Существует ли женский взгляд на профессию? В последние годы журналистки получают самые престижные профессиональные награды за репортажи о конфликтах и кризисах. За последние четверть века как минимум вдвое выросло их число среди руководителей и владельцев СМИ. Исследователи говорят об их принципиальном влиянии на развитие новых жанров — прежде всего таких, как «журналистка участия», «журналистика решений».
СЕВДА АЛАНКУС, профессор, декан факультета массовых коммуникаций университета Измира, изучает эту проблему не первый год.
— Почему сегодня, на ваш взгляд, важно изучать опыт журналисток? Что исследователи отмечают, когда говорят о работе женщин в СМИ?
— Говоря о работе женщин в наиболее авторитетных СМИ, обычно отмечают два существенных момента. Первый — дискриминация по признаку пола, которая проявляется в уровне зарплат, высокой безработице, «стеклянном потолке», неравном распределении обязанностей и т д. Второй момент более существенный — это феномен «символического уничтожения», как его назвали известные исследователи Джордж Гербман и Гай Тучман в 70-х годах прошлого века. Речь идет о недостаточной или стереотипной репрезентации женщин и женского опыта в СМИ.
Профессия продолжает функционировать в патриархальных категориях, руководствуется принципами, сложившимися на заре отрасли в Великобритании, США. И попытки изменить эти принципы, равно как и порядки в редакции, встречают сопротивление журналистов, в том числе нередко и самих женщин. В новых СМИ в последние годы ситуация меняется. Однако проблема «символического уничтожения женщин» остается существенной даже в тех странах, где женщины составляют половину или даже больше от всех занятых в профессии.
— Женщины изменили мир журналистики, представили свежий взгляд на разные проблемы. Вы с этим согласны?
— Женщины изменили картину и в редакциях, даже тогда, когда их положение было незначительным и даже маргинальным. Например, темы, связанные с повседневными сюжетами, которые мужчины часто игнорировали, стали предметом общественного интереса и получили широкое освещение. Не только такие проблемы, как воспитание детей, образование, забота о стариках, инвалидах, семейная экономика, но н некогда табуированные темы, такие как домашнее насилие, инцест, заняли важное место в повестке дня СМИ.
Присутствие женщин в редакциях и на позициях даже среднего уровня принятия решений изменило новостную повестку, обогатило ее сюжетами, связанными с защитой окружающей среды, с позицией и нуждами простых людей, а не только политиков и экспертов. Это наблюдается во всех странах.
В Турции в последние годы, в том числе под влиянием женских организаций и феминистского движения, стали меняться заголовки публикаций о преступлениях в отношении женщин, они все чаще указывают на факты фемицида, то есть преступлений исключительно против женщин. ЕСЛИ РАНЬШЕ ПИСАЛИ ОБ «УБИЙСТВАХ ЧЕСТИ» ИЛИ «УБИЙСТВАХ СТРАСТИ», ТО ТЕПЕРЬ ГОВОРЯТ О НАСИЛИИ В ОТНОШЕНИИ ЖЕНЩИН, О ТОМ, ЧТО «МУЖЧИНА УБИЛ ЖЕНЩИНУ». ИЗМЕНЕНИЯ В ВОСПРИЯТИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОИСХОДЯТ НА УРОВНЕ ЯЗЫКА.
— Что повлияло на это? Только ли число женщин в редакциях?
— Не только, конечно. В конце 90-х в Турции группа журналисток разработала механизм саморегулирования, направленный на преодоление гендерного разрыва и сексизма в репортажах, в самой популярной и влиятельной газете того времени, эту идею поддержала дочь владельца газеты. Совместными усилиями удалось изменить стилистику репортажей, заголовков материалов, связанных с гендерным насилием. Газета начала национальную кампанию против домашнего насилия, которая включала образовательные программы для девочек из сельской местности. Это был очень важный опыт.
Правда, позднее, в том числе и под влиянием роста традиционалистских настроений, эта работа стала встречать все больше препятствий. Сегодня турецкая пресса переживает очень трудные времена в целом, и гендерная составляющая медиаразвития — не исключение.
— Исследователи давно отмечают, что женщины чаще пишут о трагедиях, о жертвах конфликтов — стариках, женщинах, детях, чем о доблестях победителей. Можно ли сказать, что они предлагают альтернативу привычному «репортажу с фронтов»?
— Да, женщины во время противостояния оказываются обычно ближе к людям, наблюдают происходящее и его описывают. Они нередко участвуют в гуманитарной работе. Однако эта практика далека от того, чтобы представить реальную альтернативу традиционному репортажу. Мой ответ, можно ли считать «мирную журналистику» исключительно женским делом, — нет. Во-первых, гендер сам по себе не является определяющим фактором в работе журналиста. Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов самоцензуру, требования рынка и многое другое.
