Студент-журналист в 70-е и 80-е годы: не боялся уехать в Норильск, много читал и продвигал советский образ жизни

Конец ХХ века изменил многое, в том числе — факультет журналистики СПбГУ. Профессор, доктор филологических наук, член учебно-методической комиссии Алла Николаевна Тепляшина наблюдала за этими изменениями лично. В интервью для ЖУРНАЛИСТА она рассказала о жизни студента в 70-х и 80-х и отличиях современного журналистского образования.

— Чем образование журналистское в 70-е и 80-е отличалось от нынешнего?

— Один из главных предметов назывался «научные основы пропаганды». В нем и заключалась подготовка журналистов того периода. И даже аббревиатура отличалась: не СМИ, а СМиП — Средства Массовой Информации и Пропаганды.

Второй не менее важный предмет — это «теория и практика партийно-советской печати». Журналисты в 70-е и 80-е годы были членами коммунистической партии и занимались популяризацией советского образа жизни.

«Научные основы пропаганды» ушли сразу, в девяностых, и только с переходом образования на болонскую систему у нас появилась дисциплина «профессиональная этика журналиста». Отличалась и длительность курса: сейчас студента готовят четыре года, из которых один семестр уходит на работу над ВКР. Тогда обучение занимало пять лет. Другое отличие болонской системы — упор на практику, иногда в ущерб гуманитарным наукам.

— Было ли оно сложнее, чем сейчас?

— Несдача одного зачета означала недопуск к экзаменам. Некоторые преподаватели были очень строги, особенно это касалось иностранных языков. Ну и конечно, в 70-е и 80-е годы у студентов не было ни интернета, ни такой техники, как сейчас.

— Насколько сильно отличался подход к профессии в то время?

— Политические журналисты занимались пропагандой, такой была их основная задача. Можно сказать, их готовили к роли пропагандистов еще в университете. Со временем ситуация сильно изменилась. Например, Владимир Познер в нескольких интервью приносил извинения за то, что занимался пропагандой.

— Стало ли лучше образование?

— Читают в наше время меньше. На мой взгляд, снижение интереса к чтению — это всегда плохо. Сейчас все, кто поступают на факультет, — это «писатели»: им хочется творить, рассказывать о чем-то, а не изучать. В Советском Союзе любовь к чтению была очень сильной. Можно было ехать в метро и увидеть, что все сидящие пассажиры держат в руках книги. Знакомить с литературой тогда начинали с детства. Поэтому исключалось неприятие ее в школе. Все просто успевали прочитать классиков до того, как начинали штудировать с учителями.

Отдельная особенность — преподаватели других факультетов. Они рассказывали о филологии, философии, психологии. Сейчас этого практически нет, все реализуется по чуть-чуть, своими силами.

— Сильно ли отличалась жизнь студентов?

— Как и сейчас, студенты в то время старались жить интересно и весело. На нашем факультете, например, был великолепный студенческий театр. Студенты были настоящими актерами.

— Как проходили в то время практику?

— На нее было немного времени: только один летний месяц. Но за этот месяц студенты успевали опубликоваться. И день защиты практики был совсем другим. Студенты собирались в аудитории, где располагался отдел практики. Там стояла карта Советского Союза, и ребята выходили, указывали на место и рассказывали о полученном опыте.

Те, кто оставался в городе, проходили практику в изданиях, которых больше нет: в газете «Смена», газете «Вечерний Ленинград», «Ленинградской правде». И на телевидении, лучшем в стране на то время. В том числе, в великолепной литературно-драматической редакции.

Я проходила практику в многотиражной газете, на заводе имени Н. Г. Козицкого. В этом издании я начала работать еще в школьные годы.

Меня никогда не тянуло в большие редакции. Возможно, поэтому после окончания учебы я осталась на факультете.

— Как студенты проходили распределение на работу после окончания обучения?

— Девушки приносили справки о том, что вышли замуж и что их уже никуда нельзя высылать из города. Те, кто эти справки не приносили, так же, как и молодые люди, должны были предоставить запрос из редакции какого-либо ленинградского СМИ. Так называемый «вызов». Остальные шли на распределение и уезжали.

И знаете, уехав, выпускники заряжались таким запасом жизненных сил, что через три года, вернувшись, получали второе образование и делали блестящую карьеру. Тогда не боялись уехать в Читу, на Дальний Восток или, например, в Норильск.

В 91-м появилась иллюзия демократии и, конечно, всем захотелось освободиться и от распределения, и от поездок в колхоз.