«Каждый сам делает свои выводы» и «все всё понимают» — мантры, которые журналисты и блогеры на разный манер повторяют уже много лет. Но все новое — хорошо забытое старое. И в далеком 1962 году говорили то же самое.
В выпуске №4 1962 года ЖУРНАЛИСТ опубликовал фельетон «Синяк под глазом». На наш взгляд, даже спустя 60 лет текст не потерял актуальность.
Когда я узнал, что дисциплина в классе, где учится мой сын, расшаталась, а успеваемость резко поползла вниз, мне стало ясно, что помочь делу может только печать.
Я пришел в класс, собрал вокруг себя учеников и сказал:
— Ребята, пора взяться за голову! Ведь у вас до сих пор нет стенгазеты. Дальше так продолжаться не может. Пора критиковать друг друга на страницах печати и добиваться действенности своих выступлений.
Мое предложение, видимо, показалось ребятам забавным. Трое из них согласились составить редколлегию. Мой сын был включен в нее как потомственный журналист, имеющий ограниченный доступ к пишущей машинке.
Первый номер газеты «Ежик» содержал передовую статью, призывавшую перестать дергать девчонок за косички, письмо в редакцию «Хочу стать Гагариным» и разоблачительную заметку о Вовке Перебейнос, который издает на уроках непонятные звуки. Автором этого критического шедевра был мой сын.
Он явился домой с синяком под глазом.
— Ничего, — утешил я его. — Когда выступаешь в печати с критикой, могут быть разные неожиданности. Не обращай на это внимания. Будь смелым и принципиальным, мой мальчик!
— Хорошо, — сказал мальчик, — постараюсь.
Потом посмотрел на меня исподлобья и спросил:
— Папа, а ты тоже ябеда?
— Что ты мелешь, болван! — после короткого педагогического раздумья ответил я.
— Ничего я не мелю! Ребята говорят, что тот, кто пишет о своем товарище всякие гадости, тот ябеда. А ведь ты как раз и пишешь всегда о гадостях…
— Во-первых, я пишу не о гадостях, а фельетоны, которые помогают нам бороться с недостатками. А во-вторых, о своих товарищах я никогда не пишу…
— Ну вот, а мне ты говоришь, чтобы я писал… А ребята дразнятся…
Я понял, что в третьем классе дети еще не доросли до принципиального отношения к газетной критике, и посоветовал своему сыну освещать лучше положительные примеры.
— Это тоже метод борьбы с недостатками, — сказал я. — На положительных примерах люди учатся.
,
,
В следующем номере «Ежика» мой сын выступил в жанре положительного очерка. В двадцати строчках он создал впечатляющий образ Лешки Кашкина. На уроках он всегда молчит. На вопросы учителя отвечает поднятием руки. На переменках стоит под стенкой и жует булку. Тетради у него чистые. Почерк хороший. Отметки — сплошные пятерки. «Ребята, давайте брать пример с Алексея Кашкина!» — так заканчивался этот панегирик.
Из школы сын вернулся в растерзанном виде, Я долго не мог добиться от него, в чем дело. Наконец мальчик признался, что его опять побили.
— Они говорят, что Кашкин — тихоня и зубрила и что только маменькины сынки могут брать пример с такого зануды. И вообще, ребята грозятся, что если я не перестану строчить в газету, они со мной совсем водиться не будут.
Я понял, что в третьем классе дети еще не доросли до понимания силы положительного примера. Но отступать уже было поздно. Получалось, что я втянул ребенка в неприятную историю, а потом бросил на произвол судьбы обуреваемого сомнениями.
И тогда, вспомнив одного знакомого журналиста, я посоветовал мальчику еще один способ писания статей. Он меня послушал и через неделю показал новую заметку. Приведу ее полностью:
«Все мы знаем Виктора Иванова. С одной стороны, он хороший парень: играет в футбол, ходит в бассейн, сам сделал самострел из охотничьего патрона. С другой стороны, у него есть некоторые недостатки: на уроках он поет, на переменках свистит, часто получает двойки. Мы все его любим, хоть и понимаем, что брать с него пример во всем не стоит. Пусть каждый сам сделает свои выводы».
На другой день он вернулся из школы в приподнятом настроении: по предложению Виктора Иванова класс единогласно избрал его редактором стенгазеты.
С одной стороны, это, конечно, хорошо. Но, с другой… С другой стороны, мне стало ясно, что третьеклассники, безусловно, еще не доросли до принципиального отношения к газетному делу.
№ 4 1962 г.
,