СОВРЕМЕННАЯ ЖУРНАЛИСТИКА ИСХОДИТ ИЗ ПОЗИТИВИСТСКОГО ПРИНЦИПА «ОБЪЕКТИВНОСТИ». НЕКОТОРЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ НАЗЫВАЮТ ЕГО «МИФОМ ОБЪЕКТИВНОСТИ», КОТОРЫЙ НЕ УЧИТЫВАЕТ ОЧЕНЬ МНОГИЕ ФАКТОРЫ И ГОЛОСА. Этот принцип был провозглашен в XIX веке на Западе, где формировались основы современных СМИ. С тех пор повелось, что мужчинам дано право знать и говорить правду. Какой они ее видят. То есть журналистика ориентируется прежде всего на мужское видение мира. Исключительно рациональное, из которого и исходят понятие «объективности» и «правды» как таковой. То, что не вписывается в эту картину, изначально отвергается как субъективное, чересчур эмоциональное и не годящееся в СМИ.
Но практика показывает, что сегодня востребована «честная субъективность», она совершенно необходима для более полного понимания окружающего нас мира. Об этом свидетельствуют результаты последних исследований, в том числе и тех, которые проводила я сама, в частности, в области оценки ценностных ориентиров журналистов Греции и Турции. Обобщив их результаты, можно заключить, что отнюдь не пол, но прежде всего мировоззрение и понимание задач профессии имеют значение для «журналистики мира», то есть повороту всей работы к проблемам гуманитарного развития, отказу считать конфликт и насилие главной повесткой дня.
— Что такое «мирная журналистика»? Давайте уточним.
— Прежде всего, надо разобраться, почему традиционная журналистика, журналистика мейнстрима превратилась в журналистику, сосредоточенную в основном на войнах и конфликтах, и даже подчас провоцирует их.
Конфликты в обществе многочисленны, их нельзя избежать. Если они не разрешаются справедливым образом, это рождает новое напряжение и новые угрозы миру. Мы знаем, как СМИ любят конфликты, девиз «если льется кровь — это идет на первую полосу» (if it bleeds, it leads) правит бал в редакциях всего мира. Если мы с этим соглашаемся, то основными ньюсмейкерами остаются, как и прежде, политики, бизнесмены, военные, а язык опирается на такие понятия, как «невинные», «жертвы», «мы», а, соответственно, для обозначения антагонистов — «зло», «преступники», «они». Эта бинарность не идет дальше рассуждений о том, «кто первый кинул камень» и «сколько еще солдат противника было убито».
Такая журналистика не дает права голоса хрупкой субъективности «других» — будь то женщины, дети, старики, бедняки, беженцы, они предстают в лучшем случае статистами, подтверждающими основную идею. Теория «мирного журнализма» и его практика предлагают альтернативу — в том числе журналистику участия и журналистику решений, поиска выхода из сложившейся ситуации. Она нацелена на мирное решение самых больных и трудных вопросов. Она не скрывает противоречия, напротив, старается высветить все аспекты проблемы, старается учитывать все голоса. Но не противопоставляет традиционно «нас» как носителей правды и справедливости — «им», часто непохожим на «нас». Дает возможность услышать их голоса, их впечатления, их боль. Ее принцип — «честная субъективность», который богаче единственно правильно «объективности». Это новый подход, все более актуальный.
— Интернет, который еще недавно считали едва ли не панацеей от многих бед, от неравенства и гендерного разрыва в СМИ, наряду с демократизацией информационного пространства принес новые формы агрессии, по отношению к женщинам-журналисткам в частности.
— Цифровые технологии — всего лишь часть нашей жизни, в них отразилось все то, что уже было. Они отражают в том числе существующие принципы доминирования и подавления. Искусственный интеллект, роботы только воспроизводят «язык вражды» и сексизм, агрессию, расизм и иные формы ксенофобии. Что касается журналистики, то плохие привычки становятся еще более отвратительными в цифровой век, когда все ускоряется и обостряется. С другой стороны, интернет также транслирует и энергию деятельного добра, взаимопомощи, предоставляет несравнимо больше возможностей женщинам быть услышанными, полнее реализовать свои возможности. Я также думаю, что сам опыт создания текстов в цифровом формате способствует самовыражению женщин, интернет открыт, лишен жесткой иерархичности и обогащает наше знание о мире.
Все фото из личного архива Севды Аланкус
Фотография на обложке: Севда Аланкус с коллегами
