Одна на всех: из истории отечественной журналистики

История отечественной журналистики — это отражение истории страны. Вобравшая в себя все противоречия, устремления, поиски, героизм и предательство, трагедии и разочарования самых разных периодов нашего общего развития. История журналистики ХХ века свидетельствует со всей очевидностью: в любую эпоху, при любом повороте политического вектора и грузе испытаний есть те, кто отстаивает идеалы профессии, продолжает поиски истины и имеет мужество говорить правду, какой бы горькой подчас она ни была. Лучшие перья страны продолжали традиции великой русской литературы с ее сочувствием к «маленькому человеку», ее деятельной энергией добра, призывом к справедливости.

Историю профессии делают люди, которые каждый день совершают свой выбор, иногда очень трудный. Иногда платят за это страшную цену. Иногда опережают свое время. Но именно их имена остаются в истории, именно их работа меняет жизнь.

Не все помнят имена тех, кому мы обязаны переменами, многие молодые коллеги подчас думают, что до 1991 года (а то и до появления современных гаджетов) у нас вообще и журналистики-то не было. Тем более важно вглядеться в черты предшественников, которые — часто в очень трудных условиях — сумели оставаться высокими профессионалами и достойными людьми. Присмотримся к ним, чтобы лучше понять себя и свои перспективы, увидим их лица — без глянца и без ретуши, в интерьере времени и обстоятельств, в которых они жили и работали. Попытаемся ощутить воздух разных эпох, разных этапов развития прессы, радио, телевидения, информационных агентств.

Все эти годы рядом с коллегами был их журнал, задуманный профессором Владимиром Фриче в 1914 году как дискуссионная площадка, рупор и одновременно инструмент защиты профессии. На протяжении этих лет сотрудники ЖУРНАЛИСТА как могли старались развивать этот замысел. Помогала им любовь к профессии, которая у нас на всех одна.

Рожденные переворотом

25–26 октября 1917 года в России произошел вооруженный переворот, вошедший в советские учебники как Великая Октябрьская социалистическая революция. 26 октября была подписана резолюция по вопросу о печати, которая была направлена на закрытие всех буржуазных газет, выходивших в России. 28 октября Совет народных комиссаров принял декрет о печати. Были закрыты все оппозиционные издания: «Речь», «Русское слово», все органы прессы, которые призывали к открытому сопротивлению новой власти. Ленин уделял большое внимание печати. Еще в 1905 году в статье «Партийная организация и партийная литература» он предписывал журналистам стать «колесиком и винтиком общепартийного дела», а призыв «долой писателей-сверхчеловеков!» на долгие десятилетия стал лозунгом борьбы не только со свободой слова, но и со свободой творчества в СССР.

В 1917 году Максим Горький начинает публиковать в газете «Новая жизнь» свои «Несвоевременные мысли». «Буревестника революции» тут же обвинили в том, что «он заговорил языком врагов рабочего класса», а газету закрыли. «Несвоевременные мысли» были изданы только после перестройки, как и «Окаянные дни» уехавшего в эмиграцию Ивана Бунина.

Закрытие оппозиционных изданий привело к митингу 19 ноября 1917 года. В центре сопротивления новому режиму была газета «Русские ведомости» — печатный орган конституционных демократов. Ответом стал ввод военной цензуры, были также учреждены революционные трибуналы печати.

Тогда же начала формироваться дифференцированная система советской печати: издания партийной прессы («Известия ВЦИК»), отраслевая пресса для рабочих («Гудок»), центральная пресса («Известия народного комиссариата по военным делам», «Коммунар», «Вечерняя красная газета»), крестьянская пресса («Деревенская правда», «Деревенская беднота», «Беднота»). Развивается радиовещание: по радиотелеграфу передаются правительственные сообщения.

Колесики и винтики

В период Гражданской войны появляется советская военная пресса. К концу 1918 года возникли фронтовые, армейские и краснофлотские газеты, подпольная и партизанская печать. 19 июля 1918 года был принят декрет о централизации РСФСР, который дал старт созданию государственной сети радио.

13 ноября 1918 года был создан Российский союз советских журналистов, почетными председателями избраны были председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин, нарком по иностранным делам Лев Троцкий, а также основатель компартии Германии Карл Либкнехт. Первыми членами союза стали главный редактор «Правды» Николай Бухарин, нарком просвещения Анатолий Луначарский, член комиссии Наркомпроса Надежда Крупская, поэт Сергей Есенин. Инициатором его создания выступил публицист Михаил Осоргин. В 1919 РССЖ был переименован в Коммунистический союз журналистов. В 1930 году союз был распущен и возобновил свою деятельность только в 1959 году.

