Записки журналиста: возвращение Солженицына

Иногда случайные знакомства очень помогают в работе. На одном из Съездов народных депутатов России я познакомился с оператором Первого канала Юрием Прокофьевым. Позднее он вместе со Станиславом Говорухиным снимет фильм о «вермонтском отшельнике» Александре Солженицыне. Писатель, когда видел включенную камеру, начинал вещать. Но Прокофьев несколько раз его обманывал, говоря, что съемка закончилась, но сам камеру не выключал. И тогда мы видели на экране настоящего, живого Солженицына.

Однажды в конце мая 1994-го раздался звонок от Юрия. Он сказал, чтобы я срочно покупал билет во Владивосток на 26 мая. Солженицын возвращается! Быстро согласовав в «Огоньке» командировку, я помчался в кассы «Аэрофлота». ТАСС сообщил о возвращении только днем. К вечеру все билеты во Владивосток были раскуплены многочисленными журналистами.

Прилетев в город, я узнал, что Солженицын будет ехать в Москву на поезде с остановками в течение двух месяцев. И об этом ВВС будет снимать фильм. А руководить процессом будет мой друг Юрий Прокофьев. В аэропорту после приземления самолета началась страшная давка. Александра Исаевича встречали Борис Можаев, Владимир Борщов, теле- и фотокорреспонденты. Потом был митинг на площади Ленина. В гостинице, где поселились Солженицыны, отключили горячую воду. Наталья Дмитриевна бегала с чайником по коридору, чтобы писатель смог умыться и попить чаю. Группа ВВС распаковывала свои чемоданы. «Вот что надо снимать!» — закричал я им. Но англичане были невозмутимы. Сначала надо обустроиться. За две недели, проведенные в прицепном вагоне, я познакомился с Натальей Дмитриевной и двумя сыновьями — Ермолаем и Степаном. Они поразили меня тем, что на мой вопрос о своей любимой песне ответили про песню Высоцкого «На братских могилах». На острове Попова я попросил Солженицына пройти по крутому берегу, чтобы снять его красиво на фоне моря. «Я вам не обезьяна. Снимайте как есть», — строго сказал он. Срежиссировать ничего не удалось. Из Хабаровска я улетел в Москву, чтобы через два месяца встретить его на Ярославском вокзале.

Лужков предоставил Солженицыну дачу в Троице-Лыкове. Там к его приезду был построен дом, хранилище для архива. Много раз при встрече с Натальей Дмитриевной я просил ее поговорить с мужем о фотосъемке в этом доме. Но Александр Исаевич работал, и отвлекаться на «глупости» (как он сам говорил) у него не было времени. И как-то в июле 2007 года мне позвонили из журнала «Шпигель» и попросили поехать с ними в Троице-Лыково на съемку. Наталья Дмитриевна сказала им, чтобы они нашли меня, что Солженицын меня помнит и ему так будет комфортней. Интервью журналисты взяли заранее по телефону и по факсу. А мне надо было сделать их совместные фото и портреты на обложку. Александр Исаевич, увидев меня, заулыбался. Он сильно похудел. Просить его я его уже ни о чем не стал. Снимал как есть, понимая, что до этого сюда не ступала нога журналиста. Мы помогли ему выйти на балкон. Наталья Дмитриевна нежно обняла его. Они посмотрели в объектив. А ровно через год писатель умер.

— Юра, те снимки, которые ты тогда сделал, стали последними в его жизни, — сказала мне Наталья Дмитриевна при встрече.