Полина Меньшова: «Популяризация лингвистики не нужна лингвистам. Она нужна тем, кто не видит в лингвистике смысла»

Главный редактор проекта о русском языке и лингвистике «Изборник» Полина Меньшова — о науке, не противопоказанной простым смертным, и журналистике про великий и могучий.

— Как появился «Изборник»?

— С начальной школы я писала олимпиады по русскому языку и была уверена, что хочу быть журналистом. Классе в девятом меня настолько впечатлила книжка «Занимательная стилистика» Розенталя и Голуб, что я даже хотела предложить колонку о языке районной газете. Слава богу, мне не хватило мозгов это сделать — или хватило мозгов не сделать. Я поняла, что мне не хватает ни экспертности, ни опыта. И продолжила писать олимпиады.

В десятом я стала готовиться к олимпиадам с репетитором — добровольно каждый день читала древнерусские тексты и перерешала столько задач, что приезжала на олимпиаду и четко понимала, из какой книжки что взяли (если, конечно, задания не придумывали специально для олимпиады). Вместе с тем филологические знания пригождались мне в совсем нефилологических ситуациях и иногда даже давали преимущество над теми, у кого их не было.

Когда-то тогда я и решила, что хочу быть популяризатором лингвистики и говорить о языке как журналист. Сначала мне казалось, что для этого надо «понабраться» опыта. Но в конце первого курса я поняла, что если не начну сейчас, то буду ждать подходящего момента бесконечно. И вот в самом начале пандемии у «Изборника» появилась команда. Она собралась из моих знакомых — подруги-дизайнера, одногруппниц, девочки, с которой я познакомилась на апелляции региональной олимпиады по русскому языку и на тот момент видела лишь единожды. Научным редактором стал мой репетитор. Потом команда расширялась за счет друзей и знакомых. Кому-то я писала лично, кто-то приходил по моим постам во «ВКонтакте». Люди набирались через беседы университетов, профессиональные чаты. От многих, с кем мы были знакомы, и кто сам приходил в «Изборник», я не ожидала интереса к лингвистике.

— О чем был самый первый текст, вышедший в «Изборнике»?

— Самых первых публикаций было несколько. Мы запускали пять рубрик и не могли стартовать лишь с одним текстом — надо было представить все придуманные форматы, да и оформить главную страницу так, как нам хотелось, получалось только с несколькими материалами. Всего в первый день их вышло больше десяти — теоретическая серия по фонетике, тексты о разных написаниях слова «шкаф», истории корня -леп-, фразеологизме «закадычный друг», пользе фонетики для техники речи, лексике фикрайтеров и использовании в письменной речи двух восклицательных знаков. Материал про восклицательные знаки до сих пор один из самых читаемых — его открывают буквально ежедневно.

После в течение двух недель мы рассказывали про каждый текст в соцсетях. Это дало возможность постепенно включаться в работу и неспешно готовить новые материалы.

— Какие еще тексты стали самыми читаемыми?

— Сейчас у текста про два восклицательных знака есть конкуренты. Например, материал про слова «мать» и «мама» с комментариями Александра Пиперски и Татьяны Крыловой. Он о том, чем вообще различаются эти наименования и действительно ли «мать» — это грубо. Хорошо читали текст про лингвофриков со Светланой Гурьяновой и классическое интервью «вопрос-ответ» с Владимиром Пахомовым о том, опасно ли ошибаться.

— Какие механизмы привлечения читательской аудитории вы уже использовали?

— Мы делали коллаборации с «Котом Шредингера», «Мелом», «The Vyshka», «Грамотой.ру», кросс-промо с Тотальным диктантом, сотрудничали с факультетами Вышки, «Сириусом» и продвигали отдельные посты.

Сейчас мы меняем соцсети в сторону виральности и понятности — например, ведем рубрику #повседневность_изборник, где цитируем высказывания известных людей, связанные с языком и лингвистикой. Такие высказывания есть почти в любом интервью, телешоу или сериале, потому что язык — это часть нашей жизни. Неплохо зашли посты с цитатами Серебренникова, чуть хуже с Линор Горалик, очень хорошо — с Екатериной Шульман* и Натальей О’Шей (Хелависой).

— С кем из экспертов «Изборник» хотел бы поработать в будущем?

— Будет здорово, если у нас сложатся дружеские отношения с Тотальным диктантом, их экспертами. Например, с Ольгой Ребковец или Борисом Иомдиным. Было бы интересно познакомиться с Ириной Левонтиной. Мы бы хотели сотрудничать с авторами проекта «Говорим по-русски» — это, на мой взгляд, люди, которые еще в нулевых делали то, до чего многие до сих пор не дошли в двадцатых, всегда старались говорить о связи языка и жизни. Может быть, с Микиткой сыном Алексеевым.

Еще было бы интересно поработать с медиаисследователями, редакторами, переводчиками. У нас в планах есть материал с участием священника — о лексике, которая сначала была связана с религией, но теперь эту связь утратила. Хочется расширяться и находить еще больше лингвистического в нелингвистическом, чтобы о языке говорили не только люди, связавшие с ним профессию, но и те, кто погружен в другие сферы.

— В апреле «Изборник» запустил подкаст «Да, но…». Расскажи о нем.

— В «Да, но…» мы вместе с культурологом Оксаной Мороз говорим о риторике разных активистских сообществ, которые борются за толерантность, — веганов, радикальных феминисток, чайлдфри, бодипозитив- и ЛГБТ-активистов. А еще о том, как в их речи проявляется (если проявляется) нетерпимость к оппонентам.