В период нэпа, когда возникла необходимость повышать уровень профессиональной подготовки журналистов, в Москве в 1921 году открыли институт журналистики. В 1922 году утверждается государственная сеть рабоче-крестьянских газет. И тогда же — что характерно — Главлит, который осуществлял цензуру печатных произведений и защиту государственных секретов в средствах массовой информации (просуществовал до 1991 г.).

В 1920 году возобновляется выход ЖУРНАЛИСТА под названием, естественно, «Красный журналист». В 1922-м журнал вернул себе прежнее имя, под которым прожил до 1933 года. В 20-е годы ЖУРНАЛИСТ был обучающей площадкой: на его страницах большое внимание уделялось как теории журналистики, так и практическим советам по части журналистского мастерства. Авторы писали о недостатках советских газет, об их пустозвонстве, заштампованности, отсутствии заботы о читателе, размышляли о роли сенсации в газете, об элементах «желтизны», о расстановке материалов на газетной полосе. Во многом успех журнала ЖУРНАЛИСТ определяла личность одного из его редакторов ˗˗ Александра Львовича Курса, который в 1927 году в Новосибирске создал медиаобразовательный, как сказали бы сегодня, проект регионального масштаба: осуществил выпуск специализированного издания ˗˗ пособия для журналистов под названием «Газетчик». Журнал был практическим подспорьем для многих молодых журналистов, часто из числа активистов или вчерашних красноармейцев. Многие из них не имели серьезного образования, и просветительская функция профессионального издания была велика. Так же точно местные газеты были не только и часто не столько источником информации, трудно переоценить их участие в «ликбезе» — ликвидации безграмотности в стране, где больше 70 процентов населения не умело читать и писать.

К. ПЕТРОВИН (настоящее имя К.П. Новицкий, ректор Института журналистики):

«Сравнивая методы нашей работы с опытом американских и европейских школ журналистики, мы видим, что не ошиблись в избрании основных путей научно-преподавательской работы. Методы преподавания газетоведения, выработанные нами, вполне совпадают с методами и системой преподавания, проверенными почти 25-летней практикой высших школ журналистики за границей… семинары, практикумы и кабинет газетной техники — вот те мастерские, в которых студенты учатся газетной технике, газетному письму, выковывают ясный, сжатый, боевой стиль».

ЖУРНАЛИСТ, 1925

В 20-е годы выходят литературно-художественные журналы: «Красная новь», «Новый мир», «Октябрь», «Молодая гвардия». На страницах литературных журналов идет бурная дискуссия, перерастающая в настоящую «войну» творческих группировок, в частности, РАПП и «Перевал». 1920-е — период активного творческого поиска, эксперимента. В «Гудке» публикуется Михаил Булгаков, его фельетоны «О пользе алкоголизма», «Залог любви», «Пожар» и другие пользуются успехом у читателя. Михаил Зощенко постоянно сотрудничает с журналами «Дрезина», «Красный ворон», «Огонек», «Красный журнал для всех», он постоянный автор сатирических журналов «Бузотер», «Смехач», «Бегемот», «Чудак», «Ревизор», «Мухомор». Владимир Маяковский сотрудничает с «Окнами РОСТА». Развивалась журнальная графика. В годы нэпа выходили журналы мод, интерьера, не имеющие ничего общего с официальной советской пропагандой, все они, как и многочисленные литературные и артистические группы, были ликвидированы к концу 20-х вместе с нэпом. Настала эпоха первых пятилеток, трудового энтузиазма и «закручивания гаек».

В 20-е годы в Париже, Харбине, Берлине, Праге возникали издания, созданные представителями русской эмиграции: «Голос России», «Время», «Русь», «Бодрость», «Возрождение», в парижской газете «Последние новости» публиковались Иван Бунин, Владимир Набоков, Константин Бальмонт и другие писатели, ученые, депортированные из России на «философском пароходе» в 1922 году.

СССР — не место для дискуссий

В 1930-е годы в стране сложилась система разветвленной многонациональной советской печати: центральные, республиканские, областные газеты. Выходили газеты на национальных языках. Все газеты финансировались из союзных, республиканских, местных или ведомственных бюджетов и являлись органами партийных, государственных, местных структур, профсоюзов или ведомств.

В 1934 году состоялся первый съезд советских писателей, который утвердил «единственно верный», как генеральная линия партии, художественный метод — социалистический реализм. В конце 1920-х — начале 1930-х гг. создаются отделения или корпункты Телеграфного агентства Советского Союза, что приводит к утверждению в стране единой государственной информационной службы. Формирование «информационной вертикали» в СССР шло параллельно с ужесточением внутренней политики, «обострением классовой борьбы» и окончательным установлением режима единоличной власти Иосифа Сталина.

На долгие годы сталинская трактовка истории партии, истории страны и в целом сталинское понимание миропорядка и места человека в нем стали догмой всей советской практики, включая СМИ и искусство, отступление от которой или даже тень сомнения жестоко карались.

