2023 год, помимо всех событий, расцвеченных самыми разными красками, трагическими в том числе, был отмечен и двумя датами, которые связаны не только с историей отечественного телевидения, но и с историей всей страны.
Я говорю о двух столетних датах, о двух юбилеях. Энвер Назимович Мамедов чудом дожил до этих 100 лет. Человек уникальный. Возглавлял в течение 15 лет наше телевидение, будучи первым заместителем председателя Гостелерадио СССР. И бесконечно мне дорогая Валентина Михайловна Леонтьева, с которой я тоже 10 лет, наверное, был почти неразлучен, дружил не только с ней, но и с ее семьей.
Я пришел на телевидение из радиостанции «Юность», и, честно говоря, оно мне долго казалось сферой менее привлекательной, чем мое родное радио, где было очень много литературного материала, много ярких собеседников, которые раскрывались всей глубиной, а не просто некой картинкой, как часто у нас бывает на экране. Сергей Яковлевич Лемешев, Вениамин Александрович Каверин, которые потом из выступлений на «Юности» сделали свои отдельные книги! Как и Юрий Владимирович Никулин, наговоривший десять часов на пленку для будущей книги.
ОН
Поэтому, уходя на телевидение, я попросил сохранить за собой пост главного редактора радиостанции «Юность», возглавив при этом знаменитую, строптивую, невероятно творческую молодежную редакцию ЦТ. И целый год «сидел на двух стульях». Придя на телевидение, под крыло Энвера Назимовича Мамедова, я оказался немножко «не своим» человеком, и к тому же личностью двойного подчинения. Заместитель Лапина по линии радио, Юрий Викторович Орлов, тоже мной командовал. И я чувствовал со стороны Мамедова некий холодок. Поначалу отношения с ним складывались тяжеловато.
Однако в нем, помимо всех других качеств, было удивительное чувство такта. Однажды, когда все это развеялось, он мне вдруг сказал: «Вы, наверное, заметили, что я к вам был несколько несправедлив?». Я говорю: «О чем это вы, Энвер Назимович?». — «Нет, ну как же, вы же знаете, вот тогда, когда вы пришли…». Я говорю: «Да ну, уже все». — «Нет, нет, я должен сказать вам, что я был неправ». Меня это потрясло.
Уникальная личность. В 22 года уже был сложившимся дипломатом, и на Нюрнбергском процессе свободно переводил с четырех языков синхронно.
Более глубоко входящего во все тонкости нашего сложнейшего дела руководителя я не встречал. Не помню его начальственного тона, обращения свысока. Наоборот, он старался войти «в обстоятельства», знал, что и как делается.
Человек невероятных способностей, он удивлял буквально всех. Я был свидетелем того, как у людей буквально глаза вылезали на лоб от того, что, беря в руки текст, принесенный ему (допустим, там было пять страниц), он его, попутно разговаривая по телефону, просматривал за минуту и говорил: «Так, дорогие, значит у вас в конце первой страницы абзац, он очень невнятно выражен, на второй странице вы вообще повторяете то, что у вас уже было, и концовка должна быть ударной, ведь конец всему делу венец, у вас там все бесстрастно, абстрактно».
Один эпизод помнится до сих пор. У Мамедова была одна слабость, он злоупотреблял алкоголем. Об этом знали все. Кстати, это ему абсолютно не мешало справляться с махиной дел. Но Лапину докладывали, «шептали». И он как-то задумал «Энверку», как некоторые злые языки говорили, подвинуть. Попытался для этого даже использовать прямые контакты с Брежневым. Но получил такой неожиданный ответ: «Сережа, Энверик хороший, не надо его трогать, пускай он работает». Но попыток прибрать к рукам первого заместителя Сергей Георгиевич не оставлял. И вот однажды на коллегии вдруг заявляет: «А вы знаете, у нас такой большой, сложный комитет, с всесоюзным охватом, и у нас только один первый заместитель председателя. Возможно, стоило бы подумать о том, чтобы иметь еще одного первого заместителя». Энвер моментально парирует: «Сергей Георгиевич, наш комитет настолько важное, уникальное государственное учреждение, что логично бы иметь не одного, а двух председателей». Все, «срезал», по Шукшину. И вся коллегия это услышала и поняла.
