Вспоминая отца

«Каждый человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например», — эту фразу в «Отцах и детях» Тургенев вложил в уста Базарова.

Этим же простым принципом руководствовался отец в моём воспитании. Тем более, с частыми сменами адресов и населённых пунктов, за десять лет обучения мне пришлось сменить пять школ, плюс постоянные командировки, особо-то на ниве воспитания детей и не разгуляешься. Но главное вложить постарался — честность и порядочность.

Павел Петрович Сухачев родился в селе Ново-Кусково, Асиновского района, Томской области 26 марта 1930 года. А в 1937 году его отца и моего деда — Георгиевского кавалера II степени Сухачева Петра Александровича по надуманному обвинению арестовали и расстреляли. Реабилитировали в 1956 году.

Так что с четвертого класса Павлик Сухачев рос самостоятельным. В деревне кривых и скользких дорожек поменьше, чем в городских трущобах, поэтому и шансов оказаться на них тоже заметно меньше, но при желании исковеркать судьбу — дело вполне плевое. 

То ли время было такое тогда, то ли такой характер у отца случился, но он не сломался под увесистыми ударами судьбы, а взвалил на худенькие плечи мужские заботы по дому, пахал, как папа Карло. Вот как он сам делился воспоминаниями о детстве:

                           Пришел из школы я домой,

                           Запряг корову в сани.

                           И, взяв с собой пилу, топор,

                           Поехал за дровами.

Я часто думаю, ну вот откуда у него взялась эта тяга к творчеству?

Крестьянская семья, семья переселенцев из Воронежской губернии, так что за примерами добросовестного отношения к труду далеко ходить не надо. Но в стихосложении, согласитесь, топор и пила, если и помощники, то совершенно слабые.  А увлечение рисованием? Ведь он серьезно мечтал поступить в художественное училище. Думаю, не без оснований.

Выше его работы в качестве аргументов. Но, то ли клеймо сын врага народа перевесило дарование, то ли дарование и вправду не дотягивало до талантливости — в общем, с живописью не сложилось. Посему, закончив в 1946 году семь классов, отец поступил учиться в Томский политехникум, чтобы овладевать специальностью техника-механика.

И вот ведь как бывает, на той же Соляной площади, только в Томском инженерно-строительном институте с 1973 года постигал азы профессии инженера-строителя уже я.

После окончания учёбы, отец работал по специальности в Красноярском крае. Затем служба в армии.

После армии отец вернулся в колхоз. Тогдашний заведующий Ново-Кусковским клубом Юрий Барков, зная о его склонности к стихосложению, нет-нет, да и «мобилизовывал» его для написания сатирических частушек на местные темы для новогодних концертов.

Надо сказать, что эти частушки в исполнении участников художественной самодеятельности пользовались немалым успехом. И, как правило, сопровождались дружным хохотом зрителей. И дело здесь было не в каких-то их литературных достоинствах, а опять же — в содержании.

Ведь критиковались конкретные люди за их конкретные, не очень благовидные, деяния, хорошо при том известные односельчанам. Звучит, например, такая частушка:

                           Серафим всё жил да жил.

                           Начал церемониться

                           И теперь в который раз

                           Он с женой разводится.

Переполненный зал старого тесного клуба сотрясался от хохота, а самому «имениннику», сидевшему тут же, естественно, было не до смеха.

В 1956 году «Причулымская правда», редактором которой был в то время Иван Лукич Семёнов объявила литературный конкурс среди местных авторов на лучшие рассказ, очерк и стихотворение. Победителям были обещаны первая, вторая и третья премии в размере соответственно 300, 200 и 150 рублей теми старыми деньгами. Отец решил поучаствовать. Быстренько сочинил три стихотворения в юморическом духе, которые назывались «Тётка Дарья», «Шоферам» и «Нахлебник». Все они были опубликованы. А при подведении итогов конкурса отцу была присуждена первая премия.