В мае 1929 года был утвержден первый пятилетний план, и советская печать развернула активную пропаганду: «пятилетку в четыре года». Сталин опубликовал статью «Год великого перелома», в которой поставил задачу сплошной коллективизации. Тут же в печати разворачивается кампания против кулаков.

В то же время 30-е годы отмечены расцветом фельетона. Произведения И. Ильфа и Е. Петрова печатаются в «Правде», в сатирических журналах «Крокодил», «Красный перец», «Смехач». Много печатается Михаил Зощенко. В «Московском комсомольце» служит литературным консультантом Осип Мандельштам, пишет в том числе очерк о вьетнамском коммунисте Хо Ши Мине. В жанре политического фельетона работал и Михаил Кольцов. Огромную популярность имел его «Испанский дневник».

Кольцов как корреспондент «Правды» был направлен в Испанию во время гражданской войны 1936—1939 гг. В 1938 г. опубликовал книгу «Испанский дневник», в которой от первого лица рассказал о легальной части своей работы, а о тайной — от имени Мигеля Мартинеса. Э. Хемингуэй в своем романе «По ком звонит колокол» не упоминал имя Михаила Ефимовича, но личность писателя отражена в образе одного из героев романа — журналиста Каркова. В 1938 г. Кольцов был отозван из Испании, вскоре арестован, приговорен к расстрелу и казнен на следующий день. В годы «большого террора» были репрессированы сотни руководителей СМИ и рядовых журналистов. Расстрелян главный редактор «Известий» Николай Бухарин, редакторы многих всесоюзных, республиканских, городских и районных газет. В списке жертв — известные писатели и деятели искусства Исаак Бабель, Евгений Пильняк, Николай Клюев, Осип Мандельштам, Даниил Хармс, Всеволод Мейерхольд и многие другие. Материалы дел и рукописи репрессированных вплоть до перестройки хранились в архивах КГБ под грифом «Хранить вечно», в конце 1980-х в «Огоньке» они публиковались еженедельно под одноименной рубрикой. Точное число репрессированных журналистов до сих пор не установлено.

Печать между тем оттачивала мастерство «парадного» портрета и репортажа, утверждала «новый тип человека», отдающего все свои силы стране и любимому вождю, и активно участвовала в утверждении культа личности «вождя народов».

К 1940 году в стране насчитывается 9000 изданий (в 1926-м — меньше 2000), тираж газеты «Правда» составляет 2 миллиона экземпляров. «Известия» и «Крестьянская правда» отстают — по 1,5 миллиона. Набирают силу отраслевые издания — «Нефть», «Техника», «Медицинский работник» и другие. Все они жестко следуют магистральной линии партии. «Литературная газета», «Новый мир» и другие литературно-художественные издания подчас печатают произведения, представляющие более многообразную картину современной действительности, за что порой подвергаются суровой критике ревнителей социалистического реализма.

Популярным форматом становятся радиогазеты — в 1940 году их было в эфире уже более 300.

5 ноября 1934 года состоялась первая в СССР телевизионная передача. Ежедневные трансляции из телецентра на Шаболовке начались 5 октября 1938 года. Росло число радиоточек, к началу Великой Отечественной войны их было уже около 5 миллионов. Впоследствии именно они помогали правительству держать связь с жителями оккупированных территорий. Радиовещание к 1940 году готовило передачи не только для советских, но и для зарубежных слушателей. Телевизионные центры были построены в Ленинграде и Киеве. В систему СМИ к 1940 году входило 1176 типографий, 70 тысяч библиотек, 74 вещательные станции.

Журнал ЖУРНАЛИСТ в 1933 году переименован в «Советскую печать». Основное его содержание — информация об участии журналистов в выполнении решений партии и правительства, профессиональная учеба.

Свинцовые сороковые

Важную роль играло во время войны радио, где немедленно появились военные отделы. Главным диктором был Юрий Левитан, голосом которого советское правительство обращалось с народу. Гитлер назначил за голову Левитана награду — 250 тысяч марок. Диктора несколько раз эвакуировали — сначала в Свердловск, а потом в Куйбышев, так как в Москве продолжать вещание стало невозможно (демонтировали радиовышки, которые были ориентирами для фашистских бомбардировщиков).

24 июня 1941 года было создано Совинформбюро, агентство давало сводки о военных действиях и фронтовые сообщения. Развивалась фронтовая корреспондентская сеть. Право иметь собственных корреспондентов на фронте имели Совинформбюро, ТАСС, «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Красный флот», «Комсомольская правда», всесоюзный радиокомитет и те республиканские и областные газеты, на территории которых проходили военные действия.

