В России за десять лет меняется все, а за двести — ничего. Это тонкое жизненное наблюдение попеременно приписывают то государыне Екатерине, то премьеру Петру Столыпину, то безвестному современному журналисту, который поразился собственной прозорливости и с перепугу заключил свою мысль в кавычки.
В эту пространственно-временную загогулину идеально вписывается русский поэт Дмитрий Дмитриевич Минаев. Творил он полтора века назад, а почитать — так как будто написано вчера вечером, после очередного сеанса федерального телезомбирования:
Понемножку назад да назад
На такую придем мы дорожку,
Что загонят нас всех, как телят,
За Уральский хребет понемножку.
Мы воздвигнем себе монумент,
Монументов всех выше и краше,
И в один колоссальный Ташкент
Обратится отечество наше.
1881
Или после просмотра какой-нибудь там «Дежурной части»:
На улице (Четыре мгновения)
1
Утро. Весь город от сна просыпается…
Люди рабочие всюду бегут.
Гул и движение… Кто-то ругается
И… непременно кого-нибудь бьют.
2
Полдень. Столица как будто наряднее,
Взад и вперед экипажи снуют…
Треск: на передних наехали задние
И… непременно кого-нибудь бьют.
3
Вечер. По улицам газ зажигается,
Речи свободней слетают, и кнут
Как-то живее в руке поднимается
И… непременно кого-нибудь бьют.
4
Ночь. Люди спят уже. Время приспело им
Кончить поденный свой труд,
Если же шаг мы по улице сделаем —
Там непременно кого-нибудь бьют.
1865
Или после очередной порции петросянщины/кавеэнщины:
Юмористам
Юмористы! смейтесь все вы,
Только пусть ваш стих,
Как улыбка юной девы,
Будет чист и тих.
Будьте скромны, как овечка,
Смейтесь без тревог,
Но от желчного словечка
Сохрани вас бог!..
Без насмешки, без иголок,
Весело для всех,
Смейтесь так, чтоб не был колок
Безобидный смех;
Чтоб ребенок в колыбели
Улыбнуться мог…
От иной гражданской цели
Сохрани вас бог!..
Смейтесь… ну хоть над природой —
Ей ведь нет вреда,
Над визитами, над модой
Смейтесь, господа;
Над ездой в телеге тряской
Средь больших дорог…
От знакомства с свистопляской
Сохрани вас бог!..
Пойте песнь о стройном фронте,
О ханже, хлыще,
Только личностей не троньте,
Смейтесь — вообще…
И от кар, от обличений
Вдоль и поперек,
От новейших всех учений —
Сохрани вас бог!..
1862 или 1863
Симбирская язва
Поэт-сатирик, журналист, переводчик, критик Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835-1889) родился в Симбирске в семье офицера и поэта Дмитрия Ивановича Минаева, переводчика «Слова о полку Игореве». Как видим, тогда русские офицеры все больше тяготели к поэзии, а не к храмовой росписи, как нынче.
Но писать стихи Минаев-младший стал не сразу. Сначала он обучался в Дворянском полку (правда, курса не окончил), потом сдал экзамены на первый классный чин и около трех лет служил в Симбирской казенной палате. В 1855 году переехал в Петербург, где устроился чиновником Министерства внутренних дел. В 1857 году вышел в отставку и впредь занимался только литературной работой. В 1859 году выпустил сборник литературных пародий «Перепевы. Стихотворения обличительного поэта». Сотрудничал в «Современнике», «Русском слове», «Искре», несколько месяцев редактировал сатирический журнал «Гудок». Минаева называли «королем рифмы», мастером язвительной эпиграммы, пародии, фельетона в стихах и особенно каламбура:
Рифмовать моя стихия и легко пишу стихи я,
Без задержки, без отсрочки я бегу от строчки к строчке.
Даже к финским скалам бурым обращаюсь с каламбуром.
После каракозовского выстрела (неудачной попытки покушения на Александра II) в апреле 1866 года Минаев был арестован «за сотрудничество в журналах, известных своим вредным социалистическим направлением», и около четырех месяцев просидел в Петропавловской крепости.
