Начало 90-х — время, когда роль журналистов резко изменилась. Может, они не стали свободными, но точно почувствовали себя такими. Петербургские журналисты из 90-х поделились с ЖУРНАЛИСТОМ воспоминаниями про «джинсу», жертвы карьерой и доверие известных людей.
Юлия Любезнова, журналистка Пятого канала в 1993-1994 годах
«У нас было ощущение, что мы наконец-то вырвались на свободу»
Когда я училась на журфаке, нам с 1-го курса вбивали в мозг нужную программу. Говорили, что мы журналисты и работаем со словом, поэтому должны нести идеологию в массы. У нас было гораздо больше часов марксизма-ленинизма, чем у других студентов.
Понятие «журналист» поменялось мгновенно. У нас было ощущение, что мы наконец-то вырвались на свободу. Помню, как избрали первых народных депутатов. Казалось, будто бы историю делают прямо у меня на глазах.
Я тогда работала в библиотеке, мы не прерываясь слушали радио. На нас шикала начальник отдела, ведь надо заниматься делами. Мы шикали на нее в ответ, потому что боялись пропустить даже одно слово. Это было самым значительным медийным событием и самой интересной журналистикой — люди открыто заговорили с трибуны.
Про Невзорова и пауков
Мы с Невзоровым были соседями по редакции на Пятом канале. Они все ходили в черных кожаных куртках и в джинсах. По-моему, и спали, и ели — просто жили в этих куртках. Я помню, как они в проеме двери подвесили банку с пауками и со всех ракурсов ее снимали, изображая несчастных депутатов. Невзоров тогда очень сильно взлетел и смотрел на нас, как на этих самых пауков в банке. Мы существовали в параллельных мирах.
Анастасия Матвеева, журналистка Пятого канала в 1992-94 годах
Про «джинсу»
Бывало, кто-нибудь спросит: «Слушай, надо снять рекламку одним знакомым. Они заплатят столько-то. Берешься?» Ты отвечаешь: «Ты что, мало платят». Это называлось «джинсой».
Как-то рекламировали сигареты Winston. Нашли во дворе телегу, посадили в нее журналиста. Он курил и говорил: «Winston супер!» Выкурил тогда целую пачку для этой рекламы. Сняли — пустили в эфир. Ни с кем это не согласовывалось. Максимум — мы делились деньгами с главным редактором программы.
Про образ жизни
Мы вообще не расставались. Приходили на работу, вели вечерний эфир, а после него шли пить. Нам всем от 19 до 26 лет — это бесконечная пьянка. В ларьках как раз появилась всякая дрянь: польские наливки — поддельные польские наливки, спирт «Рояль» — поддельный спирт «Рояль». Был растворимый напиток Invite — добавляешь его в жидкость и получается лимонад. Помню, как от него язык окрашивался — в синий, красный или зеленый. Вот мы Invite этот разболтаем, спирт «Рояль» нальем — так весело проводили время. Может, часа два спали, а утром опять на работу. Конечно, и романы были всякие, и измены, и расставания-схождения.
Мы жили как одна семья. На масленицу наша монтажер пригласила всю безумную толпу к себе — это 30 с лишним человек. Мы приходим, и она говорит, что со вчерашнего дня печет блины. Я смотрю — два десятилитровых ведра заполнены блинами. Я такого никогда не видела.
Юлия Любезнова
«Взамен ей бы дали шоу в прайм-тайм»
Нашим главным редактором была Светлана Кульчицкая — талантливая и обаятельная журналистка, единственная в нашей редакции с большим опытом. В 1994 году ей предложили нас всех распустить, потому что передача оказалась идеологически неугодной. Взамен ей бы дали шоу в прайм-тайм. Видимо, велась какая-то клановая борьба, и нужно было к кому-то примкнуть. Сейчас, в общем-то, это работает таким же образом.
Она отказалась, не задумываясь ни на секунду. Это стоило Светлане Кульчицкой карьеры: в больших форматах на телевидении она с тех пор не появлялась, но зато не поступилась своими принципами. А нас потом все-таки распустили.
Анастасия Матвеева
«Им приходилось делать термосы вместо ракет»
— Важно было оказаться в нужной лодке. Если ты не в той лодке, то все пропало.
— Вы старались быть в нужной лодке?
