В Казани завершила работу литературная юношеская премия «Глаголица» (участники — школьники от 10 до 17 лет), лауреаты и победители из самых разных регионов России и даже других стран (большинство иностранцев присутствовали дистанционно) — посетили мастер-классы прозаиков, поэтов, переводчиков, а также эссеистов. Премия существует уже восемь лет, и каждый год взрослые литераторы отмечают не только талант, но и самостоятельность лауреатов, стремление проникнуть в суть вещей. Одним словом, юные таланты разрушают устойчивые представления native digital как о ленивых и нелюбопытных, «зацикленных» на своих гаджетах и равнодушных к социальным проблемам и высоким помыслам. Одна из тем, которая обсуждалась на нашем семинаре эссеистики, — современное состояние информационного пространства. Предлагаем вашему вниманию тексты участников семинара. Будем рады продолжить разговор и приглашаем к нему всех желающих вне зависимости от возраста.
Полина Лопухова
Людские шоры
Цепные псы демократии начинают яростно лаять, когда слышат возгласы наездников и тяжелый топот их лошадей. Они буквально срываются со своих цепей, их пасти дьявольски пенятся при одном лишь мимолетном взгляде на наездников, лошадей и их шоры. Ярость этих зубастых любителей демократии обусловлена ненавистью к ограничению их свободы. И зрения, для чего и были созданы шоры. Еще хуже, если обзор их зрения ограничен по бокам обоих глаз шорами. Да, опять про те самые шоры, из-за которых не видно ничего, кроме прямой дороги. Не видно ни навоза (даже собственного), ни грязи вокруг, ни плети, которую деспоты-наездники направляют на лошадей, дабы скакали они еще быстрее. И прямее, хотя куда прямее, с такими черными, как неизведанная пустота, шорами.
Как раз те псы-демократы пытаются порушить концепцию деспотичного всадника, задающего направления и скорость. И никогда не прекратят они свой лай, пока не снимут с этих несчастных лошадей шоры. Ведь они сами боятся этого предмета больше всего.
Я думаю, что эти лающие демократы правы. Ведь то же самое происходит с нашим сознанием, правда кто-то, как лошади, предпочитает скакать, куда ведет поисковик, и смотреть, что он скажет. А кто-то неустанно возмущается по-демократически. И псами их прозвали наверняка из-за тяги к сохранению толерантности и объективности в медиапространстве, к правильному формированию мнения граждан. В идеале беспристрастный гражданин выслушает две точки зрения любого конфликта, но деспотичные наездники интернета так не думают.
Власть свою они получили при процессе информационного разделения. Любишь родной город? Смотри, тебе высвечивается новость о том, что там построили 10 новых школ! А ты все пытаешься докопаться до правды? Тогда тебе достается новость о краже денег из государственного бюджета, в частности, из выделенных денег на построение 20 новых школ.
Чем это для них выгодно? Кто их подкупает? На самом деле не думаю, что есть смысл строить конспирологические теории относительно этого. Мы просто живем в эпоху потребления, а тем более если тот или иной продукт соответствует нашему мировоззрению, то цены ему нет, хочу еще такого же! Тоже самое с потребляемой нами информацией.
С одной стороны, нам помогает больше углубиться в интересующую нас тему, узнать о ней что-то неопознанное нами ранее. С другой стороны, алгоритмы определенной поисковой системы подстроятся под это, и мы не сможем узнать, происходят ли какие-либо негативные события, связанные с этой темой.
Ограничение доступа такими алгоритмами тяжело назвать деспотичным. Однако авторитарным или же просто тихим — вполне. Мы сами даже не догадываемся, под какое влияние попадаем, заходя в любое интернет-пространство. Все происходит по умолчанию, будто так и надо. Точно так же лошадь в своих шорах скачет в никуда, пока ее подстегивает ехать быстрее наездник.
Именно рассматривая информационное разделение как обособление от какой-то информации, видишь образ зашоренной лошади, скачущей по нативной рекламе и новостям. В романе Рэя Бредбери «451 градус по Фаренгейту» способы правительства отгородить жителей от «ненужной» информации были нарочито показательными и жестокими, в отличие от сегодняшней ситуации.