В центральных газетах печатались Василий Гроссман, Константин Симонов, Алексей Толстой, Илья Эренбург, Леонид Леонов, Мариэтта Шагинян, Михаил Шолохов, Борис Горбатов, Борис Полевой, Александр Фадеев и другие.

С августа 1941 г. Центральное радио начало транслировать для всей страны передачи из Ленинграда. У микрофона выступали Н. Тихонов, Вс. Вишневский, О. Берггольц. В течение 900 дней блокады радио Ленинграда не прекращало своей работы ни на минуту.

Огромный резонанс в армии и на флоте вызвали два очерка Петра Лидова в «Правде» о Зое Космодемьянской. Их перепечатали почти все фронтовые и флотские газеты. В 1941 г. в газете «Красная звезда» появился очерк «Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва». В очерке, который написал корреспондент Василий Коротеев, а отредактировал Александр Кривицкий, было рассказано, что на подступах к Москве у разъезда Дубосеково 28 панфиловцев задержали продвижение 50 танков противника, уничтожив 18 машин. Речь шла о том, что большинство героев пали смертью храбрых в неравном бою. Впоследствии историки и выжившие участники боя указывали на неточность публикации.

В очерке о юных героях-подпольщиках из Краснодона, как и в романе «Молодая гвардия», через годы также обнаружились неточности и ошибки. Журналист «Комсомолки» Ким Костенко в 1960-х несколько лет добивался реабилитации Виктора Третьякевича, выведенного в романе как предатель под именем Стахевича, две другие «лже-предательницы», выведенные под собственными именами (Вырикова и Лядская), были реабилитированы только в 1990-м.

В военные годы, невзирая на все тяготы и лишения, партия не уставала следить за идеологической направленностью советских периодических изданий. В 1943 году было принято постановление секретариата ЦК ВКП(б) «О контроле над литературно-художественными журналами», в 1945 году замначальника управления пропаганды и агитации ЦК направил секретарю ЦК Г. Маленкову записку об «упаднических настроениях» и «проникнутых мотивами страдания» публикациях журналов «Октябрь», «Звезда» и «Знамя». Критике подвергались стихи, проза и очерки Александра Межирова, Ольги Берггольц, Михаила Дудина, Андрея Платонова.

И после победы контроль не ослаб — скорее наоборот. Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 года, в результате которого из Союза писателей были исключены Ахматова и Зощенко, их договоры с издательствами расторгнуты и книги изъяты из библиотек, ознаменовало новый виток цензуры и тотального контроля над творчеством.»Мы все упомянуты в этом постановлении, даже если там нет наших имен», — говорил Константин Симонов.

5 мая 1946 года Уинстон Черчилль произнес в американском городке Фултон речь, в которой обвинил СССР в попытках силой навязать народам коммунизм. Через неделю в «Правде» вышло большое интервью Сталина с подробными ответами на критику Черчилля. Это можно считать началом «холодной войны».

Впрочем, не все было так уж мрачно. 7 мая 1945 года в СССР впервые отмечался День радио. 15 декабря 1945 г. начались регулярные (впервые в Европе) передачи телепрограмм. Передвижная телевизионная станция передала прямой репортаж футбольного матча на стадионе «Динамо» в 1949 году.

В книге «Глазами человека моего поколения» Константин Симонов писал, как ему, только что назначенному главным редактором «Литературной газеты» в 1950 году, Сталин лично дал указание организовать газету либерального направления, содержащую критику и дискуссии. С тех пор «ЛГ» стала площадкой актуальных споров, долгие годы сохраняя свое особое положение «разрешенной советской оппозиционной газеты».

«Ленинградское дело», «дело врачей», «борьба с космополитизмом» — трагические вехи последних сталинских лет, умножившие число жертв репрессий.

В 1953 году умирает Сталин. Необходимость перемен ощущают не только люди, уставшие от страха и террора, но и руководство страны. Начинают возвращаться из лагерей узники. В 1953 году в «Новом мире» под руководством Александра Твардовского выходят «Районные будни» Валентина Овечкина — о тяжелой послевоенной жизни советских колхозников. Вскоре в том же «Новом мире» появляются статьи молодого преподавателя ленинградского филфака Федора Абрамова «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе», где он подвергает жесткой критике увенчанные Сталинскими премиями «лакировочные» романы, представляющие голодную послевоенную деревню процветающей и счастливой. Идеологическая машина отвечает постановлением «Об ошибках журнала «Новый мир» (1954), в котором напоминается «о долге работников искусства руководствоваться политикой партии и Советского государства, давать беспощадный отпор всем проявлениям аполитичности, формализма, безыдейности». Руководство журнала было отправлено в отставку, авторы долгое время находились в опале.

25 февраля 1956 года на ХХ съезде партии прозвучал доклад «О культе личности и его последствиях». Основные его положения были изложены в «Правде» в редакционной статье «Почему культ личности чужд духу марксизма-ленинизма?». Текст доклада был направлен «для ознакомления» во все партийные организации, в том числе редакционные.

