ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ
— В каждом номере «МК» указано, сколько дней осталось до юбилея. Готовится книга о журналистах, работавших здесь в разные годы. Опубликованные главы уже позволяют сделать вывод: это будет своего рода энциклопедия профессии. А что, на ваш взгляд, самое главное в истории «МК»?
— «Московский комсомолец» был и остается очень хорошей школой для поколений журналистов Советского Союза и России. Из его стен вышли поэты, писатели, классные журналисты. Я даже не хочу перечислять все имена. Шолохов опубликовал тут свой первый фельетон. Мандельштам заведовал отделом поэзии. Юрий Трифонов, когда его уже в конце творческого пути спросили о главном впечатлении, сказал, что это была первая публикация в «Комсомольце». Сегодня мало изданий, где бы не продолжали свой творческий путь журналисты «МК». Мы этим гордимся. Это наша судьба, в которой отразилась история страны.
Но наиболее важное время — это. конечно, начало перестройки, гласности. Мы как орган МГК ВЛКСМ, комсомола начали публиковать материалы, которые стали своего рода «вешками», задали новое направление в журналистике. Конечно, в то время гремели и «Московские новости», и «Огонек», я всегда преклонялся перед теми, кто их делал, со многими дружил, к сожалению, многих уже нет…
Главное — мы в «МК» тогда во всей политической заварухе хотели увидеть человека. Понять, что для человека значат происходящие изменения, как это все влияет на его жизнь, чувства, поведение. Может быть, какие-то наши громкие материалы тогда были не такими глубокими, но они находили отклик у обыкновенного читателя, который хотел разобраться, в какую передрягу попал. В середине 90-х годов «Московский комсомолец» читал каждый четвертый житель Москвы, тогда мы поняли, что нашли свой путь к сердцу аудитории. В тот момент, когда безденежье, все рухнуло, иной раз на хлеб не хватало, — люди покупали газету и подписывались. Наверное, все эти вехи и составляют суть «МК». Немного бесшабашного, молодого, озорного и в то же время дающего возможность людям увидеть перспективу.
— Говорят, в 1983 году, когда вы стали главным редактором, ваша главная идея была — создать первую в стране бульварную газету.
— Первый раз об этом слышу. В 1983 году в газету пришел ответственный работник ЦК ВЛКСМ, который о бульваре знал только то, что там иногда целуются пары, и видел Бульварное кольцо, рядом с которым жил. Пришел молодой человек, который не имел журналистского образования, не понимал, что существует бульварная или какая-то еще пресса. Годы жестокого «застоя». Газета на бюджете горкома партии. Издание лимитированное — 59 тысяч экземпляров тираж, больше не напечатают. У меня была идея сделать интересную газету.
ФЕЙКИ И ДЕНЬГИ
— Недавно на конференции ОБСЕ по свободе слова ведущий секции, в которой вы принимали участие (кстати, довольно известный блогер), задал вам вопрос: почему в «МК» много фейков? Ваш ответ уже разошелся в Сети — фейки плодят не журналисты и даже не власть, а скорее сами блогеры.
— Ведущий мало того, что был занят исключительно самопиаром, он вообще фигляр, попытался сделать из серьезнейшей конференции дешевое шоу. На самом деле то, что происходит, — глубоко трагично. Сегодня за бабло люди готовы разместить в Сети все что угодно. Да, раньше были случаи, журналисты брали деньги, говорили про кого-то как про «сливной бачок», но это были все же единичные эпизоды. Сегодня же дело поставлено на поток, и не журналистами совсем, а теми, кто увидел в интернете возможность рассылать полное вранье за бабло. Заплати — и сегодня опубликуют все что угодно. Придешь завтра, заплатишь больше — и вчерашнее снимут. Идет полное уничтожение слова журналиста. Журналистика — это призвание, главное в нашем деле — чувство долга перед словом, перед твоим читателем, зрителем, слушателем. Это в крови. Хорошо ты пишешь, плохо — будут судить читатели. Но чувство ответственности за свое слово всегда было присуще журналисту. Конечно, иногда говорили — этот «красный», этот «белый». Кто-то за Ельцина, кто-то за компартию. Но не надо смешивать политические взгляды и собственно профессию, она всегда основана на ответственности перед словом, где бы ты ни работал.