Больше проблема в том, что многие и не хотят принимать факт того, что пора снять информационные шоры, не все так хорошо или плохо, как кажется. Люди неохотно верят во влияние интернета и СМИ на их мнение и образ жизни. С этим определенно надо что-то делать, но самое лучшее, с чем можно работать, — осознать, что мы в пузыре, взять иголку и лопнуть его.
Алина Коваленко
Фрагментация культурного, медийного пространства
Представьте, что вы знакомитесь с вашим новым соседом и ваши интересы даже близко не пересекаются. Наоборот, они абсолютно противоположны. И вы, и он никогда не слышали о хобби друг друга.
Как же это происходит?
Фрагментация информации происходила в течении развития всего человечества.
Дело в том, что в «великой и ужасной» штуке под названием интернет — самом глобальном источнике, где мы можем найти любую информацию и общаться с совершенно разными людьми, зачастую происходит ее фрагментация. Мы не взаимодействуем с людьми и фактически не используем интернет так, как его создатели предполагали его использовать. Машина «выбирает» наиболее близкую вам информацию и показывает вам ее как возможно интересную. После череды запросов в интернете компьютер формирует круг интересов и предлагает только то, что могло бы быть вам интересным. Основной проблемой такого явления становится замкнутость людей, нежелание видеть новое и в конце просто желание смотреть в электронный девайс и ждать новой информации по ограниченным темам.
«Пугачева похудела на 6 килограммов, добавляя в еду лишь это…»
«Открытие книжной ярмарки состоялось по адресу…»
«Умер известный блогер…»
Такую рекламу видел наверняка каждый, и основная информация в ней всегда скрывается, а делается это для того, чтобы узнать, интересна ли вам эта тема. После каждого клика компьютер обрабатывает информацию и понимает, что так и есть.
Так это плохо или хорошо?
Сказать наверняка не может никто, учитывая, что мы можем как найти ценные знакомства и информацию, так и потерять. Но поверьте, если бы мы только могли представить, что ждет нас там, в мире бегущих цифр двоичного кода и информации. К сожалению, из-за таких ограничений в связи с нашими интересами зачастую и возникают пузыри с информацией. Пока мы не найдем то, что хотим, интернет точно никогда не предложит другой вариант. А вот уже появление информационных пузырей у всех грозит настоящей катастрофой. Люди перестанут общаться, ведь в интернете есть намного больше подходящей им информации. Можно будет забыть о реальном мире и наслаждаться подбираемой для вас информацией. Как пример можно привести Обломова в романе Андрея Гончарова. Он не был заинтересован в получении новой информации и тратил время уже в знакомом кругу людей, не интересовавшись ничем новым. Он просто принимал информацию, которую получал, и то получал ее в мизерных количествах.
Но давайте вернемся к нашему времени. Возьмите для примера даже одну семью, состоящую из людей разных возрастов. Интересы никогда не будут полностью совпадать, и, хотя у всех есть информация, интернет, различные способы получить информацию, мы не можем найти общий язык. Ранее, не при таком разнообразии информации, все находили удобное хобби, создавались клубы, которые смогут познакомить вас с людьми.
Вся образовательная программа была широко известна публике, и все знали хотя бы суть занятий. Времена меняются, и сейчас это не так популярно. Сейчас стало модно интересоваться чем-то уникальным, чтобы потом с пафосом об этом рассказывать, но дело в том, что если рассказывать это слишком сложными словами, будет скучно. Вот поэтому вы и ваш сосед так непохожи и не знаете ничего друг о друге и о ваших интересах.
Александр Билый
Бог, Ницше и VassyaPupkin
«Бог умер. Ницше.
Ницше умер. Бог.
Оба вы … [нехорошие люди]. VassyaPupkin».
