Социальные мифы – известный продукт журналистики, но в годы выборов, у нас или за границей, его выработка становится особенно заметной. Запускаемый проект для большего эффекта должен греть душу потребителя былыми воспоминаниями и давать надежду на будущее. Но при этом, по информационным законам, должен отталкиваться от свежих новостей, а также давать отпор другим проектам, возмущающим преданного потребителя.
Трамп-тара-рам!
На протяжении последних месяцев в обзорах российской прессы с лёгким недоумением я отмечал, что американскими выборами авторы и их публика интересуются больше, чем российскими. Потом понял: дело не в яркости и конкурентности, а в ожидании чуда. Когда-то самый чудесный российский футболист Андрей Аршавин сказал: «Ваши ожидания – ваши проблемы», медиаожидания – не уход от внутренних проблем, а желание, чтобы они разрешились без личного участия, без труда, по ту сторону – земли, экрана, страницы. И не сильно пугали вблизи.
Вот взмахнет «фей» Трамп волшебной палочкой – и даже мировая спортивная общественность, как заявил Геннадий Зюганов, переменит своё отношение к России. А уж как чисто станет в подъездах!..
То, понимаешь, с гордостью сообщается, что специальные хакеры Fancу Bеars (ясно, русские, раз медведи) помогают вытаскивать грязные придумки из штаба неприятной Клинтонши, то уже после выборов в российских СМИ – фестиваль слухов о значительности приехавшего вроде бы советника избранного президента. Пока наиболее здравомыслящие журналисты не выдержали и сказали, что он напоминает того посредника, которому осталось уговорить Ротшильда…
В общем-то благое дело, потому что в первой половине года сообщения о заграничной (от Киева до Брюсселя) жизни воскрешали другой анекдот: «Вот у соседа корова сдохла. Ну мне, казалось бы, какое дело?! А ведь приятно». С Трампом получается большее сочувствие. Да и заодно гордость за наши гибридные войска. Они не только организуют покушения на черногорского премьера или выход Великобритании из ЕС, но вот и в главном (для обывателя) событии поучаствовали: влезли в нутро американской избирательной системы. По этому поводу вроде бы даже уходящий Барак Обама звонил нашему главнокомандующему.
Новые гибриды
Раз те, кого мы подкалываем, забеспокоились, тем более мы на правильном пути! Европарламент принял решение разобраться с деятельностью «Раши тудей» и «Спутника»? Отвечающая за связи с прессой российского МИДа Мария Захарова тут же и отвечает: поганая бумажка, это преступление! Хотя нашим управленцам стоит подумать, почему миллиарды рублей и миллионы в другой валюте потрачены столь неэффективно, что постоянная аудитория российских рупоров в Великобритании, например, составляет жалкие 194 тысячи человек. Может быть, потому, что тот же «Спутник» с гордостью сообщает, что российские ракеты «Калибр» уничтожили в Сирии казармы, откуда израильские советники якобы руководили действиями исламистов. Думаю, тех самых, которые постоянно обстреливают своими ракетами Израиль?..
И вот уже руководство ЕС объявляет, что борьба с фейковыми новостями будет поставлена на юридическую основу, поскольку они распространяются намеренно с враждебными целями, из другого государства. Срок, мол, за это будут давать. Кому? Очевидный перегиб, замечают аналитики, демонизация уже не столько Трампа (чем занята почти вся западная пресса), но и Путина, который, по мнению этой прессы, стоит за каждой гибридной атакой.
Батька Лукашенко решает подобные вопросы конкретнее. Пропагандистов «русского мира» в Белоруссии, писавших под псевдонимом личные колонки в российские издания «Регнум» и «Лента», арестовали. Превентивно, не дожидаясь подхода добровольцев и «вежливых человечков». Такая вот свобода слова в Бресте для Юрия Павловца, Павла Алимкина и Сергея Шептенко. Поползновения пресечены, но в том и удобство гибридности, что официальные власти России к этой информационной атаке оказались непричастны.
Ну и совсем серьёзно, чтобы покончить с заграничной темой, скажу о медиареакции на убийство российского посла в Анкаре. Турецкая качественная – вполне искренне извинилась, придурочный депутат украинской Рады нашёл героя в стрелявшем. В России ни официальная пресса, ни оппозиционная не стали раздувать вражды к Турции. Все ассоциации были помянуты, но даже слова плохого об исламе никто не сказал, хотя убийца кричал: «Аллах акбар!» Наиболее грамотные говорили о разнице между исламом и исламизмом, о беспринципности политиканов, которые могут использовать это событие в своих интересах. Дмитрий Гудков написал в «Газете» о том, что третья мировая не обязательно должна выглядеть так, как Первая, тоже начавшаяся с одиночного теракта. Что она может быть гибридной…
Химчистка, а не прачечная!
Одной из главных тем декабря, как и всего года, стало противостояние сторонников единого написания ура-патриотической истории и сторонников истории как развивающейся науки. Здесь понять позиции помогло большое интервью Владимира Мединского «Новой газете», где министр культуры предстал не безграмотным пиарщиком (как можно было подумать до устного выговора ему со стороны председателя правительства), а вполне сознательным манипулятором. Он понимает, что в архиве можно было найти опровержение придуманного журналистами мифа (фейка – в переводе на нынешний язык) о 28 панфиловцах, но считает, что разрушение мифа – большее зло, чем сокрытие истины.
