Клуб молодого журналиста: «Тут такое дело… Я тебя, кажется, люблю!»

Все чаще молодежь говорит, что из Челябинска нужно уезжать. Город не оправдывает их ожиданий¹: якобы негде работать, некуда сходить², да и почти все районы города, кроме центральных, считаются неблагополучными. «Куда угодно, лишь бы уехать», — все чаще слышу я от сверстников. Стоит мне сказать, что осознанно выбрала этот город для жительства, как люди начинают смотреть на меня с насмешкой³. Но это ни капли меня не беспокоит. Несмотря ни на что, я люблю этот город, и мне хочется делиться своими чувствами с другими людьми.

Я родилась и выросла в небольшом городке Татарстана. Почти пятьдесят лет назад моя семья переехала с Урала, но отца тянуло на родину, и он часто возил нашу семью к родственникам на каникулы. Я хорошо помню, что чувствовала в эти моменты⁴. Целый день мы ехали на машине, уже затемно приезжая в Суксун. Помню, как, вылезая из салона и разминая затекшие ноги, в восторге замирала перед вековыми соснами, подступающими к дороге вплотную. Помню сладкий запах хвои, свежесть воздуха и ощущение совершенно другого мира. По воскресеньям мы всей семьей ходили в церковь мимо сгоревшей усадьбы Каменских⁵, гуляли по лесу, ходили по грибы. Дед рассказывал разные истории, а я завороженно слушала… Но меня не интересовала их суть, гораздо интереснее было то, как он разговаривает. Термин «уральский говор» был для меня еще неизвестен⁶, но особое произношение⁷ притягивало. Последний визит на Урал был лет 10 назад, тогда-то я и решила, что хочу жить здесь.

А в 2013 году о Челябинске заговорил весь мир… Известия о падении метеорита на столицу Южного Урала захватили заголовки СМИ по всей Земле. Я тогда⁸ заканчивала⁹ 10-й класс и размышляла, куда податься после школы. Любопытство посмотреть¹⁰ на последствия падения небесного гостя оказалось достаточно сильным, чтоб сразу после получения аттестата прыгнуть в поезд и уже в начале июня оказаться в Челябинске {…}

{…} Вышла на проспекте Ленина и тут же попала под обычный челябинский дождик, когда ливневая канализация не справляется с потоком и машины, как катера, рассекают воду. И вдруг все закончилось. Умытый проспект засиял мокрыми окнами, я шла по лужам мокрая¹¹, одежда потяжелела, но меня охватила дикая радость: в этот момент стало понятно, что я влюбилась. Это совершенно особенное чувство, когда ты не знаешь почему, но ты счастлив находиться именно здесь и сейчас.

Путешественники часто говорят, что у каждого места есть своя душа. Поначалу я не верила в это утверждение, но,  блуждая по проспектам и улочкам¹² чужого тогда для меня города, убедилась в его правдивости. Челябинск был вроде таким же, как другие города, где мне удалось побывать, но при этом совершенно индивидуальным¹³, со своим характером и вкусами. Город не был ни серым, ни страшным. Челябинск был… моим.

{…} После первого курса мне представилась возможность перевестись в Москву, куда к тому времени уже перебралась моя семья. Тогда я снимала комнату у подруги на «Юрюзани»,¹⁴ и, сидя на трамвайной остановке, расплакалась: мне было мучительно осознавать, что, возможно, я больше никогда не увижу улицу Горького, к которой так привыкла. Люди часто ругают свои будни за типичность и обыденность. Я же готова была расцеловать каждую крышу, каждый двор был родным. И пока я бегала по московским университетам подавать документы, постоянно пыталась представить, как каждый день¹⁵ буду ходить по этому маршруту. Хотелось прямо выть, убежать, улететь в уютный, уже родной Челябинск. Разумеется, никуда я не перевелась. Престижность столичных университетов оказалась ничем против любви к этому городу {…}

Однажды, когда я возвращалась домой, меня окликнул подвыпивший мужчина. Сначала думала сбежать от него, но это было уже совсем у дома и стоило сразу выяснить отношения со своими соседями по двору. Сначала он начал¹⁶ агрессивно спрашивать¹⁷, кто я такая, откуда приехала. Тогда я носила дреды (специфическая прическа южноафриканских народов), и, разумеется, претензии к моей прическе не заставили себя ждать. Мне стало очень страшно, мысленно я уже попрощалась с косами, но взяла себя в руки и прочитала небольшую лекцию о происхождении дредов, об уходе и правилах ношения. Мужчина, разумеется, такого напора¹⁸ не ожидал. Почесал затылок и задумчиво протянул: «Ты хотя бы православная? Да? Ну ладно, спокойной ночи». С тех пор, когда мы с ним пересекались у подъезда, он махал рукой и называл африканкой. Вот так: если к людям относиться по-доброму, то и они ответят тем же!

Не всегда жизнь в Челябинске складывалась удачно: бывало, что город хватал меня за воротник и впечатывал лицом в стену. Было и плохо, и больно, и одиноко. Иногда очень хотелось бросить все и уехать. Но темная полоса всегда сменялась светлой.

Однажды, возвращаясь из Татарстана, я случайно сказала, что поехала «домой, в Челябинск». Так я осознала, что мой дом не там, где родилась, а тут, на Южном Урале!

 Процесс создания этого текста напоминает мне признание любимому человеку в своих чувствах. Хочется выразить мысли красиво и немного поэтично, сказать что-то в духе: «Твои глаза ярче самых больших звезд, твоя улыбка слаще весенней ночи»¹⁹, но волнение берет верх, и выходит: «Ну, тут такое дело… Я тебя, кажется, люблю». У меня не хватает слов, чтоб описать бурю эмоций, которая бушует во мне. Все, что мне хотелось бы сказать в заключение, звучит просто, но невероятно искренне: я люблю Челябинск и не боюсь в этом признаться.

Текст: Анна Горчичко, студентка ЮУрГУ