Эти три строчки можно встретить на книжных страницах романа Виктора Олеговича Пелевина под названием «Т». Читая этот фрагмент, в силу переживаний за главного героя можно лишь улыбнуться, совсем не задумываясь над его смыслом. Однако, не обращая внимания на нецензурную лексику, замененную здесь троеточием, в этих строках можно найти интересную мысль, которая объясняет причины всевозможных конфликтов.
Ни для кого не секрет, что Бог по библейским сюжетам является творцом нашего мира и каждого человека. Рассмотрим Бога в роли родителя, а Ницше — в роли ребенка. Родившись, Ницше автоматически становится сыном божьим. Далее проживает свою жизнь и, наблюдая за миром и его происходящим в целом, приходит к выводу, что Бог умер. Бог, наблюдая за тем же миром, но с другого ракурса, видит мир совершенно иначе, и после смерти Ницше может утверждать, что Ницше умер, и по данной возможности утверждения можно сделать вывод, что Бог всё-таки не умер. Однако в данном случае все точно так же зависит от ракурса, но данную тему можно продолжать бесконечно, поэтому перейдем к автору третьего изречения, Васе Пупкину. Вася Пупкин, видя мир со своего ракурса и не зная об обоих сущностях, утверждает, что эти две личности не являются положительными фигурами в обществе. Третий автор вряд ли понимает, кем являются его соавторы, так как они находятся за границами его сознания, но можно утверждать и обратное — Ницше с Богом не знают о Васе Пупкине, по крайней мере не потрудились написать о нем. Во взаимоотношениях этой троицы можно заметить признаки гносеологического солипсизма в каждом из них. Следовательно, рассматривая любое действо, разные люди по-разному опишут данное происшествие и испытают различные эмоции по этому поводу.
Если же рассматривать троицу в лицах Бога, Ницше и Васи Пупкина, как деда, отца и сына соответственно, мы можем наблюдать конфликт отцов и детей, ведь в силу возрастов каждый из них смотрит на мир со своего ракурса, считая, что его мнение является единственным правильным. Данный конфликт будет существовать, пока существует общественное прогрессирование, так как точки начала координат в жизни будут разными у каждого поколения. Однако и между людьми одинакового возраста возникают подобные столкновения из-за различных мировоззрений и убеждений. В этом ключе снова можно рассмотреть троицу Бога, Ницше и Васи Пупкина, ведь все трое являются абстрактным порождением сознания некоторого количества людей, поэтому между ними можно поставить знак тождества в возрастных параметрах. Значит, в любом обществе, даже объединенном по какому-либо признаку, подобные проблемы будут возникать постоянно и исчезнут только с исчезновением социума. Однако и против этой точки зрения можно выступить, основываясь на метафизической философии солипсизма, приверженцы которой и так убеждены в отсутствии чужих сознаний, а, значит, и в отсутствии общества в целом.
Георгий Хадеев
Прогресс — скорость или направление?
Классику читать полезно! Нет-нет да и встретишь высказывание, поражающее своей остротой и актуальностью. В хрестоматийной повести Н. Гоголя «Вий» читаешь фразу: «Философ, пошаривши ногами во все стороны, сказал наконец отрывисто: А где же дорога?» И понимаешь, что это — обо всем сегодняшнем человечестве. Это нам вопрос. Камо грядеши? Где же путь для человечества?
На протяжении многих веков люди прекрасно обходились без каких-либо технических приспособлений. Да, орудия труда у них были, позже часть из них превратилась в оружие, но все это служило человеку только для одной цели — выживания в условиях окружающей действительности. Парадоксальным является то обстоятельство, что человек XXI века в поиске пути глобального развития чаще всего выстраивает именно «стратегии выживания». История сделала мощнейший виток, и вот мы сегодня снова не живем, а выживаем, причем именно благодаря тому, что позволили новейшим технологиям и всеобщей информированности «всех обо всем» стать во главу угла нашей действительности. Давайте разбираться, почему все сложилось именно так.
Начнем с того, что пристально всмотримся в само понятие «информация». Еще недавно информация понималась попросту как сообщение. В последнее время это понятие переосмысливается и углубляется. Сегодня это явление питает умы как ученых-исследователей или практически всемогущих управленцев, так и неопытных подростков или праздных домохозяек.
