Один из моих первых редакторов, правя незрелые студенческие заметки перьевой ручкой, любил повторять известные в то время строчки: «Ученый, сверстник Галилея, был Галилея не глупее. Он знал, что вертится Земля, но у него была семья». Редактор, к слову, был человеком далеко не трусливым и умудрялся временами публиковать совершенно удивительные в ту пору тексты (рискуя, конечно).
Иногда кажется, что тогда смелых людей было вообще больше. Конечно, это не так. Может быть, они были просто заметнее, да и вообще жизнь в условиях официальной цензуры в СССР строилась по иным правилам, общим для всех. И цена смелости была иной. Хотя, конечно, тогда журналистов не убивали. Но и когда у нас их стали убивать, сначала редко, потом чаще, это многих не останавливало.
Почему мы — в целом — стали такими тихими и сверхосторожными, почему редакторы (да и журналисты) сами, без окрика, добровольно шаг за шагом сокращают пространство свободы, как будто провоцируя власть на все новые официальные ограничения? Страх сковал мозг и совесть? Деньги помутили рассудок? Или вообще в мире наступило «время секонд-хенд», когда все прежние идеалы летят на свалку и СМИ превращаются в служанку конкретных хозяев, радуясь шубе с чужого плеча и объедкам с барского стола? Есть ли в мире вообще противоядие против самоцензуры? Об этом мы говорили на днях с коллегами из Европы и США.
УГРОЗЫ, ОБВИНЕНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПРЕССИНГ
В конце ноября в Брюсселе состоялся показ документального фильма «Темная сторона», снятого Международным институтом прессы совместно с ОБСЕ. Главная тема — угрозы женщинам-журналисткам в Сети. Тот самый кибербуллинг, о котором в последние годы в Европе и в мире все больше говорят.
,
,
Исследования показали, что угрожают чаще женщинам, причем не имеет значения, о чем они пишут — о коррупции или просто о проблемах семьи, религии или бедности. Во всем мире в их адрес поступает втрое больше обещаний расправиться и пожеланий вспомнить о жизни собственных детей. Наиболее типичны угрозы сексуального насилия или насилия над близкими.
Вывод исследователей: очевидно, часть аудитории раздражают просто самостоятельные женщины, в данном случае журналистки. Как сказала комиссар по правам человека Совета Европы Дунья Миятович, «мужчин преследуют за то, что их мнение кому-то не нравится, а женщин — за то, что у них вообще есть мнение».
Удивительно, что в этом плане разница между «продвинутыми» скандинавскими странами, Турцией, Испанией, Россией и США практически не ощутима, анонимная агрессия всюду имеет примерно одинаковый градус. Азербайджанская журналистка и топ-менеджер BBC поделились схожим опытом: в день после выхода острого материала они получили несколько сот оскорбительных и просто чудовищных сообщений. Они не бросили потом своих расследований, но так поступают далеко не все, и фильм рассказывает об этом. Интересная деталь: когда авторы приезжали в Россию, они хотели встретиться с журналистками самых разных СМИ, но многие, в том числе те, кого в разное время защищали от нападок профессиональные и правозащитные организации, отказывались от интервью.
Самоцензура сегодня — главный бич журналистики, опасность для профессии не меньшая, чем сокращение рынка труда, считает генеральный секретарь Европейской федерации журналистов Рикардо Гутьеррес.
Два года назад ЕФЖ предприняла первое масштабное исследование «Журналисты под давлением», в котором были представлены данные из 47 стран Совета Европы плюс Белоруссия, в нем участвовали несколько сот респондентов. Исследование показало, что различного рода нарушения прав наблюдаются повсеместно и число их растет. Более половины журналистов сталкивались с давлением со стороны политических институтов, полиции или заинтересованных групп, со стороны редакторов, почти половина пережила угрозы и взломы электронной почты. Три четверти указали, что за ними следят или прослушивают их телефон. Практику самоцензуры, в основном или частично, подтвердили большинство опрошенных.
,
,
Сейчас ЕФЖ завершает новый аналитический доклад по проблеме, последние данные свидетельствуют о том, что ситуация не улучшается, прессинг только усиливается, в том числе психологический и экономический. За безопасность источников беспокоится абсолютное большинство. Растет число судебных преследований, в том числе по таким статьям, как угроза национальной безопасности или государственным интересам, пособничество терроризму. В результате, как сообщил Гутьеррес, многие журналисты сменили «интонацию» своих публикаций, четверть перестали использовать в своих материалах всю имеющуюся в их распоряжении информацию, а 15 % вообще отказались от работы с острыми темами.
Что делать? Гутьеррес считает, что понять и назвать проблему — значит приступить к ее решению. Самое важное, считает он, убедить европейцев, включая принимающих решения, в том, что свободная журналистика — их личное достояние и нуждается в поддержке как общества, так и ЕС в целом. Недавно принят документ, требующий развития мер по обеспечению безопасности, это первый шаг. Созданы программы по медиаграмотности. Но нужны и более действенные финансовые инструменты поддержки независимых общественных СМИ. Очень важна непосредственная связь с аудиторией, а также профессиональная солидарность, важен широкий диалог с обществом о СМИ. Рикардо верит в успех, полагая, что очень многое зависит от людей, от их понимания сути происходящего, и надеется на молодых, которые сегодня в Европе, в том числе и в СМИ, прежде всего нишевых, активно заявляют о себе.