,
,
Я в свое время совершил грубую ошибку, когда после событий 1991 года первым делом исключил из Союза журналистов Москвы (меня в 1990 году избрали председателем союза) руководителей ТАСС, «Правды» и «Советской России». Что я сделал потом? Через 3–4 месяца извинился, мы их восстановили. Не может творческий союз оценивать журналиста по политическим взглядам. По мастерству — да. Ты талантливый или не талантливый. Ты просто репортер или обозреватель, который может заставить задуматься. Это основа нашего труда. Фейки — это вообще про другое. В их основе — политика, деньги. Многие фейки выходят из политических институтов, есть фейки, которые запущены государством. Но по большей части они распространяются в интернете, в среде блогеров, а не журналистов.
— Но многие журналисты сегодня выступают и как блогеры.
— Да, журналисты могут стать блогерами. Но я убежден — и журналисты меня в этом поддерживают, — что очень мало кто из блогеров может стать журналистом. Это профессия. Мы не должны унижать профессию, называя журналистом каждого, кто за деньги перепечатывает всякие гадости на разных интернет-платформах. Мы сами уничтожаем свою профессию, когда пытаемся угнаться за теми, кто стремится в Сети набрать как можно больше лайков. Не задумываемся о том, что через пять-десять лет ничего от журналистики не останется. Останутся те, кто будет рассуждать примерно так: у меня миллион кликов, значит, я за свою информацию буду брать столько-то. А другой, у которого два с половиной миллиона, установит свою таксу. Они не гордятся тем, что вскрывают язвы, работают для общества, помогают людям, борются за чистоту идеалов. Нет, они борются только за свои счета — не в банке, а на обычном счетчике.
— Что этому можно противопоставить?
— Государство должно понять, что оно уничтожает само себя существующим отношением к СМИ. То, что сегодня больше 80 процентов СМИ у нас — государственные или связанные так или иначе с государством, — это по сути уничтожение СМИ и журналистики. Она превращается в то, чем была в советское время. Конечно, и в советское время тоже были талантливейшие журналисты, но это была другая эпоха, и она закончилась. Государство должно дать возможность прессе работать свободно в рамках тех законов, которые уже и так достаточно жестко контролируют индустрию. Может такое произойти? Я думаю, может, лет через десять.
— Вам было легче работать в советское время или сейчас?
— В советское время. Я знал, что можно и чего нельзя. У меня был Главлит, который ставил препоны перед всеми. Мне было легче понимать, как себя вести.
,
,
Сейчас все непонятно. Сейчас мы живем в перевернутом мире. Принимаются всё новые поправки к Закону о СМИ. Их уже больше двухсот, и некоторые просто уничтожают самостоятельность компаний. Почему принимались поправки о рекламе? Чтобы вообще убрать эту рекламу, чтобы руководители СМИ шли с шапкой по единственному адресу. К государству. Олигархи все под государством. Кто-то говорит: у нас свой хозяин. А копнешь — за ним госкорпорация. К сожалению, это беда, которая сегодня убивает нашу журналистику, свободу СМИ и наш рынок. В результате на рынок приходят мародеры под видом блогеров, которые за «бабки» печатают все что угодно. А журналистика превращается в банду головорезов, которые по указке готовы «замочить» кого угодно. К сожалению, сегодня журналистика столкнулась с новыми вызовами, технологии пробудили мародеров.
— Интернет во всем виноват?
— Интернет дает великолепные возможности. Вот смотрите, я сейчас открою интернет — рейтинг обращений пользователей Сети к разным изданиям. Вчера у нас было 14 миллионов читателей. Это значит, что рядом со мной 14 миллионов людей, которым интересны наши материалы. Они что, все за чернухой пришли? Да нет же. Просто мы даем столько разнообразной информации, которая полезна самым разным людям, обо всем. Самой неожиданной. И в самой неожиданной иногда форме, над подачей материала, заголовками, иллюстрациями очень серьезно работаем.
О СВОБОДЕ
— Вы много лет отстаиваете в публичном пространстве свободу слова. Зачем это медиамагнату, бизнесмену?