Если в прошлых столетиях информационное пространство в прямом его назначении — передача информации, интересовало лишь узкий круг причастных к нему интеллектуалов, а отношение к массовой информации было сугубо прикладным, то в наше время эти явления образовали безобразный клубок, постоянно увеличивающийся в размерах и привлекающий к себе взоры миллионов людей. Осмысление значимости информации стало одной из актуальных проблем современного мира, а явление фрагментации информационного пространства — сложной и непредсказуемой тенденцией.
Отмечу, что названные проблемы в абсолютной их полноте применимы лишь к части стран, охватывающих едва ли одну пятую населения земного шара. Но, оценивая серьезность вопроса, нельзя рассуждать по принципу кораблеводителей, оценивающих скорость эскадры по скорости последнего корабля. О глобальности и остроте проблемы, пожалуй, нужно судить по тому рубежу, которого достигли лидеры, вышедшие на вершину возможного в данный момент времени. Ведь именно они в большей части ответственны за то содержание, которое сегодня присуще информационному пространству.
Сейчас становится ясно, что адаптация человека к той среде, которую он приспособил к своему образу жизни — весьма непростой процесс. Развитие информационной доступности и возможность каждого из нас внести свою «информационную лепту» подчас порождают ситуацию абсурда. Стремительное добавление все новых и новых фрагментов-ячеек в общее информационное полотно делает его похожим на бесформенное лоскутное одеяло и значительно опережает возможность значимого и ответственного наполнения данных ячеек.
Планетарная информационная сеть распространяет банальности, забивается мелочной, пустой, бессодержательной информацией. При этом, с другой стороны, мы подчас становимся свидетелями того, как информационные прорывы, опережающие свое время, оказываются экономически невыгодными и чахнут под гнетом мусора. Феноменальная информационная доступность, которая на сегодняшний день больше подвержена импульсивной фрагментации, чем аналитической систематизации, зачастую опережает интеллектуальный (и нравственный!) уровень массового сознания.
Наверное, пришла пора говорить о включении в информационные системы ограничителей, обеспечивающие безопасность того, что англичане называют fool proof (защита от дураков). Вместе с тем многие аналитики сегодня высказывают мнение, что имеющаяся фрагментарность информационного пространства и без того искажает изображаемую им картину мира. И что необходимо, наоборот, стереть барьеры между частичками пазла для получения полноценного знания.
Бороться сегодня с фрагментацией или постараться обуздать это явление и направить его в эффективное русло? На этот вопрос не ответить на трех страничках эссе, тем не менее давайте больше говорить об этом, чтобы в рассуждениях и спорах постараться восстановить баланс между новейшим и вечным, всемогущим и мудрым, уникальным и всеобщим.
Роман Шалыгин
Зачем мне шапка, уже есть ботинки?
Информационное пространство не существует само по себе, его элементы или фрагменты живут на множестве носителей, и каждый знает только то, что испытал на своем опыте или присвоил, узнав от других. В современной социологии личный опыт человека называется информационным пузырем, внутри этого пузыря все известно и знакомо, с человеком общаются единомышленники, и кажется, что все тебя поддерживают и думают, как ты. Но на самом деле таких пузырей огромное число, и есть люди с другим опытом и другой точкой зрения. Чем старше и образованнее человек, тем больше его пузырь, с большим числом людей, по большему числу вопросов он общается и находит точки соприкосновения, большим количеством информации владеет и может сделать более точные выводы.
Человек, только начинающий свой путь в обществе, имеет меньше личного опыта, владеет меньшим объемом информации, и пузырь его меньше, но также дорог и любим. Вторжение в личное информационное пространство любой человек воспринимает болезненно, это очень больно, когда тебя пытаются переубедить, ведь в момент спора задействуются те же участки головного мозга, что возбуждаются при физической боли.
