«Панорама»: «Ожидать худшее – наша национальная черта»

В 2022 году в комментариях под новостями сатирического издания ИА «Панорама» пользователи все чаще просят журналистов не подсказывать властям, как себя вести. Слишком уж часто то, что раньше казалось сатирой, стало происходить в реальности. ЖУРНАЛИСТ поговорил с одним из создателей издания Виталием Манном (который бережет свою приватность и использует псевдоним) о журналистике как терапии, самоцензуре, ожидании худшего и идеальном государстве

— Самоцензура — старый бич многих журналистов, хотя в последнее время опасения стали весомей. Но, судя по материалам «Панорамы», у вас этой самоцензуры никогда и не было…

— Определенная самоцензура у нас все же имеется, но она действительно минимальна. Вот в нынешнее время очень стараемся не писать новости, которые могли бы вызвать панику у населения, чем выгодно отличаемся от СМИ с информационной повесткой. Мы осознаем, что у нас под каждым материалом есть предупреждение, что информация носит сатирический характер, но, когда люди передают ее по так называемому сарафанному радио, она приобретает значение факта. Но, поскольку круг самоцензуры у нас очень ограничен и мы не боимся острых тем, создается впечатление, что самоцензуры в «Панораме» нет.

— Учитывая, что вы часто упоминаете реальных людей, было ли такое, что дописывали новость — и ожидали, что сейчас «прилетит» от упомянутых в тексте?

— Вероятность ответа может быть всегда, но случаи, когда на новость реагировали ее участники, были единичны. Нам несколько раз писали из МВД, одна известная актриса, вернее, ее адвокат (но имя называть не буду), представители разных торговых компаний, из самого известного — губернатор Санкт-Петербурга. Он угрожал написать на нас [заявление] в полицию, но потом решил исполнить то, о чем мы написали.

— Что это была за новость?

— Мы написали, что повысится [стоимость] проезда в метро. Эта «новость» разлетелась по сети, потом Беглов сказал, что написал заявление в полицию на провокаторов, но писал он или не писал и на кого, нам неизвестно. Потом тема утихла, а стоимость проезда он все-таки повысил. Не так сильно, как мы писали, но повысил.

— Почему именно в России среди произведений, входящих в литературный канон, так много юмористических, например, того же Зощенко? Причем чаще всего после этой сатиры мысли вовсе не веселые, как и после ваших новостей. На задворках постоянно ожидание, что скоро что-то подобное произойдет, и по-настоящему (или уже происходит). Может, смех сквозь слезы и есть подобие национальной идеи?

— Трагикомедия — наше все. Сатира у нас обычно острая, и после нее готовятся к худшему. Вообще ожидать худшее — наша национальная черта. Если говорить о литературных канонах, то я бы брал не только Зощенко. Даже вот Александр Сергеевич Пушкин и тот весьма дружил с юмором, взять того же «Гробовщика». Еще более ярко выражена сатира у Гоголя, возьмем банально «Мертвые души», что уже говорить за Чехова или позже Булгакова. 

— При всей любви жителей нашей страны к юмору может ли все-таки наступить момент, когда такой контент потеряет актуальность?

— Вы знаете, мы в редакции размышляли именно на эту тему. И всегда кто-то говорит: ну вот годик, и испишемся или читателям станет неинтересно. Однако такого не происходит. Видимо, смех сквозь слезы — действительно наша национальная идея.

— Чтение новостей в вашем издании порой служит терапией — вижу, что повестке еще есть куда стремиться. И знаю, что у многих — то же самое. А вы как определяете миссию «Панорамы»?

— Мы тоже представляем наше творчество как терапию, но некоторые чиновники — как руководство к действию, хотя мы над ними и подшучиваем. Да, мы стремимся и к тому, чтобы читатель задумался над некими тенденциями происходящего в стране и мире.

— Каким представляете вашего типичного читателя? Это, скорее, циник или, может, человек, который живет в стране, где уже ничто абсурдное не трогает?

— Мы проводили анализ при помощи разных сервисов, и не только. Читатель у нас очень разный и в плане возраста, и в плане рода деятельности, и в плане политических убеждений. Думаю, причина в широком спектре тем, освещаемых нами. Поэтому типичного читателя у нас как такового нет.

— Читатели со временем изменили отношение к вашим текстам? Условно, за последние несколько лет стали меньше удивляться?

— Да, все же со временем наш проект стал более известен, многие начали по стилю текстов определять «Панораму». Есть люди, которые устали от формата, или, возможно, у нас некие трансформации произошли. Кто-то, наоборот, пришел. Если брать картину в целом, то стали меньше удивляться.

— Полагаю, вам в «Панораме» за счет абсурдности новостей, которая с каждым годом становится все ближе к реальности, легче, чем остальным, зафиксировать момент, когда в повестке все стало совсем антиутопично. Этот момент уже наступил или еще многое нас ждет впереди?

— Может, легче, а может, тяжелее. Нам в комментариях постоянно пишут, что реальность у нас выигрывает. Возможно, что момент действительно уже наступил, но все это наше субъективное мнение, и произвести точную фиксацию не представляется возможным.

— Как на вашу работу повлиял новый закон о фейках?

— Пока — незначительно, но стараемся избегать шуток о военной операции на Украине и в целом о Минобороны. Дальше делать прогнозы сложно, но есть мнение, что цензуры станет больше.

— Идеальное государство, в частности, его отношение к СМИ, — оно какое?

— А есть ли оно? Думаю, его в принципе не существует. С одной стороны, можно было бы свободно дать писать всем фейки и не наказывать, но это может вызвать опасность. При этом определять, что фейк, а что нет, тоже очень сложно. Необходимо найти золотую середину. А как она выглядит, даже я не могу сказать. Хотелось бы все равно, чтобы СМИ не закрывали, на кого бы они ни работали и какую повестку бы ни продвигали.