Валерий Фадеев, как раз наоборот, ранее имел репутацию глубокого человека. До тех пор, пока не взялся вести «Воскресное время» на Первом канале. Вот объясните мне значение слов в его фразе: «Спекуляция на спорных моментах нашей истории недопустима». А на каких моментах допустима? Кто и как, в отсутствие дискуссии, определяет спорность? Чем спекуляция отличается от обсуждения и какая из сторон спора ее будет отличать?
Такие сложные вопросы как-то неудобно задавать Никите Сергеевичу Михалкову. В предыдущем месяце он легко разобрался с проблемами цензуры в искусстве и её госфинансированием. В этом – в месте Бориса Николаевича Ельцина в истории. Осудил концепцию его музея, сказав сильнее Фадеева: «инъекция разрушения национального самосознания детей», получил интеллигентную пощечину от вдовы человека, чьим доверенным лицом был когда-то, съездил всё-таки и лично взглянул на музей, опять его осудил. Ну не нд-д-р-равится ему, что истоки правителя-Ельцина выводятся из той истории, которую Михалкову не удаётся подогнать под свой имперский вкус. Что поделать? Запретить! Один кавказский муфтий по тамошнему обычаю посоветовал круче: взорвать Ельцин-центр (о котором впервые услышал).
Если, конечно, у нас несанкционированный интерес к прошлому приравнивают к терроризму, то рецепт можно понять. Вот НТВ сляпал фильм о том, что «Мемориал» – пособник террористов. И это ещё было до того, как НКО опубликовало списки работников НКВД. Казалось бы, в чем опасность – фамилии 70-летней выдержки? Но сибиряк Корогодин подал сигнал, обратившись в суд для оценки деятельности тех десятков человек, которые были лично причастны к расстрелу его безвинного деда…
На самом-то деле верно заметил один из колумнистов «Газеты» Денис Драгунский: бесконечные страстные споры о прошлом заменили у нас дискуссию о будущем России. Что опаснее для будущего, чем сами споры. Потому что медиасфера вообще-то отражает реальность…
,
,
Угол отражения – угол падения
И здесь очень верное замечание сделала другая колумнистка того же издания Анастасия Миронова. Она заметила, как обеднело ещё недавно такое пышное наше телевидение, как явно теряет оно профессионализм – начиная с грима и декораций и заканчивая неопытностью корреспондентов и монтажёров. Она даже не касалась контента, скудоумие и несвободу которого в прошедшем году устали обсуждать даже Познер с Сагалаевым. Хотя думаю, что сдача позиций начинается всё-таки с контента. Возможно, с того момента, когда из 134 членов Академии российского телевидения только 36 человек согласились подписать декларацию о свободе слова, написанную Эдуардом Сагалаевым.
Пожалуй, самые разительные примеры взаимотношения со свободой слова продемонстрировал в этом году Рамзан Кадыров. То, что сказавшие лишку про чеченского главу подданные бегут из республики и пишут, ища спасение, письма российскому президенту, – это обычное дело. В Питере некоторые депутаты и журналисты подняли вопрос о незаконности процедуры получения мостом через протоку имени Ахмата Кадырова – тоже легко подавил сопротивление.
Но в прошедшем году его соратники успели угрожающе прикрикнуть на знаменитого борца Федора Емельяненко, который осудил показ на общедоступном канале схватки кадыровских детей, которые избивали безропотных сверстников. Потом Рамзан Ахматович с радостью отозвался на арест министра Улюкаева, но это не помогло. Нет, дотации региону не урезали, но, нехорошие люди, и не увеличили бюджет! А то, что на процессе над предполагаемыми убийцами Бориса Немцова судья согласился допросить людей из близкого круга чеченского вождя – это вообще за пределами понятий! Конечно, никто не пришёл на допрос, но осадок остался – об этом написали даже самые нейтральные СМИ.
Впрочем, главным медиагероем 2016 года стал Игорь Сечин. Авторы самых разных изданий с пристрастием разбирали, как и почему глава «Роснефти» посягает на успешную компанию «Башнефть», потом писали, что некоторые министры этому противятся, потом – о том, что один из этих министров принял чемоданчик с валютой из рук Сечина за подготовку правильного решения. Далее началась эпопея с приватизацией самой «Роснефти», вроде бы государство за свой пакет акций получило более $10 млрд. Но дотошные писаки не нашли следов реального прохождения денег, зато обнаружили, что «Башнефть» кредитует теперь уже материнскую компанию на 50 млрд рублей…
Это всё Игорь Иванович сравнительно легко терпит. А вот когда касаются его частной жизни – начинает огрызаться. РБК, «Ведомости» и «Новая газета» проиграли ему в суде, хотя отдельные пишущие головы уверяли, что во всём мире частная жизнь и способ действий представителя государства, руководящего крупной корпорацией, обязаны считаться публичными. Даже суд, по косвенным признакам, признал это и присудил взыскать с холдинга РБК в 10 000 раз меньше, чем требовал Игорь Сечин.
Но он должен быть благодарен журналистам: эта история подняла его фигуру на небывалую высоту. До этого неприкосновенной у нас считалась частная жизнь только первого лица. А теперь, получается, Сечин – такая же власть? Или прямой наследник? А может, дело в механизме: стоит одному объявить себя находящимся вне обычных требований, как это исключение начинает сползать вниз по вертикали.
Так ведь и на международном уровне признали значительность Игоря Сечина: некоторые американские сторонники Хиллари Клинтон ставят в вину новоназначенному госсекретарю Рексу Тиллерсону его близкое знакомство с Игорем Сечиным, а «Известия» с гордостью об этом сообщают. Так что у нас свой «фей» открылся, вот как скажет: «Рекс, к ноге!» – и станет все хорошо.
,