Родители с высоты своего опыта пытаются остановить и предостеречь детей от опасных поступков, но у детей свой информационный пузырь, подпитываемый друзьями и товарищами, дети со своим маленьким житейским опытом не видят угрозы, все им кажется, что взрослые придумывают ерунду и несут чепуху…
Вот ходили мы с папой ботинки покупать. Я померил, мне понравились и захотел купить… Папа проверил: кожа или не кожа, натуральный мех или искусственный, где пошиты и хороши ли швы, скользкая ли подошва и как гнется, хорошо ли шевелится нога, можно ли положить еще стельку для тепла, как они будут смотреться с форменными брюками, какой срок гарантии, есть ли на них скидка, можно ли вернуть, если не подойдут… Силы мои закончились, я уже был не рад, что пошел в магазин, а папа предложил померить другую модель…и все началось сначала…Кожа или не кожа.. и далее по списку…В итоге купили вторые. Они оказались повыше и потеплее…
Я не понимал папу, зачем так долго выбирать, а папа не понимал, почему я хватаю первые понравившиеся ботинки. Оба были на взводе… Теперь я догадываюсь, что столкнулись наши информационные пузыри. Я выбирал обувь сам второй или третий раз, а папа уже, наверное, сотый… Мне удобно, красиво — и достаточно… А папа проверяет по всем возможным параметрам… Я смотрю на час вперед, а папа минимум на сезон. Но каждый по-своему прав и не хочет уступать. Каждый видит из своего информационного пространства, и у каждого свои неопровержимые доказательства.
Вот… Никак не могу понять: зачем шапку покупать, ведь и в капюшоне нормально…
Анжелика Мартемьянова
Люди в футлярах
«Однажды все люди разбрелись по разным группам, и больше ничего не объединяло их…» Так могла бы начинаться какая-нибудь антиутопия, написанная в наши дни, так как этот жанр отражает проблемы современного общества. Почему же эта книга начинается так?
Очень часто в моем окружении звучит фраза: «Мы просто обитаем в разных интернетах», — и в целом она не является преувеличением. Стоит вспомнить «эксперимент» Галины Юзефович, которая работала в университете и каждый год давала студентам задание: написать список книг, которые они читают вне программы. В 90-х и даже в начале 2000-х студенты понимали списки друг друга, они могли не знать конкретное произведение, но знать автора. Сейчас же ситуация изменилась. В последние годы студенты, рассматривая списки друг друга, не понимают и половины того, что написано, и даже не могут предположить, о чем та или иная книга. Эта ситуация ярко отражает процессы, которые происходят не только среди подростков, но и среди людей в целом. Каждый действительно «обитает в своем интернете», в своем пространстве и не замечает других информационных полей.
Само информационное пространство, в том числе и интернет, состоит из бесконечного множества информационных полей. Существуют веб-сайты, где люди могут найти собеседника по интересам, поделиться своим творчеством и мнением. Подобные «пузыри» являются частью огромной информационной сети, в которой каждый компонент самостоятелен. Она похожа на грибницу, в которой все корни переплетены между собой. Если один из них умирает, другие продолжают спокойное существование, и это значит, что, если один из «пузырей лопнет», связь в общей информационной сети не будет нарушена. Кроме того, она неиерархична, то есть нет какого-то главного начала, которое определяет судьбу других информационных пространств, они свободно существуют в одной большой сети, они рождаются, развиваются и исчезают по своему желанию. Умирают подобные сети из-за того, что больше не могут обеспечивать информационные потребности людей, они больше не приносят той радости, удивления, азарта, как это было раньше. С исчезновением интереса людей к какому-либо объекту исчезает и само информационное пространство.
Каждый человек находит для себя «комфортный уголок» — то место, пускай и не физическое, где его понимают и принимают. И, проникая в новое информационное пространство, он рискует замкнуться в нем, как главный герой рассказа А. П. Чехова «Человек в футляре». Вся жизнь Беликова умещалась в коробочку для очков, он был скуп и замкнут душой и разумом. Так и человек, попадающий в определенный информационный круг, рискует стать его заложником. Создается своеобразная эхо-камера, за пределы которой не может уйти звук. Люди не только не слышат, отличающегося мнения, более того, зачастую они боятся его. Если раньше у человека не было физической возможности ознакомиться с чем-то «иным», то сейчас такая возможность есть. Разве что мы не принимаем этого.
