Когда в горной шахте происходит авария (обвал, наводнение, пожар или взрыв метана), это очень похоже на военное сражение. Жизнь шахтеров, не успевших эвакуироваться, оказывается в большой опасности. Кругом дым. В любой момент может случиться новый обвал или взрыв.
Противостоять беде способны только горноспасатели, работа которых заключается в профилактике и устранении подземных аварий.
Горноспасатели – это, пожалуй, единственные люди на земле, которые имеют право говорить, что воюют ради мира и спасения жизни.
Знакомство в библиотеке
Публичная библиотека города Норильска прячется от посетителей за нарядными сталинскими шестиэтажками, и со стороны Ленинского проспекта её почти не видно. Когда я захожу внутрь, с самого порога меня обдаёт тишиной. Скучающий охранник объясняет, как пройти в читальный зал: прямо, потом направо и по лестнице вверх, на второй этаж.
Читальный зал светлый и современный. В углу – стойка с документальными фильмами и компьютер. Вдоль стен стоят стеллажи с последними выпусками журналов и новыми книгами. Всё кругом опрятно и приглашает к работе. Но внутри никого, кроме библиотекаря.
— Если Вы хотите пользоваться нашими услугами, Вам нужно будет сначала записаться, – отрываясь от книги, поднимается мне навстречу симпатичная женщина. – Вы ведь у нас впервые? Сегодня Вы уже вряд ли что-то успеете прочитать. Но зарегистрироваться и заказать литературу на завтра мы ещё успеем.
Я заказываю несколько книг по этнографии и уже собираюсь уходить, как вдруг в читальный зал входит ещё один посетитель. На вид ему лет сорок пять – пятьдесят. Энергичными шагами он подходит к библиотекарю и, широко улыбаясь, кладет перед ней стопку прочитанной литературы.
— Светлана, спасибо. Прочитал. Я с этого дня ухожу в отпуск и скоро на «материк» уезжаю. Может, что-нибудь новое для библиотеки привезу…
Тут взгляд посетителя случайно падает на список заказанных мною книг: «Хронология Таймыра», «Эвенки», «История Туруханского края»…
— Наш край изучаете? – спрашивает у меня посетитель. – А про ХХ век почему ничего не берёте?
— Да я как-то больше природой интересуюсь и ранним периодом освоения Севера.
— Что ж, это, конечно, хорошо… Но ведь без ХХ века Вы не поймёте нашего края, – мужчина на секунду задумывается, потом едва заметно подмигивает Светлане и, уже обращаясь ко мне, спрашивает: – А на руднике Вы были?
— Нет, как-то не приглашал никто…
— Так вот, я вас приглашаю! Завтра утром за вами заедет машина… Ах да, забыл представиться… Я – Александр Лахтиков. Горноспасатель. А Вас как зовут?
Из истории горноспасательных служб
В России первые горноспасательные станции появились в 1902 году. Норильская станция была открыта гораздо позже – в 1937-м. Это случилось почти сразу после строительства Норильского металлургического комбината. В те времена город Норильск был ещё совсем юным и только-только начинал разрастаться.
Первоначальный облик здания, построенного для горных спасателей Норильска, вполне соответствовал своему времени. Это был обыкновенный барак с двумя комнатами. В одной из них хранилось оборудование, в другой жили люди. Рядом с бараком стояла конюшня. В ней содержали трёх лошадей. Вот и всё хозяйство.
С момента основания в горноспасательной службе Норильска произошли большие перемены. Здешние рудники теперь охраняют не десять человек, как раньше, а три горноспасательных взвода, в каждом из которых служат более 60 профессионалов своего дела. Изменилось также снаряжение горноспасателей и уровень подготовки личного состава.