После того как Александр III на пару с обер-прокурором Синода Победоносцевым (тоже видным бесогоном был) начали «подмораживать Россию» и «закручивать гайки», поэту в столице стало тошно, и он вернулся в родной Симбирск.
Когда поэт умер от пневмонии (и причина смерти-то какая актуальная), легких, проститься с ним пришли единицы.
Спустя 10 лет после его смерти симбирский губернатор В.Н. Акинфов, человек достаточно либеральных взглядов, прогрессист, подаривший городу железную дорогу, поднял вопрос о сборе средств на памятник на могиле Минаева. В то время для того, чтобы собрать деньги на памятник, необходимо было иметь разрешение министерства внутренних дел России. Но департамент полиции отозвался о Минаеве неприязненно: никакой он, мол, не поэт, и по своим политическим взглядам недостоин памятника.
Впрочем, потом положительный ответ главы МВД Горемыкина все же был получен. Памятник на могиле Минаева был открыт в 1899 году.
Отчего вдруг снизошел к просьбам земляков Горемыкин? Возможно, и тогда, как сейчас, в российской власти шла борьба бульдогов под ковром. Судя по творчеству Дмитрия Дмитриевича, он эту власть видел насквозь.
М. Т. Лорис-Меликову (Как член российской нации…)
Как член российской нации,
Привык к субординации…
Ввиду ж порядка строгого
Мы просим, граф, немногого:
Вы дайте конституцию,
На первый раз хоть куцую!
1880
Отголоски о цензуре. В кабинете цензора…
Здесь над статьями совершают
Вдвойне убийственный обряд:
Как православных — их крестят
И как евреев — обрезают.
1873
У входа в прессу
«Кто там?» — «Я истина». — «Назад!
В вас наша пресса не нуждается».
— «Я честность!» — «Вон!» — «Я разум!» — «Брат,
Иди ты прочь: вход запрещается.
Ты кто такая?» — «Пропусти
Без разговоров. Я — субсидия!..»
— «А, вы у нас в большой чести:
Вас пропущу во всяком виде я!»
Голос из провинции
К чему стремимся мы — никак нельзя постичь.
У нас и радости наполовину с горем;
Мы если спим — нас не разбудит бич,
Уж если пьем — так разливанным морем,
Врать захотим — на всю Европу порем дичь,
А драть начнем — весь город перепорем.
Родине
Как мать свою, которая меня
Родила в свет, вспоила и вскормила,
Но после не дала такого дня,
Чтоб этот день она не отравила —
То жалобой, за каждый шаг виня,
За каждое движенье негодуя,
То холодом мне душу леденя, —
Так и тебя, о родина, люблю я!..
Люблю тебя я, как постылый сын:
Ты мне чужда, ты мачехой мне стала,
Но в сердце у меня есть уголок один,
Где та любовь еще не умирала.
Король и шут
Король негодует, то взад, то вперед
По зале пустынной шагая;
Как раненый зверь, он и мечет и рвет,
Суровые брови сдвигая.
Король негодует: «Что день, то беда!
Отвсюду зловещие вести.
Везде лихоимство, лесть, подкуп, вражда,
Ни в ком нет ни правды, ни чести…
Поджоги, убийства, разврат, грабежи,
Иуда сидит на Иуде…»
Король обратился к шуту: «О, скажи:
Куда делись честные люди?»
И шут засмеялся: «Ах ты, чудодей!
Очистив весь край понемногу,
Ты в ссылку отправил всех честных людей
И — сам поднимаешь тревогу!»
1882
Сын за отца ответил
С сатириками нередко происходят казусы даже спустя много лет после их ухода из жизни. Как упоминалось выше, отец Минаева, Дмитрий Иванович, тоже был поэтом. Но когда в Ульяновске стали делать галерею великих земляков, портрета Минаева-старшего не нашли. Тогда «веселые и находчивые» создатели галереи взяли портрет Дмитрия Дмитриевича в старости и подписали его Дмитрием Ивановичем, а портрет самого Дмитрия Дмитриевича тоже повесили, только в молодости. Так они и висели рядом.
Небось, старого Владимира Ильича Ульянова побоялись бы выдать за молодого Илью Николаевича.
,
