Медиасреда постоянно преобразуется — трансформируются каналы коммуникации, содержание и упаковка контента. Вслед за медиа вынуждены меняться и сами журналисты. Но как обстоят дела у тех, кто только вступает в профессию? Понимают ли абитуриенты, куда и зачем идут? Как изменился портрет студента журфака за последние 15 лет? ЖУРНАЛИСТ спросил преподавателей разных вузов России, какой он, будущий медийщик, в 2021 году.
Григорий Владимирович Прутцков, доцент кафедры зарубежной журналистики и литературы МГУ
Студент, как личность, не поменялся. И 10, и 15, и 20 лет назад иногда прогуливали, учили материал в последнюю ночь, жили от сессии до сессии. Изменились технологии. Если в начале 2000-х записывать лекции в ноутбук было чем-то странным, то сегодня удивляешься, когда конспект ведут от руки.
Профессия меняется, вместо слова «журналистика» мы все чаще используем понятие «медиа». Раньше студент понимал, что он будет работать на радио, телевидении или в газете. Сегодня ребята ищут себя в digital-сфере: хотят писать лонгриды, вести Telegram-каналы, создавать видеоконтент. Мы отмечаем некоторое снижение интереса к модулю «политическая журналистика»: 10 лет назад мы набирали по две-три группы, сегодня осталась одна. Востребованными остаются SMM и социальная сфера.
Спрос на газетную журналистику падает. В середине 90-х наш прошлый декан, Ясен Засурский, каждую лекцию начинал с вопроса: «Кто из вас читал свежий номер газеты “Московский Комсомолец”?» — и практически весь зал, все 300 студентов поднимали руку. Когда он задавал этот вопрос в 2010-х, откликалось человек пять. И это не значит, что люди перестали интересоваться информацией. Просто аудитория ушла в другие средства массовой коммуникации. Классические «Известия» и «Коммерсантъ» студенты читают до сих пор, но уже в электронном формате.
Екатерина Владимировна Выровцева, старший преподаватель кафедры медиалингвистики ВШЖиМК СПбГУ
15 лет назад шли за романтикой: все верили в значимость и влиятельность профессии, хотели изменить мир. Сегодня студенты более прагматичные, циничные, стремящиеся самоутвердиться. Иногда иронизируют над тем, что происходит в журналистике, иногда огорчаются, но все равно хотят ей заниматься. Отношение студентов к факультету не изменилось. Разве что теперь ребята чаще задают вопрос: «Есть ли у вас опыт в профессии?».
Сегодня работать сложнее. Выросла конкуренция не только внутри каналов коммуникации, но и со всей медиасредой, в том числе с мультимедиа, мемами, мессенджерами. Единой массовой аудитории нет, она сегментирована. Журналистик стало много: есть официальная журналистика, тревел-журналистика, глянцевая, потребительская. Ты должен не просто найти себя в профессии, но и занять свое место, закрепиться и достучаться до читателя.
Усталость и выгорание — проблема работников любой сферы, но в журналистике это особенно актуально. Чтобы разочароваться в профессии, надо попробовать, а студент еще не успел полностью в нее погрузиться.
Из журналистики уходили и раньше. Многие мои выпускники ушли в пиар и работают там, хотя были замечательными журналистами. Говорят, что там честнее — выполняешь заказ и все. У меня была студентка, которая вгрызалась в образование, схватывала все на лету, затем прекрасно работала на НТВ. Несколько лет назад она уволилась, теперь у нее цветочный бизнес. Нельзя ее осуждать, она преуспела и в этой сфере — делает замечательные букеты. Если раньше знаком качества была только одна запись в трудовой книжке, то сейчас наоборот. Чем больше попробовал, тем ты опытнее и ценнее.
Елена Александровна Барашкина, доцент кафедры теории и истории журналистики СамГУ
Сегодня стало больше ребят, которые смотрят на журналистику через розовые очки. Они ищут в профессии романтику, мечтают общаться с известными людьми, путешествовать. А когда начинается курс новостной журналистики или стилистики, то раскисают и не понимают, что за скукотень. Современный студент сидит в башне из слоновой кости, а преподаватели пытаются спустить его оттуда в реальную жизнь.
Интересно, что изменения в профессии и всевозможные репрессивные акты против медийщиков не останавливают абитуриентов. В этом году мы набрали три группы журналистов при наличии семи бюджетных мест. Последнее время две трети студентов хотят работать в глянцевых изданиях. Много пишут о лайфстайле — эта рубрика отвечает подростковому мироощущению, и в тревел-журналистике.
Читают «Новую газету», даже не особо соглашаясь с их оппозиционной повесткой, но понимая, что это качественный контент и тексты, на которых можно учиться. Многие любят «Медузу», «Ленту», самарские урбанистические медиа — «Большую деревню», «Другой город». Но чаще всего приходится самой открывать студентам новые имена и СМИ. Поступают с Дудем и Варламовым, а уходят с публицистикой Роста и Гениса.
Марианна Викторовна Литке, старший преподаватель кафедры телерадиожурналистики ТГУ
Студенты лучше относятся к профессии. Они знают, куда идут, видят для себя перспективы. Раньше большой процент ребят шел на журфак за корочкой. Режиссер телекомпании, на которой я работала до преподавательства, советовал: «Вы учите своих студентов подносы носить, они все равно потом официантами становятся».
Профессия 20 лет назад была интереснее. Мы могли кусать кого угодно и за какие угодно места. Руководство и администрация поддерживали — все, что накопали, выпускали в эфир. Сейчас так нельзя, журналисты ограничены в повестке. Несмотря на это профессия остается востребованной, хоть студент и не всегда понимает, что ему придется пройти огонь, воду и прорванные трубы тепловых сетей.
Мальвина Михайловна Друкер, старший преподаватель ИГН БФУ им. И. Канта
Когда я на первом занятии спрашиваю: «Какие СМИ вы читаете?» — в аудитории всегда тишина. Если 15 лет назад абитуриенты шли подготовленными и примерно понимали свои задачи, то сегодня приходится сначала ориентировать ребят в медиасреде и объяснять, из чего она состоит. Хуже стали работать со смыслами — не читают между строк, не понимают подтекста. Раньше пытались глубже рыть и устанавливать причинно-следственные связи. Сегодня же быстрее схватывают информацию, но воспринимают ее как факт. Писать тоже разучились, зато хорошо снимают, монтируют и работают с программами.
Спрос на подкованных журналистов, которые могут делать что-то руками, большой. В месяц мне приходит две-три вакансии для студентов — и в госструктуры, и в коммерческие. А я не могу найти кадры — ребята или уже работают, или ищут лучшей жизни. Самые талантливые, сильные, универсальные уезжают из Калининграда в Петербург и Москву, быстро находят там работу. Получается, что запрос есть, а кадров нет.
,