— Как раз свобода и есть суть бизнеса. Я это понял в конце 80-х и в 90-е. Когда я был волен как птица. Мы могли зарабатывать деньги со своей командой. И мы зарабатывали. Вкладывали средства не в яхты и нефтяные акции, а в свой проект. Купили гигантское здание, чтобы не платить за аренду, чтобы тут могли развернуться другие бизнесы. Купили систему распространения СМИ у почты, полностью ее преобразили. Построили типографию, где сегодня печатаются десятки изданий, создали свое рекламное агентство. Сегодня газета и сайты выходят в 70 с лишним регионах, в 15 странах мира, и это позволяет нам чувствовать себя относительно независимыми. Потому что в тот свободный период сумели создать свою экономическую базу.
— Вы вместе с Федотовым несколько лет назад предложили принять единый этический медиастандарт для всей отрасли. Зачем?
— Если мы этого не сделаем, даже получив свободу, мы никогда доверия и уважения аудитории не вернем. Это очень важный элемент нашей работы. Я свято верю, что журналистика — одна из самых чистых профессий, которая реально служит людям, служит нравственному возвышению человека. Даже если ты пишешь о чем-то, что заставляет содрогнуться. Именно поэтому надо писать так, чтобы люди, содрогаясь, понимали, что так делать нельзя. Очень сложная тема.
— Стандарт так и не принят…
— Боюсь, что наше общество, к сожалению, от тех принципов этики, которые были в пушкинское время, ушло навсегда. Когда вызывали на дуэль после того, как была дана пощечина. И те нравственные принципы уходят все дальше. На их место приходят реалии жизни. Желание жить красиво. Деньги. Возможности, которые тебе предоставляет твой хозяин. Если ты готов написать любое вранье.
,
,
Когда-то, еще в советское время, Ельцин был партийным руководителем Москвы, потом его изгнали. Потом пришел Зайков, и была дана установка — «мочить» Ельцина по полной программе. И все московские СМИ «мочили». Только я не «мочил». Я вообще ни одного слова про Ельцина до его восстановления не писал, ни плохого, ни хорошего. Чего только со мной ни делали, а я уходил от этого. Не хотелось в этой куче совершать безнравственный поступок, лучше вообще не говорить.
— Это только подтверждает: выбор есть всегда.
— Есть выбор, есть своя позиция. Ее надо отстаивать, это очень сложно. Я знаю, что и ко мне многие сложно относятся.
— Завидуют?
— Наверное, кто-то и завидует. Я сумел сохранить то, что многие разбазарили в 90-е годы. Ко мне ведь тоже тогда приходили и требовали. Гусинский пришел и сказал: ты должен продать газету. Я отказался. Он сказал: ты понимаешь, что у тебя будут большие проблемы? Я ездил в бронированной машине, с охраной. Но я не продал ни одной акции и не продал газету. И когда я стал реальным хозяином, я дал обещания журналистам, и до сих пор стараюсь их все выполнять. Это и бесплатное медицинское обслуживание, это цены в буфете, многое другое, это иногда очень сложные операции, которые мы тоже оплачиваем. Люди поверили в меня, и я стараюсь выполнить все, что обещал.
— Совет по правам человека при президенте, в котором вы возглавляете комиссию по свободе прессы, — зачем он вам?
— Во-первых, мне предложил войти туда Михаил Федотов, с которым мы дружим с 90-х годов. Уникальный человек — юрист, энциклопедист, соавтор лучшего Закона о СМИ. Надо сказать, я и до совета в Общественной палате занимался защитой журналистов, тогда многое удалось, мы проводили заседания в самых разных городах, ездили по стране, много ругались и были заметны. Потом в палате сменилось руководство, и я ушел. И как раз поступило предложение Федотова. Люди в совете очень разные, очень знаковые, со своей позицией. И чтобы отстоять свою точку зрения, надо очень точно формулировать и аргументировать. Очень интересная работа. Я буду продолжать работать в совете, буду продолжать защищать людей. Готовим заявления о Светлане Прокопьевой из Пскова, Абдулмумину Гаджиеву из Махачкалы.
ШТРАФ ЗА ОШИБКУ И ПРЕМИЯ ЗА ТАЛАНТ
— Идеальный журналист «МК» — он какой?
— Для меня настоящий, образцовый журналист — это тот, который меня как редактора и читателя заинтересует. Заставит перечитать и задуматься, может быть, поспорить с ним. Вот это вызывает уважение — умение журналиста подняться выше общего уровня, увидеть на несколько метров дальше, выше и глубже и интересно написать. Таковы Саша Минкин, Миша Ростовский, Ира Боброва, Ева Меркачева и многие другие, которые вышли на новый уровень понимания вещей, общения с аудиторией. Которым верят почти как пророкам, а иной раз ругают — не потому, что плохо написали, а потому, что задели, затронули самое больное. Начинается спор, это на самом деле радость, в этом и есть задача настоящей журналистики — заставить людей думать.