Почти во всех публикациях на схожие темы представители этих сообществ выступают как объекты нетолерантности, то есть люди, которые сталкиваются с нетерпимостью, а сами нетерпимыми быть не могут. Но откуда-то ведь берутся обвинения в нетолерантности в их адрес, поведение активистов иногда отталкивает или даже настраивает против сообщества. 

При этом мне было важно не принимать какую-то из сторон, не выступать в поддержку или против активистов, а сделать подкаст, который поможет разным людям лучше понять друг друга и, если они этого захотят, выстроить диалог.

Первой героиней подкаста стала моя соседка по общежитию — веганка, от которой я ни разу не слышала никаких негативных комментариев по поводу позиции мясоедов. Для меня она стала примером того, как человек, который придерживается каких-то убеждений, может быть толерантен к людям с другими взглядами. Я заметила, что стала лучше понимать идею веганства, когда о ней говорили без обвинений в адрес тех, кто ее не разделяет.

— С какой основной трудностью сталкивается редакция, которая решает с нуля издавать такое медиа, как «Изборник»?

— Трудно выделить что-то одно. Первый блок трудностей связан с командой. Вначале ты не всегда способен предсказать, как и когда сможешь монетизировать свой проект. При этом тебе нужно найти людей, которые поддержат тебя, поверят в твою идею и будут готовы делать что-то первое время бесплатно. Сохранять в них командный дух и мотивацию.

Но почему-то люди приходят и в волонтерский проект — значит, какая-то личная мотивация есть. В то же время важно понимать, что личная мотивация — это штука проходящая, нужно отслеживать, как у людей меняется отношение к проекту, и делать так, чтобы команда была командой, могла развиваться, обновляться и существовать без тебя, пока ты определяешь и в зависимости от разных факторов корректируешь траекторию, по которой движется ваш проект.

Второй блок — это все, что связано с самим проектом. Когда ты работаешь по франшизе, у тебя все равно есть какая-то основа, ты знаешь, кто ваша целевая аудитория, какая у вас философия. Но если ты начинаешь с нуля, то в первую очередь надо понять, для кого ты что-либо делаешь и как на этого «кого-то» выйти. Мы, например, только спустя два года работы обнаружили, что умеем делать классные научно-популярные тексты, но при этом неправильно работаем с форматами в соцсетях. Часто мы выбирали игровые, не совсем понятные заголовки или делали длинный пост вместо лаконичных карточек. Люди не остаются там, где непонятно и неудобно, — они хотят чувствовать, что контент делают для них.

Из этих двух блоков, на самом деле, складывается примерно весь производственный процесс. Важно, кто делает — и эти люди должны видеть смысл не уходить из проекта, равно как и другие видеть смысл в него приходить. И важно, как делает — это должно быть эффективно.

— Что отличает «Изборник» от других научпоп-проектов?

— Близость к реальной жизни. В школе мы могли часто слышать и произносить фразу «Зачем мне это надо?». Но лингвистика нужна каждому по-своему, нужно только уметь ею «пользоваться». Окей, ты не будешь каждый день делать транскрипцию, но тебе понадобится что-то другое и тебя не зря этому учили — даже если не смогли объяснить, где это может пригодиться.

Проектов, которые фокусируются на связи лингвистики с реальной жизнью, мало. Есть, например, проекты про междисциплинарность. Но, грубо говоря, если мы пишем про то, как лингвистика связана с IT, то рассказываем про «Яндекс» — люди сделали поисковик, который понимает введенный текст в том числе потому, что лингвист Андрей Зализняк когда-то создал Грамматический словарь, ставший основой для компьютерной морфологии. Но это все равно про ученых и для тех, кто благодаря такой информации захочет ими стать, а не для людей, которые каждый день вбивают слова в поисковик и спрашивают: «Мне зачем понимать, как работает ваша автоматическая обработка естественного языка? Я всем этим просто пользуюсь».

Мы хотим их связать в глазах наших читателей, чтобы они понимали, зачем им нужна наука о языке и как она пригодится в реальной жизни.

— Какие дальнейшие планы по развитию проекта?

— Планов много. В первую очередь, это визуальный ребрендинг и изменение взаимодействия с аудиторией в соцсетях. Кроме того, мы хотим еще лучше утвердиться в профессиональном сообществе, стать более значимой его частью. У нас уже достаточно хорошие отношения со многими экспертами — они о нас знают, знают, что мы не сделаем ерунды, а если вдруг и сделаем, то готовы признавать и исправлять свои ошибки.

Наша команда довольно экспертная, пусть и молодая — у нас есть педагоги лучших олимпиадных центров страны, например, «Ассоциации победителей олимпиад», «Центра педагогического мастерства», и лингвистической смены «Сириуса», исследователи, составители олимпиадных задач, писатель, журналисты и редакторы, талантливые, увлеченные учителя. Еще мы хотим чаще заявлять о себе в публичном пространстве — делать лекции, мастер-классы и образовательные проекты в области редактуры, журналистики, лингвистики и подготовки к олимпиадам.

— Какой материал ты могла бы посоветовать тем, кто хочет познакомиться с «Изборником»?

— Могу порекомендовать наш спецпроект — «Энциклопедии XI века: что было в древнерусских изборниках и почему мы украли у них название». Из этого текста можно понять, кто мы, а еще увидеть, что в якобы скучных вещах на самом деле много интересного. Например, в древнерусской литературе, которая для многих была кошмаром в школе, можно найти текст о знаках зодиака. Или о метафорах с аллегориями, которые назывались исконно русскими словами, — по ним даже можно угадать суть всех этих приемов. 

* Признана иностранным агентом на территории РФ