Начался период либерализации, известный как «оттепель».

Думали, это весна, а это оттепель

Время надежд и ожиданий, творческого подъема, научно-технической революции, первого спутника и первого полета человека в космос. Время романтиков, физиков и лириков, воспетое «шестидесятниками», время дружбы с народами освободившихся от колониализма стран и просто дружбы народов. Фестиваль молодежи и студентов, первая американская выставка в Москве и значительно менее известная советская выставка в США… Время рождения новых журналов и утверждение журналистики как дела служения обществу, а не партии и государству.

Уже в 1956—1958 годах изменился характер публикаций прессы: стали преобладать творческий подход к рассмотрению проблемы, стремление подвергнуть критике отрицательные стороны хозяйственной и общественно-политической жизни.

В 1956 году начала выходить «Советская Россия», газета впервые стала публиковать авторские передовые статьи, на четвертой полосе появились фотоэтюды и зарисовки, материалы для семейного чтения.

В 1959 году воссоздается Союз журналистов СССР, его руководителем становится Александр Аджубей, главный редактор «Известий». Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев по старинке называет журналистов «подручными партии», но дух обновления и желание правдивого разговора с современниками неостановимы, журналисты освещают новые темы, пишут о проблемах обычных людей, используют новые формы — например, анкетирование, организуют выездные рейды, развивают отделы внештатников.

Агентство печати «Новости», созданное в 1961 году, немного растопило лед в отношениях между СССР и западным миром. Корреспонденты агентства работали в 85 странах.

В январе 1962 года появилась вторая программа ЦТ. 24 факультета журналистики поставляли медиаотрасли молодые кадры.

Начиная с 1956 года начали выходить колхозные многотиражные газеты, а конце 50-х появились межрайонные газеты, увеличился формат районных газет, их периодичность, улучшилось оформление. Начинают выходить новые журналы — «Молодая гвардия», «Юность», «Наш современник». В литературных журналах возобновляется давний спор между «западниками» и «славянофилами».

Центральным жанром публицистики становится очерк, среди очеркистов особое место принадлежит Валентину Овечкину, Анатолию Аграновскому, Василию Пескову, их герои — люди думающие, самостоятельные. В очерках поднимаются острые экономические и социальные проблемы, но главным героем остается человек, его внутренний мир, его личный выбор. Возникает тема освоения космоса, которая становится одной из важнейших в последующие десятилетия. Возникает новая научная журналистика, одним из ее основоположников стал Ярослав Голованов.

Тема образования становится наряду с темой космоса одной из любимых журналистами, в «Комсомольской правде» появляется страничка для подростков «Алый парус», ее создатели Симон Соловейчик и Иван Зюзюкин предоставили место на газетной полосе самим подросткам. «Алый парус», просуществовавший 25 лет, стал школой для десятков журналистов.

«Комсомольская правда» отправляет экспедиции репортеров на Северный полюс, в тайгу, на необитаемый остров, в пустыни и горы.

Практически все ведущие журналисты печатались в профессиональном журнале. В 1967 году главным редактором ЖУРНАЛИСТА был назначен Егор Яковлев, издание вернуло историческое имя.

В 1964 году была создана радиостанция «Маяк», одна из крупнейших на территории СССР. По замыслу ЦК КПСС, это был противовес западным «голосам».

ЯСЕН ЗАСУРСКИЙ:

«В дни ХХ съезда у нас на факультете выступал Шепилов. И он первый сказал, что надо перестать называть американцев акулами империализма, что у нас много других проблем, мяса, например, не хватает. Это был неожиданный поворот. ХХ съезд принес оттепель, на ее волне я полетел во Францию по стипендии ЮНЕСКО, видел приход де Голля к власти. Оасовцы, как сказали бы теперь, террористы, бросали пластиковые бомбы. Тогда же я впервые увидел телевидение в действии — в СССР оно только начинало развиваться. Ровно через 10 лет, в 1968-м, я снова приехал во Францию, тогда бушевала студенческая революция. Это было замечательное зрелище: студенты захватили Сорбонну, писали, что профессора все флики, прислужники власти, бунтовали против общества потребления. Говорили: мы не хотим жить ради телевизоров и стиральных машин. Было интересно. Когда я об этом, вернувшись, рассказывал своим студентам, они удивились: что они там, совсем с ума сошли, телевизоры им не нужны. А потом, в 1969-м, я был в Америке и видел уже американский студенческий бунт, когда молодежь требовала окончания войны во Вьетнаме. Колумбийский университет практически не функционировал, бунтовщики требовали смены руководства — но это не относилось к школе журналистики. Я спросил почему. В ответ услышал: студенты знают, что будут работать в газетах, где бунтари не нужны. А в подпольной прессе, которая появилась тогда, они работать не собирались. В 1968-м во время чешских событий мы провели конференцию о новых технологиях, о том, как информатика сделает журналистику другой. Тогда у нас компьютеры только появились. Приехали Гергиер, Шиллер, Норденстренг, крупнейшие мировые специалисты. Два наших аспиранта написали статью о перспективах новых информационных технологий и пошли в «Правду». Им сказали: наша газета издается тиражом больше, чем все газеты в Америке, и они нам не указ.

