Роман Карманов: «Творческий человек должен брать ответственность на себя»

— Ваша трудовая деятельность очень разноплановая: творчество, бизнес, госслужба. Где больше возможностей для реализации?

— Да, открывал информационные агентства, газеты, построил медиахолдинг, работал в мэрии, затем вернулся в медиа. И, как показывает практика, это были правильные решения, потому что у человека должен быть разный опыт, добиться этого в рамках какого-то одного места работы довольно сложно. И все пригодилось. Последние пять лет в «Комсомольской правде» я занимался взаимодействием с органами власти, крупными корпорациями.

— Что в своей работе считаете самым главным?

— Для меня ценность любого места — это 90% свободы. Свобода нужна, чтобы действовать, решать задачи, быть эффективным. На всех абсолютно местах, где я работал, эта свобода была. И, как показывает практика, именно в такой конфигурации можно добиться успеха. Когда тебе диктуют, что делать, — это значит, что люди берут на себя ответственность за результат твоего труда. А я за результат своего труда хочу отвечать сам. Такого же принципа я придерживаюсь по отношению к своим сотрудникам. За два месяца работы в фонде я убедился, что у меня эта свобода есть, как и возможность реализовывать свои идеи. Фонд — это же не только структура, которая распределяет деньги, это и институт развития. С этой точки зрения это еще более интересно, потому что нам предстоит заниматься развитием целого сегмента, связанного с креативными индустриями.

— В чем основная философия программ поддержки культуры?

— Философия заложена в самом названии — Президентский фонд культурных инициатив. Ключевое слово — «инициатив». Это то, что идет от людей, по-настоящему их волнует. Понятно, что большая часть сферы культуры сосредоточена вокруг классических, академических традиций. Но есть огромное количество новых профессий в креативной индустрии, есть люди со своими увлечениями: кто-то играет на инструменте и самовыражается в каком-то ансамбле, кто-то играет в театре, кто-то работает в компании, которая разрабатывает VR-технологии, занимается новыми медиа, архитектурой. Это сегмент, где люди проявляют себя. У них есть свои идеи, креативные разработки, но нет денег на их реализацию или их недостаточно для старта. Пробиваться очень сложно не потому, что не хватает таланта, — не хватает условий.

Философия конкурса в этом и заключается, что государство признало существование этого огромного сегмента, обратило на него пристальное внимание и готово поддержать.

— Почему именно сегодня это важно?

— Мы имеем дело с креативной индустрией, ее вес в мире стремительно растет. Это деньги, наша конкурентоспособность. То, во что надо вкладываться, чтобы в дальнейшем получить преимущество в этом сегменте. Выявлять своих лидеров, помогать, поддерживать, создавать условия. Уверен, что каждый рубль в результате окупится. Это с одной стороны. С другой, мы все видим, что есть инициативы, которые сами пробиваются и сами показывают, что их время пришло. Нужно их поддержать, проявить заинтересованность. Это даст результат. Во многих странах креативная индустрия занимает намного больше, чем 5—6%.

Мы уже знаем много примеров, как идеи преображают целые территории. К примеру, был завод, который закрылся, люди остались не только без работы, но и без смысла существования. Но приходит креативный человек с идеей, и территория возрождается за счет развития, например, туризма и местной гастрономии. Таких примеров достаточно много. И среди заявок таких проекты есть.

— Есть ли отличия от учредителя, Фонда президентских грантов?

— Не было задачи отличиться. Была задача максимально распахнуть двери и расширить возможности для конкретного сегмента. Отличия продиктованы целевой аудиторией заявителей — в частности, мы принимаем заявки не только от НКО, но и от ИП, муниципальных предприятий, коммерческих организаций, потому что понимаем, что во всех этих категориях работают творческие команды. Ярким отличием является наличие тематических направлений, это продиктовано творческой направленностью фонда.

— Можно ли сегодня уже сказать о каких-то результатах?