Раздробленность информационного пространства не позволяет людям свободно перемещаться между «пузырями». Недоверие одной группы к другой порождает замкнутость и фрагментарность. Информационное пространство действительно становится эхо-камерой, где звук отражается от стен, а нечто новое просто не поступает в него.
Однако в нашем мире сложно представить человека, который существует лишь в одном пространстве. Так или иначе каждый из нас перемещается между несколькими полями. Мы посещаем разные места, общаемся с разными людьми, у каждого из которых есть свое инфополе. Но во время этого перемещения нас чаще всего сопровождают социальные сети, паблики, на которые мы подписаны. То есть нельзя сказать, что люди на работе или в школе существуют в одном инфополе. Их объединяет нечто общее, например, факт обучения, но они могут также с недоверием относиться друг к другу, делиться на группки по интересам. Мне думается, из-за появления интернета нам стало гораздо легче разбежаться по информационным «пузырям» и сложнее выйти из них.
Но зачем из них выходить? Можно спокойно и хорошо существовать в «своем интернете», в своем мирке. Там человек чувствует себя в первую очередь безопасно, так зачем же избавлять его от этого ощущения защищенности? Я думаю, многие считают фрагментарность информационного пространства жутким феноменом нашего времени, потому что она сулит раздробленность. Если лишить людей каких-то общих «месседжей», общих идей, общество рискует просто-напросто развалиться. Стоит вспомнить статью Эрнеста Хемингуэя «Итальянские фашисты» 1922 года, которая как раз и становится таким общим фактом, высказыванием, которое объединяет людей разных групп. Недовольство нарастало среди людей разных групп, а тут появляется человек, который открыто высказывается о несправедливости и жестокости тоталитарного режима. Вот такие общие послания и объединяют людей, не позволяя нам говорить о полной раздробленности информационного пространства.
Таким образом, полное отделение людей друг от друга становится действительно антиутопичной идеей. Сложно представить полное разделение человечества на отдельные группы, без возможности взаимодействовать с другими. Однако мы не имеем достаточных возможностей, чтобы судить о том, что происходит сейчас, ведь являемся непосредственными участниками действий. О том, что произойдет в будущем, судить также сложно и пугающе, ведь разобщенность и распад пугают каждого из нас.
Никита Кудрявцев
Персональное медийное пространство — польза или вред?
Вспомните о близком вам человеке. Думаете, вы хорошо знакомы? А знаете ли вы, в какой он погружается мир, оставшись наедине с собой: какие книги читает, за кем наблюдает, кем вдохновляется? Навряд ли. А ведь погрузившись в свое медийное пространство, он формирует свои взгляды, суждения, идеи, свою личность.
Действительно, разнообразие предлагаемой информации в Сети поражает. В этом, безусловно, присутствует множество преимуществ. Каждый вокруг себя невольно строит информационное поле, под влиянием которого растет индивидуальность, однако важно на почве своего понимания мира строить суждения о действительности, а не полностью предаваться мысли извне, теряя свою уникальность. Также интернет дает нам доступ к любой информации, будь то самообразование или наблюдение за деятельностью кумира, но он же дает доступ к совершенно бессмысленному и даже опасному материалу.
Так, мы подошли к явным недостаткам такой фрагментации. Медийное пространство открывает двери на свалку, в которой мы, безусловно, можем найти что-то стоящее, но велик шанс утонуть в болоте бессмысленной, но затягивающей вязи. Как было мной сказано ранее, медийное пространство имеет большое на нас влияние, а этим влиянием могут являться некие физлица. Они могут оказывать психологическое влияние на людей и буквально подчинять их своей воле, что, кстати, является основной причиной терактов среди подростков.
В самом деле, фрагментация медийного пространства дает нам безграничное поле возможностей и перспектив. Вопрос лишь в том, как мы воспользуемся столь неоднозначным инструментом.
,
