ЖУРНАЛИСТ поговорил с КИРОЙ ЧУРАКОВОЙ — журналисткой, внештатным продюсером, автором и редактором РБК-трендов — о том, как сейчас освещать экоповестку и что станет с этой нишей в будущем.
— Каково это — заниматься экоповесткой в деловом издании?
— На самом деле, в РБК быстро поняли, что существует интерес к подобной теме, но как такового устойчивого интереса к экотематике у читателя не наблюдалось. МНЕ ЖЕ ВСЕГДА БЫЛА БОЛЬШЕ ИНТЕРЕСНА НАУЧНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ВОПРОСА, ПОЭТОМУ Я СТАЛА РАБОТАТЬ НАД МАТЕРИАЛАМИ, ГДЕ БЫЛ ТОТ САМЫЙ СТЫК ЭКОЛОГИИ, ГОСУДАРСТВА И БИЗНЕСА. ПЕЧАЛЬНО, НО ФАКТ: ОДНИМИ ТЕКСТАМИ ПРО ЭКОЛОГИЮ СЕБЯ НЕ ПРОКОРМИШЬ. Основной вопрос для нашего издания был в том, чтобы выяснить, что конкретно компании делают для устойчивого развития, и при этом учесть направленность медиа.
— Как сейчас изменилась ESG-повестка в медиа?
— Есть мнение, что понятие умерло, особенно часть с E (ecology — экология, social — социальное развитие, governance — корпоративное управление). Это далеко не так. Сейчас глобальный бизнес в режиме перестройки. Главные вопросы включают в себя повестку устойчивого развития и то, что компании делают для него. Более того, бизнес не существует в вакууме, компании понимают это. Так, к примеру, уже существует тенденция на зеленые перевозки, и в будущем их тоже ждет развитие. Сейчас актуально, как именно экологическая повестка присутствует в СМИ и как деловые медиа освещают ее.
— Выбирая темы для материалов, вы опираетесь на зарубежный опыт?
— Действительно невозможно не обращать внимание на зарубежные тренды в мире экологической журналистики. Для качественного медиа важен опыт других стран. Однако тут стоит не забывать про локальные особенности. К примеру, какие-то темы легче раскрывать внутри страны, хотя при этом важно сравнивать контекст. Среди подобного — мусорная реформа, для освещения которой будут свои принципы. Но проводить аналогии, — конечно же, и тут крайне важно следить за мировым экомедиа-комьюнити.
— Сейчас многие международные природозащитные организации признаны в России «нежелательными». Как это влияет на вашу работу?
— Это многое усложняет. Многие из них имели качественную экспертизу. Экология — это про то, как все связано со всем. Сейчас присутствует проблема с экспертами для материалов: многие из дающих комментарии не имеют профильного образования. А чтобы сработаться с научным сообществом, нужно время. Можно, конечно, прийти к экологу на кафедру МГУ, но, скорее всего, он не будет настроен на общение с журналистом, а возможно, вообще не будет к нему готов. В работе журналиста невероятно важно оперативно найти эксперта. Однако сейчас этот вопрос подвис в воздухе.
МНОГИХ ЭКСПЕРТОВ ТОЖЕ ПРИХОДИТСЯ ПРОВЕРЯТЬ НА ЭКСПЕРТНОСТЬ, ЧТОБЫ ОТСЕЯТЬ НЕДОБРОСОВЕСТНЫХ БЛОГЕРОВ, ИНФОМОШЕННИКОВ. У НАС БЫВАЮТ И ТАКИЕ. ЭТО ТОЖЕ ЗАНИМАЕТ ВРЕМЯ, ИДЕТ В УБЫТОК ОПЕРАТИВНОСТИ.
— Как, по вашему мнению, экожурналистика изменится в ближайшее время?
— Во-первых, станет меньше материалов с экспертным мнением. Экожурналисты сконцентрируются на внутренних делах. Глобальный бизнес будет перестроен. ЭКОРАССЛЕДОВАНИЯ СТАНУТ НЕРЕНТАБЕЛЬНЫМИ ДЛЯ РЕДАКЦИЙ В ПЛАНЕ ОПЛАТЫ ТРУДА СОТРУДНИКАМ, НО ВЕРОЯТНО, ЧТО ЖУРНАЛИСТЫ БУДУТ БОЛЬШЕ ОСВЕЩАТЬ ЗЕЛЕНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ. Сейчас же все уравнивается.
— То есть молодые авторы будут меньше писать про экологию?
— Не исключено. Опытным работниками СМИ, как и начинающим авторам, придется снова нарабатывать базу экспертов из-за недоступности старой. Вообще опыт в экологической журналистике ценится как никогда — как раз из-за поиска фактуры и экспертов. Это самая настоящая школа жизни для журналистов, и справятся с ней только сильнейшие. Но это определенно будет того стоить.
Корректор: Анастасия Захарченко
Иллюстрация на обложке: shutterstock.com