После первой публикации его стихи довольно часто стали появляться на страницах «Причулымки». А вскоре и в областных газетах.Тем временем Иван Лукич начал нацеливать отца и на чисто газетные материалы. И как-то незаметно, ненавязчиво сделал из него довольно активного селькора. На страницах «Причулымки» наряду со стихами стали появляться его зарисовки об односельчанах, деловые корреспонденции на разные темы.

Думаю, во многом выбор отца предопределило знакомство с Вилем Владимировичем Липатовым, который в январе 1958 года приехал в город Асино и проработал заведующим отделом писем и культуры в районной газете «Причулымская правда» по май 1958 года. Посиделки в редакции, неспешные разговоры за чашкой чая и не только (в основном, и не только) — вот так отец получал бесценные мастер-классы от будущего классика. Нрава, как и у него, непокладистого. Уловил некое родство душ.

Да, и как, собственно, оказался будущий мэтр в Асино? Его выгнал из областной газеты «Красное знамя» редактор Владимир Кузьмичев за неумеренное веселье. Иными словами, за пьянку.

Липатов приехал в Асино. Работал в газете, пить и дебоширить стал заметно меньше. Прослыл мастером очерка. К тому времени стали публиковаться в московских журналах его рассказы, вышла первая книжка. Асиновская ссылка почему-то быстро закончилась, и Виль Владимирович вернулся на малую родину — в Читу.

А отец понял — не боги горшки обжигают, поэтому в 1959 году и принял приглашение стать штатным сотрудником газеты «Причулымская правда». Так одним литсотрудником в газете стало больше, а увлечение переросло в профессию, и через некоторое время в асиновской журналистике дебютировал неравнодушный и увлекающийся человек.

Приведу выдержки из писем Липатова отцу:

Дорогой Павел! …Знаю, что ты всё-таки стал газетчиком и очень рад твоему решению…

Год назад я писал тебе огромное письмо. Это было тогда, когда в «Крокодиле» появилась заметка за твоей подписью. Я прочёл её и написал на адрес колхоза «Комсомолец», но ответа не получил…. Ты, вероятно, прав, когда говоришь, что трудно писать об Оби, сидя в Чите. Именно поэтому в апреле я приеду в Томскую область месяца на три. Командировка уже решена Союзом. Приеду в Асино. Сядем на полуторку и махнём в «Комсомолец».

Вот будет-то здорово! По Томской области соскучился страшно…. Хочется выбраться в тайгу и ходить по ней сутками. Одним словом, жду не дождусь встречи с Томском. Привет всем моим знакомым. Обнимаю, Виль.                             

Хотя вырваться из колхоза оказалось не так-то просто. Сначала отец попытался уволиться по-хорошему. Пришёл с заявлением к председателю А, надо сказать, отношения у отца с ним были далеко не лучшие — согласитесь, мало кому нравятся критические выступления в свой адрес на своем же отчётно-выборном собрании.

И вдруг, этот критикан вознамерился уйти из колхоза. И не в какую-нибудь шаражкину контору, а в редакцию! Мыслимое ли дело! В общем, председателя такой вариант никак не устроил. Дорога в редакцию отцу оказалась перекрытой. Правда, несколько позже он все же ушел из колхоза. Причем вполне легальным путем.

Воспользовался тем, что после двухмесячной офицерской переподготовки место его оказалось занято. А требовать восстановления в должности он не стал. Хотя имел на это полное и законное право. На том с колхозом и расстался. Можно сказать, полюбовно.

Но теперь в редакцию попасть не удалось, поскольку там не было уже вакансий. Пришлось поработать в автороте.

Но весной 1959 года Иван Лукич опять пригласил, как уже говорилось, отца на работу в редакцию на должность заведующего промышленным отделом. И, хотя отец в то время уже работал главным инженером автороты, уволился оттуда без всякого сожаления.

Так он попал в газету, с которой судьба потом не раз его разводила и вновь сводила.