СБРОСИТЬ СТАНДАРТЫ С «КОРАБЛЯ СОВРЕМЕННОСТИ»?
Том Кент много лет работал заместителем генерального директора агентства «Ассошиэйтед пресс» по соблюдению этических стандартов. В начале 2000-х приезжал в Россию с лекциями о том, как работает этот институт, почему для репутации агентства важнее десять раз проверить информацию, прежде чем передать самую «горячую» новость, почему инвестиции в качество — самые надежные. Сегодня он преподает в лучшей школе журналистики США, в Колумбийском университете, участвует во многих международных проектах по медиаразвитию.
— Я бы не сказал, что в Америке сегодня процветает самоцензура, — ответил он на мой вопрос. — Все значительно хуже. Сегодня многие журналисты говорят о том, что пора покончить с объективностью. Что мы находимся на баррикадах, в кольце врагов, что демократия в опасности и мы должны не стесняться называть вещи своими именами, выражать свое мнение открыто, как солдаты. Потому что идет война за демократию. Потом, когда демократия победит, можно будет вернуться к объективности. Мне кажется, это самое опасное. Это означает, что журналистики как таковой скоро просто не будет, будет борьба пропаганды, что уже происходит в интернете. Это беда.
,
,
Я заметила, что в России такая точка зрения также существует вот уже несколько лет. Причем ее выразители — не только ведущие пропагандистских передач на федеральных каналах ТВ. Недавно на конференции по свободе слова и безопасности журналистов под эгидой ОБСЕ в Москве новый главный редактор «Дож дя» Тихон Дзядко сказал о том, что журналистам пора обрести смелость открыто выражать свою позицию. И многие с ним согласились.
— Сегодня некоторым кажется, что классические стандарты, работа с источниками, проверка, дистанция между журналистом и его предметом, этические нормы — все это ушло в прошлое. Что современная журналистика должна быть живой и эмоциональной. Но журналистика — не шоу. Она основана на этических принципах, которые остаются неизменными и в интернете, если мы говорим о профессии. И надо больше говорить о том, как соблюдать эти принципы, что именно верность им сохранит суть профессии, уважение читателя и зрителя, и демократию в конце концов. Пропаганда и демократия — антиподы, это важно осознавать.
Том не считает ситуацию безнадежной, он надеется, что серьезный профессиональный разговор с участием журналистов из разных стран может принести пользу. В любом случае необходимо широкое обсуждение и разговор об этике профессии. В этом он, кстати, солидарен со многими — в том числе с создателем Международной сети этической журналистики Айданом Уайтом, директором Европейского института свободы журналистики и СМИ Лутцем Кеннелем, директором Международного института прессы Барбарой Трьонфи и другими экспертами.
ТРУДНО БЫТЬ ЧЕСТНЫМ
Никто не обязан быть героем. Рисковать жизнью, здоровьем. Ни один материал на самом деле этого не стоит. Если кто-то рвется под пули без нужды, его надо не хвалить или ругать, а лечить, к сожалению, до этого у редакций руки часто не доходят. Большинство погибших не думали погибать, они хотели рассказать о том, о чем многие не решались, и имели на это, конечно, полное право.
Но то, что правда об их смерти в большинстве случаев так и не известна, а коллеги стыдливо обходят эту тему, — это уже не самоцензура, а простая человеческая и профессиональная подлость. О чем каждый год напоминает день памяти погибших 15 декабря, день нашей коллективной вины и предательства, если называть вещи своими именами. Самоцензура — дело сугубо личное. Не путать с саморегулированием, этим «спасительным кругом» корпоративных принципов, это о другом. О том, что хотелось бы мигрантов назвать «хачиками», да после этого могут руки не подать и на важную встречу не позвать (в идеале). Исключительно личный выбор, который ни на кого не переложишь. Не было на свете журналиста и, наверное, не будет, кто бы с этой проблемой не сталкивался. Из самых разных соображений — во имя доброго имени, близких, из мести, благодарности, страсти, принципов, корысти, страха… Защита источников информации — это ведь тоже самоцензура, хотя и оправданная этическими принципами, да и законом. Выбирать все равно нам. И самое главное — быть честным. С собой прежде всего. С коллегами, с аудиторией. Они все равно все увидят. Как это случилось на конференции ОБСЕ в Москве, где каждый говорил то, что считал нужным и возможным, исходя из собственного понимания профессии, роли журналиста и личного достоинства. Разговор, кстати, был полезен не только тем, что в нем прозвучали самые разные мнения и сюжеты, — но и потому, что показал острейшую потребность в профессиональной дискуссии. Нет сомнения в том, что такая дискуссия помогла бы многим не только полнее узнать о происходящем в мире СМИ, но определить свое собственное место в нем.
Москва — Брюссель — Нью-Йорк
,