— Одной из сложных задач было донести информацию до тех, для кого конкурс был создан, — против нас работали сжатые сроки и летние месяцы, когда люди отдыхают. Но результаты кампании показывают, что справились — подано 12 460 заявок из 83 регионов. Всех, за исключением Ненецкого автономного округа и Чукотки. Но я уверен, что кому-кому, а НАО и Чукотке есть что показать, очень ждем проекты из этих регионов на следующем конкурсе. Вообще, мне как дальневосточнику приятно, что Дальний Восток очень активно откликнулся.

Легенда о том, что сегмент абсолютно не готов, что он не справится с заполнением заявок, с подготовкой документов, оказалась несостоятельной. И я надеюсь, что и период отчетности будет таким же позитивным.

— Про отчетность много страшилок рассказывают.

— Не так страшен черт, как его малюют. Никакая отчетность не страшна, если вы сделали то, на что деньги брали. Если ошиблись с бюджетом, что-то не до конца продумали, тогда могут возникнуть сложности. Но даже при этом есть возможность взаимодействия с менеджером, поиск путей для нормальной реализации проекта.

Наша внутренняя философия — мы чрезвычайно лояльно относимся к нашим заявителям. Там, где можно помочь, мы поможем. Там, где надо поддержать, мы поддержим, там, где надо рассказать, мы расскажем. Лояльное отношение компенсируется тщательным контролем расходования средств — мы имеем дело с государственными деньгами, поэтому просто обязаны следить за эффективностью их использования. Думаю, что все грантополучатели это понимают и принимают.

— Как оцениваются проекты?

— Основное требование — проект должен быть максимально проработан.

Чтобы заявка получила шанс, эксперт должен увидеть, что есть команда, есть общественно-значимая идея, которая нужна не только членам команды, но и стране в целом или какой-то большой группе людей. Что такое заявка? Это заочный диалог с экспертом, чем убедительнее вы будете, чем информативнее, тем выше шансы.

Мы убрали много критериев, даже софинансирование не играет решающей роли. Это просто один из критериев, который является дополнительным плюсом.

Нам подано заявок почти на 85 млрд, а софинансирование — 22 млрд. Это значит, что у большинства проектов его нет. Значит, у них число баллов должно быть выше в других категориях — идее, творческой концепции.

— По какому направлению креативных проектов больше?

— Первое место — образовательные и наставнические проекты, второе — фестивали, форумы, премии, третье — проекты креативных индустрий. Среди СМИ, кстати, также много проектов, связанных с обучением.

— Какой средний балл нужно было набрать, чтобы стать победителем?

— О количестве баллов пока ничего нельзя сказать. Это будет зависеть от качества проектов в целом. Увидим, когда будет завершена оценка всех заявок — во второй половине сентября.

— Как формировался пул экспертов?

— Собрать экспертный пул из 500 человек, разбирающихся в теме культуры, искусства и креативных индустрий, — задача непростая. Используем все возможности. Есть большой пул экспертов Фонда президентских грантов, порядка 120 человек, которые оценивали заявки, поступившие по теме культуры. Есть наше «большое жюри» — экспертный совет во главе с продюсером и композитором Игорем Матвиенко, его участники также рекомендовали кандидатов. Есть эксперты, работающие в частных фондах, и профессионалы из регионов.

Это непросто еще и потому, что эксперт должен разбираться в той категории проектов, которые оценивает, так что нам нужно действовать достаточно сбалансированно.

Проект оценивают два эксперта, друг друга они не знают. Если мы видим сильный перекос в оценках, подключается третий эксперт — и выводится средний балл. Если мы видим, что по проекту не удается достичь согласия по каким-то причинам, он выносится на заседание экспертного совета во главе с Игорем Матвиенко — такие проекты будут рассматривать в 20-х числах сентября на очном заседании. Также этот совет будет оценивать сложные, дорогие проекты.