У нас не было свободы печати, и потому мы в том числе проиграли «холодную войну». Мы постоянно убеждали людей в том, во что они мало верили. Так что передачи по «радиоголосам» звучали очень убедительно. Взорвался дом на набережной в Москве — наши станции молчат об этом, Би-би-си передает. Мы проиграли и по причинам политическим, не в силах преодолеть узость мышления, догматические взгляды. Воевали с США, с Китаем, очень узко смотрели на развитие общества. Это не давало оснований для победы. У нас были замечательные достижения в области космоса, в атомной энергетике, но не было свободной мысли. Когда в 1968 году на Западе студенты выступали за приоритет общечеловеческих ценностей, на них обрушилась советская пропаганда, им не давали возможности найти общий язык с советской молодой интеллигенцией.

Собственно, СССР был успешным, пока было индустриальное общество — капитал, рабочий класс. А потом, когда рабочий класс стал сокращаться и на первый план вышли интеллектуальные ресурсы, строй начал пробуксовывать. В СССР начался новый опасный антиинтеллектуализм. И мне кажется, он погубил нашу страну. С моей точки зрения, он и сейчас нашу страну губит. Мы не ценим интеллект, знание, способность мыслить свободно».

ЖУРНАЛИСТ, 2009.

Застой № 1

В конце 60-х «оттепель» сменилась политическим «похолоданием», пражские события 1968 года и первые выступления диссидентов вызвали новое «закручивание гаек». Процессы над Иосифом Бродским, дело Синявского и Даниэля положили начало неподцензурной периодике, «самиздату». Идеологические «ястребы» систематически публиковали во всесоюзных СМИ материалы, обличающие диссидентов как «агентов империализма», что никак не влияло на растущий интерес к альтернативной информации. Философ Михаил Капустин в книге «Конец утопии» писал о трех культурах в рамках советской культуры — пропагандистской «культуры автоматчиков», альтернативной «диссидентской» и третьей, балансирующей между цензурой и запрещенными темами. Это в полной мере относится и к журналистике брежневского периода.

Система СМИП (массовой информации и пропаганды) по-прежнему оставалась «коллективным пропагандистом, агитатором и организатором» советского порядка и была жестко вписана в политическую структуру общества. Для советской аудитории мир по-прежнему был поделен, как и раньше, на две системы — социалистическую и капиталистическую. С другой стороны, выросший образовательный потенциал аудитории предопределял специфику содержания СМИ и организационной работы редакций. В то же время лучшие журналисты по всей стране неизмеримо расширяли тематику и проблематику своих материалов, обращались все чаще к повседневной жизни людей, к вопросам нравственного выбора. Журналисты становились главными собеседниками, учителями жизни, письма в центральные газеты исчислялись сотнями ежедневно, письма «звали в дорогу» и подсказывали новые сюжеты публикаций. Газетная и журнальная публицистика достигла небывалых творческих и мировоззренческих высот, успешно соперничая в этом с художественной литературой. Писатели, в свою очередь, по-прежнему были частыми гостями на газетной полосе. Не будет преувеличением сказать, что именно журналистика поздней «брежневской» поры подготовила настроение и предпосылки для последующих перемен, перестройки и либерализации страны.

Наиболее популярными газетами этого периода были «Известия», «Литературная газета», «Советская Россия», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», на страницах которых поднимались острые проблемы и проявлялось филигранное мастерство «эзопова языка» авторов, умеющих протащить через цензурный частокол новые темы и сюжеты. Блестящая плеяда журналистов эпохи — гордость, практически национальное достояние. Продолжают работать Песков, Аграновский, Голованов, Ким Костенко, вся страна ждет публикаций Инны Руденко, Леонида Репина, Евгения Богата, Анатолия Рубинова, Аркадия Ваксберга, Юрия Роста, Юрия Щекочихина, Лидии Графовой, Ольги Кучкиной, Александра Аронова… Практически все они продолжают развивать идеи «оттепели», расширяя пространство дискуссии и побуждая читателя к серьезным раздумьям и самостоятельному выбору.

Публикации в СМИ имели реальный результат — практические решения. Газеты могли решить вопрос, восстановить справедливость, даже освободить из мест заключения. Журналистам верили больше, чем государственным учреждениям, в приемных газет постоянно толпился народ, отделы писем увеличивали штаты.