«Заполярный»
На следующее утро на базе горноспасателей кроме портянок, новеньких сапог, нательного белья, штанов и куртки, Александр выдаёт мне командирскую кожаную сумку и белую каску. Последний штрих к моему новому облику – небольшой, но увесистый прибор под названием «сапоспасатель». По сути, это не что иное, как противогаз кратковременного действия. Хватить его должно ровно на 60 минут. Напутственный инструктаж по технике безопасности заканчивается словами «главное, держись меня, не отставай». Кажется, это последнее, что мне захочется сделать, когда мы спустимся под землю…
,
,
Примерно через полчаса грузовик «Урал» карабкается по серпантину горной дороги к вершине горы Медвежья. В грузовике сидим мы с Александром и около десятка шахтёров. Из окна машины открывается прекрасный вид на Норильск. Лишь на поворотах отвалы отработанной руды загораживают обзор. И тогда не видно ничего кроме нагромождений красно-серых булыжников и серого от густых туч неба.
Шахтеры, которые едут с нами, угрюмо смотрят в окно или дремлют, прислонившись к плечу соседа.
— Ты не смотри, что они с виду такие мрачные, – зачем-то говорит мне Александр. – Они хорошие ребята, просто работа у них тяжелая. Восемь часов в забое. И так каждый день.
«Рудник «Заполярный»! Ствол номер девять!» – громко объявляет водитель первую остановку маршрута.
Трое шахтёров поднимаются со своих мест и направляются к выходу.
— Всё приехали. Выходим! – говорит Александр, вставая со своего места.
Клеть
На поверхности девятый ствол рудника «Заполярный» выглядит, как небольшое кирпичное здание. Снаружи кажется, в нем нет ничего примечательного. Но стоит нам зайти внутрь, и я понимаю, что этот кирпичный дом – лишь оболочка для сложного механизма, спускающего и поднимающего клеть. Мы с Александром включаем закреплённые на наших касках фонари и вместе с шахтерами проходим в открывшуюся перед нами темноту.
— Старайся не светить никому в глаза, – шепчет мне на ухо Александр.
Я поворачиваюсь к стене, и в этот самый момент клеть со скрежетом начинает стремительно опускаться. Меньше чем за минуту она довозит нас до нужного горизонта шахты.
201 метр под землёй – наша остановка. Мы выходим. Дверь за нами закрывается. Оставшиеся в клети шахтеры, сверкая фонарями, проваливаются на самое дно рудника со скоростью, близкой к скорости свободного падения…
На тускло освещённой площадке у входа на 201-й горизонт мы остаемся одни.
,
,
Случай на руднике
Норильские рудники похожи на огромный подземный город. Горные выработки одного только рудника «Заполярный», куда мы сейчас едем, имеют протяженность более 35 километров. Некоторые горизонты шахты до сих пор не освещены, и по ним приходится передвигаться, подсвечивая путь шахтным фонарём. Если не знать, как устроены подземные переходы рудника, легко можно заблудиться.
Перед тем, как вести меня по тёмным переходам рудника, Александр рассказывает историю.
— Однажды у нас был выезд на рудник «Заполярный». Произошла авария, и мы должны были её устранить. Клеть не работала. Мы лезли вниз по стволу, и тут я увидел, что впереди от лестницы отвалились два ограждения. С ограждениями человек чувствует себя защищенным… Мало ли чего: рука сорвалась, что-то поехало, лестница колыхнулась. А тут впереди 200 метров непроглядной тьмы и крутая лестница. Ты представляешь? А я понимаю, что если я ребятам, которые идут за мной, сейчас скажу: полезли обратно наверх, они скажут: командир, давай что угодно, только не назад… Это была чрезвычайная ситуация. Ограждения повредило взрывом, но никто заранее об этом не знал.
— И как Вы поступили? Стали дальше спускаться к месту аварии?
— Да. Пришлось только изначально прочитать ребятам лекцию, как им себя вести: держаться локтями, руками и идти по одному, чтобы не сотрясать лестничные пролеты. И вот по одному, друг за другом, мы прошли. Такая была боевая проверка. У кого-то потом руки тряслись… Кто как отреагировал. Да, был риск. И ответственность была на мне. Я этого никому не объясняю: ни жене, ни даже многим ребятам, которые тогда со мной были. Я им говорю: «Поймите, что выхода не было. Я знал, что наверх вы не полезете. 50 пролетов вверх с полным оборудованием – это тяжело». И тем более, если бы я видел, что нельзя, мы бы не полезли. Пройти можно было. Только надо с особой осторожностью. Но на то же и спасатели? Кто будет рисковать, как не спасатели? Спасатель должен иногда рисковать.