— Что значит «дорогие»?

— К этой категории мы относим проекты с бюджетом свыше 10 млн — их заявлено на конкурс 945.

— Как эксперт, не имея финансового образования, может оценить бюджет проекта?

— Во-первых, среди экспертов много руководителей, которые имеют необходимый опыт и знания. Во-вторых, эксперт обязан интересоваться теми цифрами, которые представлены, изучить вопрос, сколько что стоит в регионе. Его задача — оценить адекватность поданной заявки, прежде всего.

— Могут ли эксперты корректировать заявленную сумму финансирования?

— Могут. Если проект проработан, но видно, что бюджет завышен, предложим снизить сумму бюджета. Я считаю, что это очень важная опция. Хочется, чтобы больше проектов было реализовано, но это будет зависеть и от того, насколько правильно мы распределим деньги.

— Могут ли непобедившие оспорить решение экспертов?

— Нет, мы исходим из того, что проект прошел через оценку квалифицированных экспертов и через систему, которая настроена на взвешенное решение. Заявитель сам должен ответить себе на вопрос, почему заявка не победила. Сделать это можно изучив внимательно документы на сайте фонда — положение о конкурсе, чек-лист, методические рекомендации по бюджету. По итогу первой волны мы также сделаем разбор наиболее распространенных ошибок и подробно расскажем, на что стоит обратить внимание.

— Есть ли проекты, которые удивили?

— У меня сложная задача — я вынужден избегать того, чтобы называть какие-то проекты, потому что конкурс носит творческий характер. Любое направление, которое я назову, может быть расценено как основное, тогда на следующий год мы рискуем получить перекос в поданных проектах. Нас очень устраивает текущее состояние, когда мы не давим, никуда не направляем.

— Был ли задан какой-либо вектор для определения победителей — больше патриотических проектов, по классической культуре и так далее?

— Те восемь направлений, которые у нас есть, нацелены на продвижение наших ценностей, на подчеркивание наших достижений, на выявление талантливых людей. Только на это мы и ориентируемся.

— Будет ли «работа над ошибками»?

— Да, у нас в планах есть проведение образовательных семинаров не только по составлению заявок, но и по разъяснительной работе, например, что такое ИП, как идею переложить в проект, что такое проект, как сделать презентацию.

У нас сейчас есть два источника для аналитики. Это наш контактный центр и социальные сети, куда за это время пришло очень много вопросов, и можно сделать вывод, что больше всего волнует. И аналитика, связанная непосредственно с самими заявками, недочетами, что и ляжет в основу разъяснительной работы. Задача — научить не только заполнить заявку, а сделать проект в целом.

— Должен ли творческий человек уметь делать все сам?

— Я считаю, что творческий человек должен за проект брать ответственность на себя. Конечно, велик соблазн кому-то поручить, попросить кого-то открыть ИП вместо тебя, вместо тебя написать проект, сделать бюджет, вместо тебя его подать. Но в этом случае вы очень рискуете получить в итоге не тот проект, который задумывали. Это с одной стороны, с другой стороны, творческие идеи легко присвоить. Этого нельзя допускать. Поэтому — и я на этом настаиваю — участники должны научиться регистрировать коммерческие предприятия, защищать права, свои идеи, научиться составлять бюджеты. Или, по крайней мере, знать и разбираться в этих вопросах.

— Будет ли это долгосрочной программой?

— Мы сделали первый шаг. Главный результат, который получили по итогам первой волны, — это четкое понимание того, что нужна и вторая, и третья. Мы поняли, что объем этого сегмента колоссальный, уже сейчас подано заявок на более чем 100 млрд рублей. При этом пятую часть участники готовы дать сами. Я уверен, что на последующих конкурсах финансирование будет увеличиваться не только за счет того, что доверие к конкурсу вырастет: те проекты, которые сейчас запустятся, будут продолжаться как коммерческие, и доля софинансирования будет расти.