С Львом Аннинским я познакомилась в 1980-е годы, будучи студенткой филологического факультета. Его литературоведческие статьи в «Дружбе народов», в «Огоньке», в «Литературной газете» были непохожи на другие. В них было много исповедального, откровенного и одновременно глубокого и мудрого. Так о литературе никто тогда не писал, это была живая критика.
Через много лет я увидела фамилию Льва Аннинского в расписании учебных занятий Института журналистики и литературного творчества, где он преподавал. А через некоторое время увидела и его самого в коридоре ИЖЛТ. Запомнились его нездешние глаза — открытые и внимательные, —клетчатая куртка и рюкзак за спиной. Студенты-журналисты, встречая Аннинского, почтительно кланялись и уступали дорогу. Первая реакция — немедленно о чем-то важном спросить. Первая мысль — немедленно, отложив все дела, отправиться на его лекцию. Но другие дела тогда позвали за собой. И сегодня в памяти у меня осталась только полуоткрытая дверь, за которой Лев Аннинский читает будущим журналистам книгу, и они слушают его в абсолютной тишине. «Со временем я понял все дело в слове, и все дело в книге, и в книге таится секрет того, что с нами происходит. Слово — концентрат невиданной силы», — говорил он.
Лев Аннинский по-сократовски мудро помогал поклонникам Юрия Дудя «ставить правильные слова в правильном порядке, то есть писать легко и вольно». Встречи с ним еще раз подтверждают, что только личность может влиять на воспитание и развитие другой личности.
,