— Совсем не то, что утверждает Алексей Волин, для которого журналисты сегодня не больше чем «колесики и винтики» машины медиабизнеса.
— Ну уж нет. Важен талант, талант и еще раз талант! Знаете, почему Союз журналистов ни в советское время, ни сейчас не считался творческим союзом, как, скажем, Союз дизайнеров? Потому что никогда журналист не рассматривался государством как творческая личность. Рассматривается как подручный. К ноге! Выполнять то, что прикажет тот или иной хозяин. Надо сказать, во все времена было некоторое количество журналистов, которые с этим не соглашались. Я за ними с восторгом наблюдаю. Но нас все хотят превратить в цепных псов, которые по указке хозяина начинают гавкать.
— О заголовках «МК» пишут диссертации. Как родился формат?
— Я давно понял, что даже если материал довольно сложный для восприятия, написан для определенного круга людей, если я хочу расширить аудиторию, надо ее заинтересовать формой подачи. В свое время у нас была создана специальная команда, потом осталось два-три человека, им платили только за заголовки. Сейчас у нас разная аудитория у печатной версии и у сайта, и придумываются два вида заголовков соответственно.
— Бойчее в интернете?
— Наверное, в интернете. Бумага — она все-таки требует большего внимания и ответственности. Сегодня у Минкина заголовок «Сволочь и б…». Думаю, тот, кто увидит, по крайней мере захочет понять, что такое «б». Или «Хулиганский кодекс власти». Особое внимание к фоторепортажам, подписям к ним. На сайте выходит также МК-ТВ. Практически каждый день выкладываем новые сюжеты, и некоторые больше миллиона откликов получают немедленно.
— Как все‑таки боретесь с фейками? И вообще поддерживаете творческий дух?
— Денежные штрафы. Первая фактическая ошибка — пять тысяч рублей. Вторая ошибка — увольнение. Но есть и положительные моменты. Каждый день планерка, на ней предлагается повесить на доску лучший материал номера — к этому почетному акту прилагается еще денежная премия. Сама система оплаты у нас стимулирует качественную работу. Все сотрудники, включая меня, получают минимальную зарплату по Москве, это 19 тысяч рублей. Все остальное — премия. Она может быть пятьдесят, сто, двести тысяч рублей. А раз в год подводим итоги и выбираем тайным голосованием лучшего журналиста года, портрет победителя вывешиваем в редакции, он сам получает также большую премию. Фотографии лучших журналистов у нас в коридоре на стенде.
— Что считаете своим самым большим успехом? Главное счастье владельца Гусева и Гусева‑редактора.
— То, что «МК» сохранил свое название, его знают не только в России, но и во многих странах мира. Я недавно нашел справочник советской прессы за 1957 год, так там нет «Московского комсомольца». Есть «Московская правда», «Вечерка»… А сейчас многие газеты, которые были тогда в списке, исчезли. Я не иронизирую над теми, кто исчез. Это время, это власть, это ситуация, когда многие не сумели удержать свои издания. Не могли, может быть, не хотели создавать задел на будущее.
— А вам что помогло? Интуиция? Упорство и самолюбие? Случай?
— Мне помогла команда. Многих, примерно треть нашего коллектива, я знаю давно, есть те, кто еще до меня работал. Это та команда, которая и есть газета. Завтра я улетаю в командировку, и я спокоен — они все сделают даже лучше, чем при мне, знают, что я приеду и все буду внимательно читать. Команда умеет делать все абсолютно.
— Что‑то пожелаете в преддверии юбилея читателям? Руководителям, принимающим решения? Всем нам?
— Мое главное пожелание — не повторять той ошибки, которую сделала КПСС. В узде долго прессу не удержишь. Надо внимательно читать историю. Каким бы ни был сильным Сталин, но он ушел, и все изменилось. Каким бы ни был сильным Брежнев, но он ушел, и все изменилось. Какой бы сильный ни был Ельцин, но он ушел, и очень многое изменилось. История — ее надо помнить. И тогда, может быть, нынешняя власть поймет, как ей сегодня надо поступать.
,