Важной вехой в плане действенности выступлений СМИ стало постановление Совета Министров РСФСР от 21 апреля 1981 года о работе с письмами трудящихся, утверждающее порядок реакции на критику.

Через несколько лет, уже в горбачевскую перестройку, специальным указом Президиума Верховного Совета СССР было внесено дополнение в указ «О порядке рассмотрения предложений, заявлений и жалоб трудящихся», отменившее рассмотрение анонимок. Это стало, в свою очередь, результатом кампании в СМИ, начало которой положила публикации Лилии Графовой в «ЛГ».

Не только пресса, но и радио, и ТВ стремились расширить официальные рамки, найти интересные формы, подходы. На общем фоне выделялись молодежные редакции всесоюзного радио (радиостанция «Юность») и Молодежная редакция ЦТ, где еще в начале 80-х начались экспериментальные программы.

Журнал ЖУРНАЛИСТ продолжает намеченную Егором Яковлевым линию.

АЛЕКСАНДР ЩЕРБАКОВ, ответственный секретарь ЖУРНАЛИСТА в 1970–1988 годах:

«Егора Яковлева я не застал. Главным редактором уже был Владимир Прохорович Жидков. Борис Григорьевич Яковлев — заместитель. А сам журнал был органом газеты «Правда» и Союза журналистов СССР. Ниже рангом в иерархии партийной прессы, чем «Коммунист», но выше, чем, скажем, «Политическое самообразование». Надо сказать, что мои 18 лет работы в редакции пришлись на годы наиболее явного брежневского слабоумия, андроповского тупизма, черненковского не пойми чего. Другими словами, полного застоя. И журнал оказался, как ни странно, удобным прибежищем в тягомотной череде «решающих», «определяющих», «завершающих», «предсъездовских» и прочих заунывных годов, когда журналистика в нашей стране превратилась в истинно подручную служанку Партии с большой буквы. Конечно, профессиональный журнал не мог быть абсолютно вне всего этого процесса, в каждом номере публиковался материал, соответствующий идеологической линии ЦК. У нас был член редколлегии Евгений Ильич Каменецкий, он работал завотделом газет в ЦК КПСС, и он выдавал те самые материалы, без которых журнал просто не мог выйти. Этот обязательный материал позволял на остальных страницах журнала вести полноценный разговор о профессии, ее конкретике и деталях. Вот этот серьезный профессиональный разговор и давал возможность создать благодатный закуток, свободный от политической трескотни. На страницах журнала и в редакционных кабинетах шла вполне самостоятельная, насыщенная жизнь и развивалась совершенно иная дискуссия, которая, по сути, шла вразрез с трескучими фразами официальной пропаганды.

Сам Владимир Прохорович Жидков был вполне очевидным «охранителем», но не закоренелым ортодоксом, как некоторые руководители СМИ той поры. До него редактором был страшный человек по фамилии Голубев, настоящий стервятник пропаганды, работал недолго, но нагадить успел много. Потом он работал в «Известиях». И за одни сутки успел самую прогрессивную газету перекорежить в самую страшную. Жидков был направлен в журнал по решению ЦК КПСС. Руководил идеологическим отделом тогда Георгий Смирнов, который сменил на этом посту Александра Яковлева, отправленного за свободомыслие послом в Канаду. Георгий Смирнов был вполне убежденным марксистом, но при этом доктором философии и вполне просвещенным человеком. Жидков уже работал в ЦК. И он взял с собой заместителем Бориса Григорьевича Яковлева, тоже из ЦК. Борис Яковлев, как и Жидков, также был вполне лояльным власти человеком. Но и тот, и другой были порядочными людьми. Это было самым важным. При Жидкове и Яковлеве мы с моим другом Леней Плешаковым (да и не только с ним) говорили о том, например, что пора мумию Ленина выбросить с Красной площади и что мы надеемся это увидеть своими глазами. Начальники разговор не поддерживали, но и не препятствовали ему. И острым материалам не ставили рогаток. Разговор был сугубо о профессиональном — вот это и спасало. Плюс, конечно, административный ресурс. Поскольку я занимал пост ответственного секретаря, я сам во многом определял наполнение журнала, открывал новые рубрики. Когда Борис Яковлев ушел в Союз журналистов СССР, заместителем главного редактора стал Дмитрий Сергеевич Авраамов. Человек лояльный, но тоже просвещенный, философ, до этого работал главным редактором «Молодого коммуниста». И Яковлев, и Авраамов привлекли в журнал несколько человек. У нас работали разные люди, надо сказать. Не знаю, что нас объединяло. Думаю, все-таки мысль о журналистике как о чем-то очень важном.

