерес. При этом я еще получаю удовольствие от того, что современные молодые люди достаточно быстро и правильно разбираются в причинах этических нарушений — не просто их отмечают, а именно правильно их диагностируют (при некотором содействии спикера, да). Мне не безразлично состояние российского медиасообщества — уж слишком много лет я занимаюсь его обустройством. Мне не безразлично состояние российского общества в целом — уж слишком много лет хорошей жизни я ему желаю. Поэтому я искренне рад тому, что уже второй раз с 2015 года меня избирают в состав Общественной коллегии по жалобам на прессу. Что называется, есть чем заняться. И надолго.
Илья Шаблинский, профессор кафедры конституционного права Высшей школы экономики
1. Вряд ли коллегия может в одиночку решить такую задачу. Снижение уровня агрессии в медиасреде может быть только результатом изменения политического климата. Это решающий фактор. И не только у нас — в США, скажем, тоже. Особенность в том, что в России агрессивный тон задают государственные СМИ. Изменится политический климат — снизится и агрессивность акторов в медиасреде. Все, что может коллегия, — иногда напоминать о медиастандартах. И то хорошо.
2. Коллегия — один из институтов, структурирующих медиасреду. Не самый влиятельный, прямо скажем. Самое важное в ее работе — максимальная публичность. Ее трудно добиться, если заявители и разбираемые конфликты незначительны. Но что уж тут поделаешь… А вот решения по «Пилораме» более или менее широко прозвучали.
3. Мне это дает периодическую коммуникацию с яркими и интересными людьми. Есть такое выражение — медиаэлита? Ну, вот это люди из этой элиты (себя точно сюда не отношу). Нужно их внимательно слушать. Впитывать и учиться. Это важная часть жизни. И еще… Иногда некоторые конфликты заставляют серьезно рефлексировать, вспоминать точное звучание тех самых этических стандартов.
Александр Верховский, директор информационно-аналитического центра СОВА
1. Разумеется, никакая коллегия не может изменить ситуацию в медиапространстве огромной страны. Тем более это невозможно в ситуации, когда большинство (по суммарному объему аудитории) СМИ эту коллегию игнорируют.
Но этические принципы — это ведь не нормативная база, это в действительности очень подвижная и плюралистическая вещь. Так что изменения в какой-то части медиасообщества могут со временем повлиять, косвенно, и на другие его части. Да, мы понимаем, что в медиасообществе действуют сильные факторы, работающие на снижение этических стандартов и повышение агрессии, более сильные, чем наша комиссия. Но это не повод не действовать в противоположном направлении. И чтобы это было эффективнее, таких акторов должно стать больше.
2. Коллегия, по сути, довольно консервативная институция, и это само по себе хорошо. Еще хорошо, что люди в ней разные, при этом стремящиеся к взаимопониманию, и если они не выходят к консенсусу, то хотя бы к отсечению крайностей.
Я не рискну утверждать, что коллегия — это этический маяк или, например, якорь. Но она точно — опора осознанного и аккуратного отношения к журналистской этике.
Сюжеты весьма разнообразны, так что можно выбирать по вкусу. Тем более всем на все заседания все равно не поспеть. Мне лично в силу профессионального интереса ближе те, что так или иначе касаются языка вражды.
3. Обсуждение нетривиальных ситуаций с умными и компетентными людьми — это очень немало.
Светлана Шайхитдинова, профессор кафедры национальных и глобальных медиа Казанского федерального университета
1. Деятельность коллегии реально ситуацию в российском медиапространстве не изменит в целом, т.к. медиапространство отражает ситуацию в политике-экономике, а это базовые вещи, с помощью дискуссий такие вещи не меняются. Кто-то сказал, что нельзя починить стиральную машину, вставив в нее детальку из посудомойки. Миссия коллегии видится в другом. Первое: создавать, фиксировать, копить прецеденты в сфере гражданских способов разрешения медиаконфликтов. Не так, как у нас привыкли — «ты виноват — сам виноват — глаз вырву», а именно в гражданско-паритетной манере с поиском партнерских, ориентированных на общественное благо компромиссов. Второе — актуализировать этические ценности, которые сейчас повсюду отодвинуты на периферию общественного внимания. Для выполнения этой миссии, на мой взгляд, важно все, что способствует развитию гражданского и этикоцентристского мышления. Для коллегии — популяризация ее деятельности.
