Юрий Рост в Хохловском переулке Москвы открыл выставку фотографий.
Портреты своих героев он разместил прямо на ограде храма Троицы Живоначальной в Хохловском переулке, где настоятелем служит Алексей Уминский.
Экспозиция получила неформальное название «На заборе». С фотографий смотрят на нас известные и совсем неизвестные люди, представленные Юрием Ростом как символ человеческого достоинства. Это портреты, где слово соединено с иконографическим знаком. Каждая фотография несет в себе такие детали связи времен и событий, что открывается не просто череда событий из жизни конкретного человека, а череда ситуаций Бытия.
Мимо фотографии с надписью «Чистка обуви» пройти невозможно. Портрет дяди Гриши притягивает. В халате, застегнутом на две верхние пуговицы, надетом на майку, в шляпе и с папироской в зубах, стоит он, хозяин Москвы, напоминая о приметах старого города. А рядом с фотографией — текст.
«… Дядя Гриша у магазина «Армения». Он был необязательной деталью городской жизни. Но без него образ Пушкинской площади утратил почти домашнее тепло».
А дальше идет подробное описание картонных «щечек», щеток, гуталина, которыми командовал дядя Гриша. И разговоров, в которых он «не без озорства оценивал правителей и футболистов, тебя самого и известных артистов кино. И женщин. Вообще. Как материю. Нет-нет, без сальностей. Даже без слов. Одними бровями».
К ограде храма, где с фотографии смотрит дядя Гриша, я подходила несколько раз, разглядывая внимательно стельки для обуви на любой вкус и размер, которые делали будку чистильщика обуви почти буржуазным местом.
В каждом портрете Юрия Роста — судьба человека в ее индивидуальных подробностях, почти бытовых и осязаемых, за которой обязательно стоят какие-то судьбоносные вопросы:
«У Даниила Гранина я забыл кепку. Приехал к нему на Петрозаводскую и от радости встречи и общения взял да и забыл… Вот, думаю, приеду за кепкой, сядем в кабинете у стола, заваленного рукописями, или на кухне и поговорим. Например, я спрошу:
— Если родина, дорогой Даниил Александрович, — это любовь к ближним своим, к языку, к культуре, обычаям, наконец, к этой Богом данной тебе земле, то какое отношение к ее образу на нашей с вами долгой памяти имели те, кто лежал в мавзолее, те, кто стоял на мавзолее те, кто нынче за ним сидит. И всех любить?!»
С каждым человеком ведет Юрий Рост свой особый разговор, как будто об одном конкретном моменте жизни, а за ним открывается вся судьба, и он сам как есть. Художник Юрий Норштейн, отец Алексей Уминский, философ Лосев, актриса Марина Неелова, академик Сахаров, поэтесса Белла Ахмадуллина, оранжевые железнодорожницы, девочка на шаре, мама в коммуналке, солдат Богданов, свинарки… И называет свои портреты Юрий Рост громко, совсем не стесняясь патетики, потому что ее там нет на самом деле: «Разгребающий темноту», «Совершенный человек», «Исправленному верить», «Знак пути», «По направлению к людям».
,