Относительно литературы и искусства у нас было полное единодушие. Новые рубрики — это была моя задача. В некоторые писал сам, как в «ДТ» (Дом творчества). Особой популярностью пользовались наш «Оптимист», раздел юмора и рубрика «Журнал-читатель-журнал». Отдел писем претерпел кардинальные изменения после того, как я в числе делегации молодых журналистов в составе группы СЖ СССР поехал в Америку. Руководителем нашей группы был Владимир Губарев, это была очень полезная поездка, с нами общались президент США, политики, мы посетили редакцию газеты «Нью-Йорк таймс». Газета произвела на нас всех, помню, сильное впечатление — десятки страниц, не то что у нас, множество иллюстраций. Но главное, что меня поразило, — на первой полосе публиковались письма читателей! У нас такого не было никогда. И, вернувшись, я решил открыть очередной номер подборкой писем, это очень понравилось нашим читателям. Наверное, мы были первыми, кто начал такую практику. Многие материалы были посвящены непосредственно технологии создания текста, сбору материала, созданию новости, планированию номеров, планированию работы редакции. Как писать о чрезвычайном событии? Как начинать расследование? Конечно, разбирали конфликтные ситуации, в том числе между «сафроновским» «Огоньком» и «Комсомольской правдой»… Особенно любезен моему сердцу был придуманной мной «Клуб молодого журналиста», куда потянулись и юные редакционные побеги, и наиболее животворные ростки с журфаков. Среди первых материалов были публикации Ирины Петровской, Надежды Ажгихиной, Мечеслава Дмуховского, мы первыми опубликовали материал о не известном тогда никому на свете Леониде Парфенове из далекого северного города. А через несколько лет с ним делали интервью как с флагманом новаций нашего телевидения, но это было уже после того, как я ушел в «Огонек» к Коротичу. Кстати, Ира Петровская тоже ушла в «Огонек», потом ты туда пришла и многие наши авторы. Началось другое время».

ЖУРНАЛИСТ, 2019

«Золотой век» и железная пята

Не будет преувеличением назвать период перестройки, начавшейся в 1985 и продлившийся до августа 1991 года, «золотым веком» отечественной журналистики. Еще был жив Главлит, еще не отменялась официально функция СМИ как приводного ремня власти, но жажда обновления и правды захватила умы и журналистов, и аудитории. Триумвират еженедельников —»Огонек» Коротича, «Аргументы и факты» Старкова, «Московские новости» Яковлева — стал синонимом перемен. Публикации прежде запрещенных авторов и сюжетов торопили перемены, «шестидесятники» спешили сказать то, что не успели во время «оттепели», люди выстраивались у газетных щитов, передавали друг другу журналы с произведениями Платонова, Булгакова, Гроссмана, Набокова. Об этом периоде уже много написано, в том числе и на страницах ЖУРНАЛИСТА.

Закон «О печати и других средствах массовой информации», принятый Верховным Советом СССР 12 июня 1990 года, отменил предварительную цензуру и дал право всем гражданам и организациям учреждать свои СМИ, а также дал право журналистам не выполнять задание, противоречащее его внутренним убеждениям. В 1990 году родилось «Эхо Москвы». А в августовские дни 1991-го как противовес указам ГКЧП возникла «Общая газета» — редкий пример цеховой солидарности, которой сообщество по праву гордится и по сей день.

В 1992 году было зарегистрировано более 400 новых СМИ — больше чем по одному за день. Большинство из них имели недолгую жизнь. Новые экономические реалии оказались неожиданностью для всех.

«Огонек» в 1990 году начал судебный процесс о независимости от издательства ЦК КПСС «Правда», процесс завершился успешно в конце 1991 года. Увы, надеждам журналистов популярного издания на счастливую безбедную жизнь не суждено было сбыться — новые правила «дикого рынка» поставили его в кабальную зависимость от того же издательства, теперь уже частного, и вынудили мучительно искать спонсоров. Романтики перестройки совсем иначе представляли себе рынок и не были готовы к тому, что свободу надо каждый день защищать не на баррикадах, но в упорной кропотливой борьбе. Не все оказались к ней готовы. История СМИ 90-х — история обретений и потерь, об этом наш журнал тоже подробно говорил.

В прошлом году, отмечая 30-летие со дня принятия Закона РФ «О СМИ», мы писали о том, что в последние годы он подвергался изменениям и поправкам, что само пространство свободы драматически сужается. Цензура возродилась в новых, более изощренных формах, и самоцензура, хорошо знакомая старшим поколениям, стала повседневной практикой многих. Однако, как сказал на страницах ЖУРНАЛИСТА один из авторов закона Юрий Батурин, смысл закона и его значение это не может поколебать. А самое главное — история профессии напоминает о том, что законы и правила пишут, принимают и меняют, когда это необходимо, люди, и именно от них в конечном итоге зависят и жизнь страны, и судьба журналистики.