Энвер иногда проявлял просто чудеса смелости. Украинский режиссер Николай Мащенко снял по заказу Центрального телевидения фильм, который понравился зрителю, «Как закалялась сталь». Молодой Владимир Конкин в роли Павки Корчагина, история была подана нестандартно, с новым художественным осмыслением. И вот Мащенко снимает новый советско-болгарский фильм «Путь к Софии», и что-то во время съемок натворил. Все это грозило серьезными неприятностями, вплоть до отлучения от работы в кино и на ТВ. Я сижу у Мамедова, обсуждаем какие-то дела, и он говорит: «Извините, пожалуйста, есть крайне важное дело, я сейчас оторвусь на минутку». Эта «минутка» растянулась минут на 25. Он снимает трубку правительственной связи ВЧ, это прямая связь с республиками, со всеми важными учреждениями Союза. Начинает говорить, и я понимаю, что он разговаривает с Щербицким, руководителем Украины, первым секретарем КПУ. Сначала «разминаясь», а потом переходит к Мащенко. Защищает. В ответ (мне это слышно) рокочущий бас возражает. Энвер не сдается. Наконец говорит: «А ваши люди отдела из пропаганды, – вот он «хэкает» по-украински, просто запросто, со Щербицким, – они подошли чисто поверхностно, грозят исключением из партии – а это прекрасный кадр, вся страна смотрела его фильм. Дальнейшие планы у нас на него рассчитаны. Щербицкий в ответ вспоминает еще какую-то «женскую историю» Мащенко. Энвер парирует моментально «А, да! Ну, вы знаете, он уже на этой девушке, как мне известно, сейчас уже женится, поэтому все это исчерпано». Это, по-моему, была чистая импровизация. Николай Мащенко отделался каким-то легким взысканием…
Михаил Козаков в своей книге «Рисунки на песке» весьма положительно отдывался о Мамедове. Козаков, надо сказать, очень болезненно относился к Лапину, тот его, в отличие, скажем, от Ираклия Андроникова, держал на расстоянии, как будто ожидая какой-то подвох. О «Покровских воротах», снятых по заказу Гостелерадио, первое, что ему сказал: «Вы сняли мерзейший фильм!». Надо было выдержать такое.
Козаков хотел снимать, экранизировать какие-то вещи необычные, тонкие, с настроением, они не вмещались в шаблон. И именно он, Энвер Мамедов, как Козаков пишет, подсказал, как можно реализовать эти смелые замыслы.
«Вы предлагаете серьезные фильмы, а их надо утверждать, даже когда мы заказываем, это масса инстанций и прочее, но у нас есть прекрасное учебно-образовательные телевидение. Там просторнее, там, конечно, более узкие рамки финансовые, но если вы настоящий художник, вы там сумеете развернуться». Так и получилось, Козаков развернулся, главные свои вещи, будь то «Маскарад» или «Визит дамы», создал именно там, на тогдашней Шаболовке. И был счастлив.
…Мне Энвер Назимович (я это чувствовал) доверял. Не скрою, мне как главному редактору «молодежки» порой с Мамедовым было работать нелегко. Он требовал по максимуму. И все же его обращение «родной» было знаком неизменной поддержки.
Был ли он либералом? В нынешнем понимании — вряд ли. Он, конечно, служил идее, наверное, даже системе, которая поставила его на этот пост, но при этом часто его решения и поступки напоминали наши самые либеральные подходы 1990-х. Ценил талант, творческий подход. Целиком отдавал себя работе. Был человеком невероятно мощной воли, поэтому, наверное, и дожил до 100 лет (к сожалению, после этого недолго прожил). Такое впечатление, что ему надо было эту дистанцию пройти, и он ее одолел…
В 1985 году он ушел в АПН обозревателем. А телевидение, которое нарождалось в середине 80-х, должны были делать, как он посчитал, другие люди. Но все новаторы, ниспровергатели и преобразователи единодушно признавали за Мамедовым его высочайший авторитет, его особую роль в становлении отечественного ТВ.
ОНА
Второй дорогой мне человек — Валентина Михайловна Леонтьева.
Я рад был, что в дни 100-летнего юбилея Валентину Михайловну вспомнили добрым словом очень многие издания. А я-то имел возможность знать ее и дружить, быть в курсе всего, чем она занята, чем дышит. Ее имя произносили с благоговением наши первые телезрители, говорили «наша Нина» про Кондратову и «наша Валя» про Леонтьеву. Она была диктором, а тогда диктор был человек, от которого не просто узнаешь новости, а которому доверяешь. Стиль общения со зрителем выстраивался так, чтобы это доходило до сердца, а не только до ума. Поэтому, наверное, ее замечательные детские программы «Спокойной ночи, малыши» и «Приходи, сказка» были абсолютно приняты всеми зрителями, не только детской аудиторией.