Отец печатался во многих советских изданиях: в газетах «Правда», «Комсомольская правда», «Красное знамя», «Лесная промышленность», журналах «Агитатор», «Мастер леса», «Крокодил», всех и не перечислишь… Биография павла Сухачева вместила довольно много событий, мест и профессий.

Плавал мотористом по Чулыму, работал автомехаником, монтажником, слесарем, мастером и главным инженером ПМК. Трудился и на Севере, осваивал нефтяные месторождения.

Он стоял у истоков создания в городе Асино отделения Исторического общества «Мемориал» и был его сопредседателем. Решением Собрания Асиновской Думы от 08.12.1996 года Павел Петрович Сухачев удостоен звания Почетного гражданина города Асино (посмертно).  

Долгое время он вынашивал идею написать исторический роман о событиях, происходивших в Ново-Кусково во времена Гражданской войны, и не только вынашивал, но и писал. Книгу не дописал, но работу проделал огромную. И после того, как в 2006 году у меня случился инсульт и появилось время подумать о том правильно ли живу, и, что, собственно, после меня останется, я взялся разбирать отцовский архив. Увлекся, и с сыном Владимиром, помощь которого в освоении компьютера оказалась неоценимой, мы и закончили многолетний труд отца.

Расширили рамки произведения, проиллюстрировали, избавили от категоричных оценок персонажей, оценок, навеянных строгостью райкомовских нравов, привычно вешавших ярлыки и на наших, и на не наших.

Вдумчивый читатель может указать на не совсем правильное предложение: Как это, простите, нравы могут развешивать ярлыки? Не заблудился ли товарищ в грамматике? Ну, а я буду настаивать, именно нравы, а мнение людей оставалось при людях, господствовали же нравы. И сегодня мало чего изменилось.

Отец был спорщиком, но ошибки признавать умел.

Вот несколько штришков. Будучи ещё совсем пацаном (учился в 5 классе), я купил гибкую пластинку с песнями из кинофильма «Вертикаль» в исполнении Высоцкого. 

С тех пор в моем личном хит-параде песни Владимира Семеновича прочно обосновались на вершине. Его баллады резко контрастировали со шлягерами (правда, шлягер, хит-парад вошли в наш лексикон значительно позже), исполняемыми, как правило, людьми талантливыми, с хорошо поставленными голосами, непохожими друг на друга. Плохие это были исполнители? Конечно же нет! Я и сейчас с удовольствием слушаю песни тех лет. Но их было много, а Высоцкий один. Белая ворона.

Сейчас – то исполнителей авторской песни, громко именующих, как правило, самих же себя бардами – пруди пруд. Дело обычное – лбом стену проламывать охотников поискать! А образовался пролом – давка!

Отцу же исполнилось тридцать восемь, он уже немножко консервативен в предпочтениях, к тому же читал газеты. Потому с мнением, изложенным в «Советской России» в номере от 9 июня 1968 года был вполне солидарен:

Скажем прямо: песни, которые он поет с эстрады, у нас сомнения не вызывают и не о них мы хотим говорить.

Есть у этого актера песни другие, которые он исполняет только для «избранных». В них под видом искусства преподносится обывательщина, пошлость, безнравственность. Высоцкий поет от имени и во имя алкоголиков, штрафников, преступников, людей порочных и неполноценных. Это распоясавшиеся хулиганы, похваляющиеся своей безнаказанностью («Ну, ничего, я им создам уют, живо он квартиру обменяет»).

Статья называлась «О чем поет Высоцкий».

Шло время, мы иногда возвращались к обсуждению личности Высоцкого, и однажды он признал, что мои детские оценки, ясно эмоциональные, особой логикой не подкрепленные, оказались верными. А артист Высоцкий не уродует родной язык, а как настоящий художник использует всю палитру родной речи.   

Слепое же следование догмам, постепенно превратившее нравственное в безнравственное и разрушило сначала народное сознание, затем и государство.