— Нет, оно само так получалось. Меня подхватило и несло. Я вообще не умею плести интриги.
После Пятого канала я работала в телекомпании при молодежной бирже труда. Мы снимали, например, еженедельную передачу для «Доброго утра» на «Первом канале». Заказчиком было министерство труда и занятости — мы продвигали их идеи и рассказывали о людях, которые получили субсидию и открыли собственное дело, а также о предприятиях, сумевших перепрофилироваться.
Конечно, сейчас это смешно. Но тогда мы приезжали в Самару, а там — военно-промышленный комплекс, люди с высшим образованием, серьезные специалисты, космическая промышленность. Им приходилось делать термосы вместо ракет. И они говорили с гордостью, что делают цельнокатаные термосы. До сих пор, кстати, с 1995 года у меня этот термос живет и держит тепло целые сутки.
Юлия Любезнова
Про криминальные темы
Журналист, который писал под псевдонимом Андрея Константинова — это он автор «Бандитского Петербурга» — тогда работал в газете «Смена», а потом решил создать телередакцию. Мы все в нее вошли, хотели освещать криминальные новости.
Один мой знакомый работал в Балтийском морском пароходстве и рассказывал мне про Виктора Харченко — директора БМП. Виктор Харченко был богатым человеком, потому что пароходство обладало огромным флотом и возможностями, они зарабатывали огромные деньги.
Против этого Харченко нарыли компромат. Его защищали моряки, но тучи сгущались. Я хотела сделать передачу про него, взяла интервью. Константинов остановил меня — тянул время так, что передача не вышла, а через два месяца Харченко уволили.
БМП разорилось, моряков лишили работы. Порт стал шлюзом для огромного количества криминальных сделок, операций, вывоза металлов, богатств и всего прочего. Наступивший хаос был выгоден тем, кто потом заработал там много денег.
Константинов сказал мне, что нечего туда лезть — там могут убить. Я ему даже верю, потому что за любой информацией в защиту Виктора Харченко очень следили структуры, которые не хотели, чтобы он оставался на месте. Если бы я по незнанию ее выпустила — а я была молодой и мне хотелось откопать какую-то сенсацию — меня бы тоже убрали с пробега, как и самого Харченко.
Дмитрий Титов, автор сценария, реприз и режиссер-постановщик телевизионного кукольного шоу от радио «Европа Плюс» в 1993-1994 годах
Вопросы куклы о любви
Мы делали кукольное развлекательное шоу: кукла Лева — кукловодом был заслуженный артист России Валентин Морозов — и ведущая Татьяна Осекина задавали вопросы о любви эстрадным звездам и медийным личностям — от Филиппа Киркорова до Анатолия Собчака. Потом эти интервью обсуждали в студии — иронично или с грустью.
Сейчас удивляет прежнее доверие известных людей к журналистам. Звоним Розенбауму — он приглашает снимать прямо в свой ресторан и все замечательно устраивает. Михаил Боярский сразу звал к себе домой, хотя мы впервые с ним контактировали. Нам удалось организовать около пятидесяти интервью, пригласить певцов, артистов, юмористов, просто известных людей на разговор — с куклой! Альтов, Вайкуле, Корнелюк, Киркоров, Агутин, Леонтьев, Винокур, Хиль, да многие-многие нашли возможность сказать о любви что-то свое. Часто — очень трогательно.
Анатолий Собчак на приеме в честь Клаудии Шиффер нашел несколько минут, когда мы подошли к нему с куклой и камерой без какой-либо договоренности. Он ведь чувствовал, что программа юмористическая, ироничная, нас видел впервые, но никто ничего не проверял, не контролировал, никто не отбирал пленку.
Анатолий Собчак рассказал о том, что хорошо учился, как-то первым написал контрольную по математике и передал сделанный вариант девчонкам, которые не успевали. И про любовь говорил. Про то, что человек, живущий без любви, — это инвалид.
Мы жили этой программой два года, она выходила в предночные часы — 4 дня в неделю, почти по часу. Но все когда-нибудь заканчивается.
Безработица
Потом безработица. Я и пресс-секретарем работал, и ночным сторожем на строительстве. Многим журналистам работать было просто негде. Потихоньку закрывались или преобразовывались мелкие издания, возникали газетные монстры, кто-то покидал профессию по идейным соображениям.
,
