Конечно, в командировку правильнее ехать самому по себе, не по заказу и не с начальством. Последнее во всех отношениях сытнее, но зато первое во всех отношениях честнее. Или тебя элементарно покупают (а за сытость всегда надо платить), или ты смотришь на окружающую жизнь незамутненным взором независимого корреспондента.
Хотя, признаемся честно, мало кто избежал этой участи — быть в свите высокого начальства или же кушать дорогие пирожные, оплаченные крупной госкорпорацией.
И у меня такое было. Причем случилось оно буквально в первые месяцы работы на Шестом этаже, в редакции «Комсомольской правды», которую тогда возглавлял Борис Дмитриевич Панкин. Взяли меня в знаменитую газету прямо со студенческой скамьи, оформили литсотрудником, но вот беда — московской пропиской обеспечить не смогли. А потому мыкался я по гостиницам, а случалось, ночевал прямо в редакции, в комнате номер 613, на старом прокуренном диване.
Однажды в субботу меня срочно вызвали к главному. До этого я видел его только издали и, конечно, страшно робел. Панкин казался мне небожителем, он почти всегда был суров, немногословен, держал дистанцию, не опускаясь до общения с рядовыми сотрудниками. Неужели сейчас уволят? — думал я, входя в обитый деревянными панелями кабинет. Панкин сидел там в окружении своих замов. Он мельком взглянул на меня и молвил:
— Через три часа вы отправляетесь в командировку на Дальний Восток вместе с главной «держимордой» Советского Союза.
— С кем? — не понял я.
— С министром внутренних дел Щелоковым, — поморщился шеф оттого, что ему пришлось разжевывать очевидное.
Я оробел еще больше — и от самой обстановки, и от таких крамольных речей. Назвать соратника Леонида Ильича Брежнева «главной держимордой»? Ничего себе! Я решил, что Панкин меня с кем-нибудь перепутал.
— Но, Борис Дмитриевич, я же работаю в оборонно-спортивном отделе. Какое отношение это имеет к МВД?
Главный сурово обернулся к своим заместителям:
— Он что, правда, такой тупой или претворяется? — И ко мне: — Вам, молодой человек, московская прописка нужна?
— Н-н-ужна, — я стал заикаться от испуга.
— Тогда через три часа быть во Внуково. Сначала летите в Хабаровск, а дальше вам все объяснят.
,
,
Ближе к вечеру я оказался в депутатском зале аэропорта, где мне, действительно, все объяснили. Оказывается, министр внутренних дел, любимец генсека Николай Анисимович Щелоков, решил впервые обстоятельно обследовать свое хозяйство на Дальнем Востоке и в Сибири. Тюрьмы, лагеря, конвойные дивизии, областные и краевые управления. Его сопровождала свита из пяти высокопоставленных министерских работников и три корреспондента ведущих московских газет. Тогда такой моды — брать с собой в поездки журналистов — не было. И такого слова, как «гласность», никто еще не произносил и не слышал. А МВД считалось одним из самых закрытых министерств. Так что, Щелоков, возможно, в этом деле стал первым. Он затевал большие реформы в своем зловещем ведомстве и нуждался в поддержке общественности.
Поехали… Хабаровск, Владивосток, Сахалин, Камчатка, Магадан, Якутия, Иркутск, Чита, Улан-Удэ… Первые лица всех этих дальних регионов, зная о высоких связях министра, не отходили от него ни на шаг. Мне выпала редкая возможность близко наблюдать жизнь высшей советской и партийной номенклатуры, увидеть эти экзотические края, впервые столкнуться с нашей системой наказания преступников. Продолжалось это приключение почти месяц. Тюрьмы, и лагеря. Долгие беседы с министром во время перелетов. Утомительные застолья с обязательными тостами в адрес «мудрой коммунистической партии и ее генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева».
Разумеется, по итогам поездки в «КП» было опубликовано пространное интервью с министром. Но в «сухом остатке» осталось другое, гораздо более важное — те самые связи в закрытом ведомстве, без которых журналисту никак. И несколько раз они мне очень даже пригодились в дальнейшей работе. Однажды, благодаря им, я оказался прямым свидетелем операции по освобождению захваченного террористами самолета в аэропорту Внуково. Очерк о милиционере, который стал тогда героем той истории и первым Героем Советского Союза в органах МВД, был напечатан в газете, а затем много раз перепечатывался в разных сборниках. Кроме того, эти связи позволяли с близкого расстояния наблюдать за тем, как шли реформы в ведомстве Щелокова.
Что же касается коварного замысла Панкина насчет столичной прописки, то и он вполне реализовался, едва мы приземлились после поездки в Москве.
Правда, впоследствии меня в свиты больших начальников больше никогда не брали. И слава богу.
,