Но так получилось, что, выйдя замуж за дипломата, она должна была уехать за рубеж, и Юрий Виноградов, ее супруг, получивший назначение на работу в Америке, конечно, хотел ее оторвать от этого проклятого телевидения, которое крадет у него любимую жену. А она поняла, что он отнимает у нее самое дорогое –телевидение. И через год с небольшим вернулась и стала работать вместе с Марьяной Краснянской (кстати, она одна из самых первых, кто создавал «классический» КВН) над передачей «От всей души».
Пятьдесят лет, начиная с 1973 года, передача «От всей души» выходила в эфир, вызывая у миллионов зрителей самый добрый отклик, работники отдела писем сообщали нам, что получали мешки посланий со всех концов страны, на конвертах часто обозначен один адрес: Москва, Центральное телевидение, Валентине Леонтьевой.
Работа с письмами доставалась Марьяне Краснянской, которая вообще была мотором «От всей души». С этой передачей вместе с группой я объездил области и республики, всю страну. Товарищ Лапин считал эту передачу особо важной. И считал, что Леонтьева все делает одна.
Я думаю, он, конечно, понимал, что это невозможно. Но придерживался такой точки зрения. А над программой работали, помимо Марьяны Краснянской, Кира Прошутинская, Аня Земнова, Зоря Васильева, жена Бориса Васильева… Режиссер Владимир Акопов бы незаменим по части сюжетных придумок.
У меня сложились самые добрые отношения с Валей. Я бывал в ее семье. Замечательная мамочка Екатерина Михайловна. Довольно непростой по характеру Юра, супруг. И совсем уже сложный сынок Митя. Мальчишка рос сумасбродным, позволял себе очень многое. Обладала феноменальными способностями, надо не только заучить текст на 2 часа, знать все имена-фамилии, но и держать всех в поле зрения во время съемки…
На родине Твардовского Валя пригласила на съемку женщину, которая всю войну от звонка до звонка пекла хлеб для фронтовиков. Она вышла в таком потертом пиджачке, не могла поверить, что ее позвали на ЦТ. И потом, уже после передачи, мы разговорились, она призналась: «Больше в жизни ничего и представить не могу, быть рядом с Леонтьевой…». Людей, совершивших великие дела, мы и искали. Таксист, который дарит женщинам цветы 8 марта, или мастер сельхозтехники, который объездил всю страну и везде оставлял в память о себе оригинальные куранты – копии кремлевских…
Государственная премия СССР досталась Валентине Михайловне вполне заслуженно. И она стала народной артисткой СССР.
К 100-летию со дня рождения Леонтьевой Кира Прошутинская написала великолепную статью о Валентине Михайловне в газете «Московский комсомолец». Но меня еще больше впечатлила статья в «Вечерней Москве» (довольно молодого автора) «Уроки тети Вали». Да, уроки ее, в общем-то, очень важны именно потому, что она самоотверженно трудилась не ради славы, но ради людей, своих героев и зрителей. Как не хватает этого нынешнему телевидению!
Наступила другая эпоха, где передаче «От всей души» жилплощади не находилось. И Марьяна ушла, и Валя ушла. И поняла, что здесь, в Москве, ей просто не прожить, потому что здесь везде ее будут встречать как «бывшую Леонтьеву». И она принимает трудное решение, уезжает к сестре в Ульяновскую область, в глубинку. Там и закончились ее дни.
Потрясающий человек, настоящая легенда, она сделала для телевидения колоссально много. И, наверное, было бы справедливо увековечить ее имя самым достойным образом.
Что такое личность на телевидении? Один человек — руководитель, который отвечает за все. Таким был Мамедов. А другая свою миссию видит совершенно иначе.
Они были, конечно, знакомы, с симпатией друг к другу относились. Оба воплощение того, как можно служить телевидению благодаря самоотверженности, любви к своему делу и, конечно, таланту.
Мы знаем, сколько талантов не пробивается к свету, потому что не попадают в благоприятные обстоятельства. Мы знаем, сколько хороших руководителей «срубают» и осаживают, и они не раскрываются в полный рост. Вот здесь все сошлось. И вот эти две цифры, сто и сто, они, по-моему, как два прожектора освещают многие важные вещи, о которых надо вспомнить, думая о нашем современном телевидении.
Фото: Владимир Никитин