2. Важность присутствия коллегии в российской медиасреде трудно переоценить. Одна из немногих неидеологизированных площадок сегодня. Важно сохранить принцип объективности в подходах, достигаемый уважением к различным позициям и взглядам, умением представить многообразие в концептуальном единстве. Важны сюжеты, которые связывают коллегию с актуальной практикой СМИ и других медиаформ. Важно, чтобы коллегия не превратилась в прибежище тех, кто «не принимает», «не понимает», «иной». Важно включать в поле зрения новые сегменты медиасреды и новоявленных субъектов, распространяя на них ценностно ориентированный подход, о котором сказано выше.
3. Для меня коллегия — возможность личностного самовыражения, возможность оттачивания профессионального мастерства, возможность общения в референтных, близких по духу группах. Университет, где я работаю, дает таких возможностей все меньше и меньше.
Андрей Жвирблис, член бюро профсоюза журналистов и работников СМИ
1–2. Очень жаль, что коллегия возникла лишь в 2005 году, когда в работе российских СМИ уже начались определенные изменения, а интернет занял уверенное место в медиапространстве и начал его отвоевывать у традиционных СМИ, хотя время смартфонов и планшетов тогда еще не пришло. Но это были уже совсем иные реалии, и у коллегии в бэкграунде не оказалось опыта работы в условиях исключительно «аналоговой» прессы, который накопился у советов по прессе в других странах.
Мне приходилось слышать сетования со стороны давнишних членов коллегии о том, что на ее решения часто нарочито не обращают внимания. Когда явно виновные в попрании не только журналистской, но и общечеловеческой этики не только не приносят извинений, но даже кичатся своими нарушениями. Чаще всего такая реакция наблюдается со стороны некоторых сотрудников государственных телеканалов. Понятно, что это не может не печалить, но я уверен, что планомерная работа, которая ведется в рамках коллегии, материалы и примеры, которые в ней накапливаются, рано или поздно переведут количество в качество. Ведь коллизии иногда возникают относительно простые и понятные, а иногда в ситуации сплетаются столь разные факторы, что вынести решение по ней совсем непросто.
Медиаландшафт продолжает меняться, меняется страна, однако принципы профессии, ответственность настоящих журналистов перед обществом остаются неизменными. Поэтому и возникают различные инициативы, такие как Journalism Trust Initiative «Репортеров без границ», цель которых — продвижение стандартов качества. Коллегия является редким для России примером настоящей общественной организации, построенной на принципах открытости. Я уверен, что она имеет все возможности, чтобы со временем, например, еще лет через пятнадцать, стать не просто авторитетом в решении конфликтных ситуаций, связанных с теми или иными конкретными публикациями, но и полноценной СРО, которая получит часть регуляторных полномочий, на которые пока что сохраняет монополию государство.
Евгений Гонтмахер, профессор Высшей школы экономики
1. Если человек уповает на этику — это хорошо, общество живо.
Многие случаи — очевидная «заказуха» или государственная пропаганда, идущая через СМИ, тут все ясно. Но есть совсем иные примеры. Журналист иногда высказывает жесткую точку зрения, выступает как гражданин. Все чаще такие случаи. Он становится и гражданским активистом. Увидел несправедливость и борется. Должны ли мы считать это недопустимым с точки зрения профессиональной этики журналиста? Видимо, это требует отдельного обсуждения.
3. Я состою в палате медиааудитории, участвую во многих обсуждениях. Мне интересно, как журналисты между собой выясняют профессиональные вопросы. Но больше всего меня интересуют заявители. Наблюдаю за ними. Вообще, моя главная специальность — не экономика или география, а антропология, такой дисциплины в СССР не было, она на стыке социологии, экономики, психологии, дает возможность на явление посмотреть с разных сторон, увидеть неожиданные закономерности… Меня интересует мотивация, стимулы людей. Почему пошли не в суд разбираться и не «по понятиям» в темном углу, а в коллегию, обсуждать какие-то этические вопросы?
,