– Но сегодня мы с тобой постараемся не рисковать, – тут же добавляет он, увидев, как внимательно я его слушаю.
«ГОЛОВА» И «НОГИ»
Работа горноспасателей заключается не только в расчистке завалов и в спасении людей во время чрезвычайных ситуаций. Очень важная часть их обязанностей — это профилактика аварий в мирное время. Для этого сотрудники горноспасательной службы патрулируют туннели и следят за тем, чтобы под землёй всё было в норме. Они измеряют содержание удушливых газов в воздухе. Следят за состоянием опор, поддерживающих потолки выработок. Смотрят за тем, чтобы не было подтоплений шахты грунтовыми водами.
Кроме того, профилактические маршруты — это ещё и прекрасная возможность лучше изучить рудник.
— Есть ещё одна вещь, которую ты должен усвоить прежде, чем мы отправимся в дорогу, — продолжает напутствовать меня Александр. — Запомни: если я говорю «ноги» — под ноги смотришь. Если «голова» — вверх, чтоб ничего не зацепить. Хорошо?
Уже с первых минут ходьбы по туннелю я понимаю, что передвижение в шахте — это особый навык, которому невозможно быстро научиться. Закреплённый на каске шахтный фонарь вырывает из темноты лишь часть пространства. Опасность замечаешь, когда до неё остаётся всего пару шагов.
Мы идём по старым выработкам 1960-х годов XX века, которые теперь уже не используются. Всё в них сохранилось так же, как и полвека назад. Даже железные куски арматуры, торчащие из стен.
«Голова», — предупреждает Александр, но я не успеваю пригнуться и со всего размаху врезаюсь в металлический кусок арматуры.
Александр с тревогой оборачивается на звук:
— Ты в порядке?
— Да. Хорошо, что мы каски надели.
— Будь осторожнее.
Мы двигаемся дальше. Головой по сторонам я уже верчу реже, но всё же успеваю заметить необычный прибор, прикреплённый к стене. Александр подводит меня ближе. Оказывается, что это большой телефон. Но вместо привычных кнопок на нём установлен диск с цифрами. Я снимаю трубку (по ощущениям она весит не меньше двух килограммов) и подношу её к уху. В трубке слышны гудки. Аппарат, несмотря на свой архаичный вид, работает исправно.
— Это шахтофон — сообщает мне мой «экскурсовод».
— А в чём отличие шахтофона от телефона?
— Только в том, что шахтофон обеспечивает связь в шахте, а не на поверхности. В остальном принцип работы у него тот же, что и в телефоне. Если хочешь, можешь набрать номер и сказать пару слов диспетчеру.
— Нет, уж лучше Вы.
Александр берёт у меня трубку, набирает номер диспетчера и сообщает ему место, где мы находимся и что у нас всё хорошо.
,
,
РУДА — ЗНАЧИТ КРОВЬ
— А знаешь, как с древнерусского языка переводится слово «руда»? — спрашивает меня Александр, когда мы доходим до самой старой части рудника «Заполярный». Здесь опоры, поддерживающие потолок, сделаны из брёвен, а не из бетона.
— Может быть, руда в переводе означает камень? Или металл? — пробую угадать я.
— Нет, руда означает кровь, — отвечает Александр. — Попробуй поднять с земли обломок руды.
Я поднимаю булыжник, валяющийся под ногами. На удивление он оказывается очень тяжёлым. Намного тяжелее любого камня таких же размеров, что я когда-либо поднимал в своей жизни.
— Представляешь, что будет, если такой камень на ногу упадёт?.. А на голову? — Александр грустно улыбается. — Вот потому-то руда и переводится как кровь. Очень много людей погибло под завалами в шахтах… К сожалению, такие аварии неизбежны…
Когда мы выходим из шахты, нас встречает солнечный свет и свежий ветер. Полтора часа под землёй пролетели очень быстро.
— Ну как? — спрашивает Александр.
— Это было здорово! — отвечаю я, понимая, что Александр был прав. Чтобы узнать Норильск, недостаточно побродить по его улицам, нужно спуститься под землю, туда, где течёт кровь города и находится его сердце.
,
,
